Глава 14. Кубанская Конфедерация. Керчь. 07.04.2058
Следак СБ, худой и жилистый капитан в сером френче наподобие того, какой любил носить начальник его ведомства генерал Терехов, имитируя бешенство и брызгая мне в лицо слюной, кричал:
- Ты, сука, признавайся, говнюк, за сколько родину продал?!
Хлоп! - звук пощёчины разнёсся по допросной комнате.
Голова моя дёрнулась, и я уже привычно произнёс:
- Требую встречи со своим командиром батальона подполковником Ерёменко или командиром роты капитаном Черепановым. Они знают, при каких обстоятельствах я попал в плен к караимам, и могут поручиться за меня. Согласно гвардейскому уставу, подписанному президентом Конфедерации, каждый гвардеец имеет на это право, и я прошу его мне предоставить.
Капитан изобразил скуку и усталость, присел за стол и направил мне в лицо лампу яркого света. Складывалось впечатление, что он не хотел мне навредить, а добивался от нашего общения какой‑то определённой цели и проверял меня по одному ему известным тестовым программам.
- Дурак ты, сержант. - Он закурил и выпустил под потолок огромный клуб дыма. - Мой тебе совет: сознайся. Дадим тебе десять лет, отработаешь на благо общества в колонии и живи тихо‑мирно. А то ведь выведем во двор, расстреляем, и всех делов.
- Мне не в чем признаваться.
- Как знаешь. - Капитан менял маски на лице одну за другой и теперь изобразил внимание и спокойствие, физиогномист, блин. - Давай сначала свою сказку рассказывай.
- Во время вылазки в лес был контужен близким взрывом вражеской гранаты, когда очнулся, попытался пройти к своим, но был захвачен в плен. Меня доставили в Бахчисарай и посадили в зиндан.
- Допрашивали?
- Нет.
- Почему?
- Не знаю, но, как говорил Чингиз, все ответственные лица находились на побережье и им было не до меня.
- С Керимовым мы ещё разберёмся, и на него не ссылайся. За себя отвечай.
- Слушаюсь.
- Продолжай, сержант. - Капитан затушил папиросу в переполненной пепельнице и выжидательно уставился на меня.
- Мы сбежали.
- Кто был инициатором побега?
- Керимов, но и я об этом думал.
Безопасник вновь сменил маску и ехидно усмехнулся:
- Ну‑ну, этот приём внедрения своего агента на вражескую территорию нам знаком. Дальше.
- Мы выбрались из зиндана.
- Что ты, говоришь, с охранником сделал?
- Я его убил.
- Это точно?
- Точнее не бывает - с перебитой гортанью и сломанной шеей не живут, - теперь уже усмехнулся я.
- Куда из Бахчисарая направились?
- На юго‑восток, в усадьбу купца Сафиулина, в горах за посёлком Шахты. Зиму пересидели, а чуть снег таять начал, так и в путь двинулись.
Капитан приподнял руку, остановил меня и сверился с бумагами, в которых ещё во время прошлого допроса писарем были описаны все мои похождения.
- Хм, без ошибок шпаришь, сержант. С кем контактировал после выхода в расположение войск Конфедерации?
Контактировал я с радистом из Второго батальона морской пехоты, который участвовал в высадке на Инкерман, узнал меня и помог связаться со штабом моего подразделения, но капитану этого знать не надо, а то парню, который мне поверил, влетит по первое число, да и мне пользы от того никакой не будет. Надо было отвечать, что я и до того говорил:
- Только с бойцами из боевого дозора и вашим оперативником, который у морпехов в Горностаевке при штабе батальона находится.
- Допустим.
Тук‑тук‑тук! - в дверь допросной комнаты настойчиво постучали.
- Да, войдите. - Следователь недовольно поморщился.
На пороге появился разводящий караула, старшина из морпехов, а за ним горой возвышался Ерёменко. Ура, товарищи! Ко мне на выручку подошла тяжёлая артиллерия.
- Что за херня? Почему посторонние на территории? - заорал капитан на старшину.
Наш комбат прошёл внутрь, дверь за собой закрыл и представился:
- Подполковник Ерёменко, Четвёртая гвардейская бригада, батальон спецназа, - он кивнул на меня, - командир этого сержанта.
- Капитан госбезопасности Стахов, - представился следователь. - Как вы проникли на территорию гарнизонной гауптвахты?
Комбат взял от стенки стул, поставил его к столу, присел и пояснил:
- Согласно уставу гвардии, меня пропустят везде, где службу несут гвардейцы, и совершенно не важно, из какой они бригады. Поэтому не надо на разводящего и караул зло таить, товарищ капитан.
Было заметно, что Стахов занервничал, но постарался этого не показать.
- Зачем вы здесь, товарищ подполковник?
- Хочу своего бойца забрать. Разумеется, если его ни в чём не подозревают.
- А если подозревают?
- Останусь здесь до тех пор, пока не будет окончено дознание.
- Следствие может продлиться очень долго.
- Не беда, можно вызвать кого‑то из офицеров батальона и вместо меня, на допросах будет присутствовать он, и если нам покажется, что дело затягивается или следователь необъективен, то мы обратимся непосредственно к президенту Симакову. Итак, капитан, вы как следователь готовы выдвинуть какие‑либо обвинения против сержанта Мечникова?
Безопасник поворошил стопку бумаг на столе, вновь поморщился и ответил:
- Нет.
- Я могу забрать своего бойца?
- Через полчаса, как только будут оформлены все бумаги. А сейчас я прошу вас покинуть мой рабочий кабинет, товарищ подполковник.
- Без проблем. - Ерёменко подмигнул мне и вышел из комнаты.
Мы вновь остались с капитаном наедине, он вздохнул и принял, наверное, свой самый обычный вид. Теперь передо мной сидел не бешеный следак, выбивающий у меня признание, и не скучающий, мать его так, интеллектуал, а самый обычный офицер, который тянет службу на самой окраине нашего государства.
- Что ж, повезло тебе, сержант. - Он положил передо мной стандартный бланк, отпечатанный на пишущей машинке. - Подписывай.
- Это что?
- Бумага, согласно которой ты не имеешь жалоб и претензий к органам следствия.
- Между прочим, вы меня били, товарищ капитан.
- Да ладно тебе, сержант, пяток пощёчин не в счёт, перетерпишь. Сам знаешь, как настоящие допросы проводятся, ты ведь не абы где, а в спецназе служишь. Знаешь ведь?
- Знаю, - согласился я.
- Вот то‑то же, подписывай и не ерепенься. Тебя бы и так отпустили, но помурыжить пару дней надо было, порядок такой, чтоб не думал, что в сказку попал.
- Разрешите вопрос?
- Валяй, сержант.
- Что с Чингизом Керимовым, тем человеком, который меня к своим вывел?
- Нормально с ним всё, не переживай. Твой кореш сейчас уже в Краснодаре, ценный кадр оказался. Торгаш, много путешествовал, многое знает, связи имеются неплохие, так что у него всё будет хорошо.
Что хотел узнать, я узнал, а потому, подписав бумагу об отказе от претензий, собирался покинуть кабинет гостеприимного капитана Стахова незамедлительно.
- Разрешите идти? - обратился я к следователю.
Вместо ответа, он вновь закурил и сам задал вопрос:
- Сержант, а на нас, на госбезопасность, поработать не хочешь?
- Смотря что делать, товарищ капитан. - Мой ответ был краток.
- Не переживай, на друзей твоих и сослуживцев стучать не придётся, для этого есть совершенно другие люди. В основном, работа предстоит по твоей специальности, разведка, но не в составе группы, как у вас в батальоне, а в одиночку. Ты себя показал неплохо, в передряге выжил, в плену уцелел, к своим выбрался, а это очень немало.
- Это предложение сверху, - ткнул я указательным пальцем в потолок, - или ваша инициатива?
- Молоток, шаришь, что к чему, сержант. Инициатива моя, но думаю, что наверху её поддержат, нам, как и любой хорошей структуре, люди всегда потребны. Ты подумай пока, и если тема выгорит, то тебя найдут.
- Согласен.
- Тогда, Мечников, можешь возвращаться в свой батальон и служить дальше.
Покинув здание гарнизонной "губы", невысокое, обнесённое колючей проволокой, я пожал на прощание руку разводящему караула, вышел на территорию Керченской крепости, нашего форпоста в Крыму, и остановился возле потрёпанного, но всё ещё крепкого "уазика". Ерёменко нигде видно не было, а водитель, незнакомый мне парень, недавно прикомандированный к нашему батальону из бригады, оказался молчуном, и всё, что мне оставалось, это ждать командира, который отсутствовал целый час.
Когда он появился, то просто пожал мне руку, мы сели в машину и направились к парому, который всего три недели назад пустили от Тамани до Керчи и который делал один рейс утром - от нашего берега к крымскому и второй вечером - домой. Пока ехали к причалу и грузились на паром, разговора не было, но, когда судно отчалило, вышли из машины и, остановившись у бортовых лееров, переговорили.
- Про твой анабазис я всё знаю, Санёк, - начал комбат, - связисты морпеховские всё как есть рассказали, а подробности потом поведаешь. Лучше скажи, следак эсбэшный про клад наш, что под Ростовом нашли, не интересовался?
- Нет, командир, про это даже намёка не было. Не знают они об этом ничего. А вы поэтому так быстро примчались меня выручать, что за клад беспокоились?
- Эх, Саня, плохо ты меня знаешь. Я своих бойцов при любом раскладе не брошу. Обид на меня нет, что не выручили тебя под Инкерманом?
- Никаких обид, командир, всё и сам прекрасно понимаю.
- Добре. - Ерёменко удовлетворенно кивнул. - А следователь этот, Стахов, поработать на СБ не предлагал?
- Предлагал, - этот момент я скрывать не стал, - но заверил, что работа по специальности будет.
- И что ты ответил?
- Согласился, а что, не надо было?