Кому была адресована реплика, первые мгновения я даже не мог сообразить. Сказать такое мне Мэт мог только в состоянии реально свернутых мозгов. Резкое торможение подкинуло меня с сиденья и я буквально вывалился наружу, поняв наконец в чем дело. На самую середину дороги внезапно выскочил Чарли - тот самый юродивый, которого мы повстречали на пути к замку. Уж эти заплатки на грязной дерюге да шляпу с двумя большими дырами я запомнил минимум на полжизни. Таких оборванцев даже на помойках беднейших городских кварталов не увидишь.
– Мистер Айрлэнд! Позвольте, я наконец отстегаю как следует этого сволоча! - мой кучер уже замахнулся кнутом. - Будет знать, как своей неумытой рожей господам дорогу загораживать!
– Подожди, Мэт. Это же просто больной.
Наши реплики пронеслись сквозь уши Чарли, как ветер сквозь решето. Он стоял как ни в чем не бывало, будто являлся хозяином положения, улыбался во весь рот и постоянно чесал свою поясницу. Я почувствовал, что тоже начинаю закипать.
– Чарли, в чем дело? А ну быстро уйди с дороги! На тебе немного денег, - и я снисходительно бросил несколько монет к его ногам.
Монеты Чарли не заинтересовали. По всей видимости, он был бессеребряником. И тут он громко крикнул:
– Господа, порадуйтесь вместе со мною! Я поймал дракона! Живого! Настоящего!
Тут только я заметил у него за спиной мешок, в котором барахталось нечто живое. Предположительно - дракон. Мы с Мэтью как-то озабочено переглянулись. По-видимому, ни в мою, ни в его голову в этот момент не пришла реплика достойная той, которую мы только что услышали. Чарли тем временем продемонстрировал нам свой рваный мешок, из дыры которого торчала и дрыгалась одна из лап "дракона", как две капли воды похожая на куриную. Мешок был торжественно развязан и юродивый достал оттуда ощипанного хромоногого петуха, наверняка спертого в ближайшем деревенском курятнике.
– Вот! Я охотился за ним полжизни! Красавец, а? Господа, теперь хочу я вас спросить: у кого из вас двоих хватит смелости сразиться с моим драконом и одолеть его в честном бою?
Мы с кучером снова переглянулись. Несчастная птица, хромая на одну лапу, пыталась уковылять обратно к курятнику, но Чарли тут же ее хватал и ставил на место. Он, как импресарио поединка, важно расхаживал взад-вперед, один из его рваных башмаков едва не слетал с ноги. Грязные немытые годами пальцы, торчащие наружу, наводили на воспоминания о существующих где-то неграх. Впрочем, нет - у тех ноги и то чище выглядят.
– Господа, я вами поражен! Вы трусите? Вы онемели при виде столь грозного чудови…
Ему не дано было договорить. Кнут Мэтью внезапно хлестнул по его спине, оторвав одну из заплаток.
– Пшел вон, мразь! - и Мэт тут же добавил еще пару ударов.
Чарли завизжал, сорвался с места и даже нечаянно наступил на своего дракона, а тот, истерически кудахтая, скрылся в ближайших кустах.
Вся эта сцена вместо того, чтобы меня развеселить, произвела эффект прямо противоположный - повергла в омерзительное состояние апатии ко всему существующему миру. Остаток дороги мы ехали молча, лишь единственный раз Мэт обернулся и виновато произнес:
– Мистер Айрлэнд, извините, я наверное погорячился.
* * *
Сделка с графом Каллистро была наконец совершена. Резина тягучего времени лопнула. И через пару дней я стал новым владельцем Менлаувера. Еще как минимум неделя понадобилась для того, чтобы хоть мало-мальски освоиться в этом трехэтажном каменном чудовище с четырьмя высотными башнями вместо голов и множеством роскошных комнат вместо внутренностей. Замок для того, кто впервые в него попадал, выглядел настоящим лабиринтом. Его основатель (ох, как не хочется упоминать его имя, но придется, и неоднократно), видать, задумывал сотворить восьмое или девятое по счету чудо света. Малость не дотянул, надо сказать.
Имена всех слуг я так и не запомнил, да впрочем, знать всех и не требовалось. По поводу хозяйственных вопросов достаточно было обратиться либо к дворецкому Голбинсу, либо к экономке миссис Хофрайт. Как я понял, подлинными владельцами замка являлись эти двое, и с барской легкостью отдавали распоряжение всем остальным. Мне не хотелось рушить сложившиеся здесь традиции: пусть все остается как было, во всяком случае до тех пор, пока они не запятнают себя каким-либо подозрением.
Помню, первые дни жизни в Менлаувере моим излюбленным занятием было подниматься на одну из четырех его башен и почти что с высоты богов созерцать наш бренный мир - обремененный, наверное, в большей степени собственным существованием. Зеленеющее одеяло лесов раскидывалось во все стороны света и согревало землю, если не теплом, то по крайней мере своей красотой. Стена замка, вычерчивая правильный четырехугольник, служила границей нашего маленького каменного царства и создавала разительный контраст извечной матери-природе. Она серым монолитом возвышалась над всеми ее владениями. Я любил контрасты и многотональные цвета лесных массивов, поэтому мог часами любоваться картиной самого непревзойденного и искусного в своем ремесле Художника. Кое-где из океана зелени выглядывали пестрые островки близлежащих деревень - нонсенс разумной жизни на фоне первобытного хаоса.
А по вечерам в нашем мире расцветала тьма - тогда на небе кто-то от скуки зажигал звезды, наивно полагая, что их призрачное мерцание служит людям надежным освещением в непроходимых дебрях ночи. К утру все звезды гасли - наверное, тоже от скуки. И возникала увлекательная иллюзия, что из-за горизонта начинает выглядывать огромный светящийся глаз некого подземного чудовища. Тогда желтые и фисташковые прямоугольники засеянных полей - зримый эквивалент моих будущих доходов - загорались мнимым огнем утреннего пожара, уж не счесть какой раз приходящего на нашу землю.
В такие минуты меня посещало глубокое внутреннее удовлетворение от гармонии собственного бытия: некая помесь самодовольства, тщеславия и присущего каждому чувства прекрасного. Душа готова была воспевать дифирамбы, только не понять - чему именно. Кажется, самой жизни. Да, у меня имелись все компоненты земного счастья: имя, деньги, (теперь уже замок с прилегающими землями), стабильный годовой доход и неплохое здоровье, дополняющее относительно молодой возраст. Есть люди, которые верят в существование какого-то "счастья небесного". Не понимаю, о чем они говорят, но мне в тот момент вполне хватало того, что я имел.
Сейчас, уже поздним числом, склонившись над своими листами, исписанными халдейским почерком, я иногда думаю: если бы в нашей бредовой вселенной существовала реальная возможность путешествия по времени, если бы каким-нибудь способом можно было заставить стрелки часов двинуться вспять и снова попасть в те дни, я бы, не раздумывая ни секунды, плюнул на земли, доходы, собственную репутацию и убежал бы от этого места на самый край Англии. Я бы даже согласился превратиться в нищего, одеться в рубища и ходить вместе с Чарли, отлавливая "драконов" по деревенским курятникам.
"Если бы, если бы, если бы…" - излюбленная реплика отчаяния и безвыходности. Что толку теперь об этом говорить, причиняя себе лишнюю и бессмысленную боль?
Не помню точно: кажется, дней десять-двенадцать после покупки Менлаувера, я решил лично проехать по собственным владениям. Хозяину полезно бывает вспомнить, что у него есть хозяйство. Если не из делового усердия, то хотя бы от безделья жителям близлежащих деревень надо было показать лик их нового господина. И в этот вояж я не взял с собою никого, кроме молчаливого, преданного и во всем послушного Винда.
Лошадь долго шла медленным аллюром по проселочной дороге, благодаря чему у меня появилась возможность ближе познакомиться с естественной живописью местных лесов: оценить стройность сосен, продегустировать пахучесть ветвистых кедров и в заключение сказать самому себе: "когда-то здесь будет прекрасная охота". И вот же судьба-злодейка со своей черной иронией! Слова эти оказались пророческими. Одного только в тот момент я не мог предвидеть: кто станет охотником, а кто будет выступать в роли жертвы. Впрочем, не хочу забегать вперед, ломая последовательность повествования: постараюсь рассказать все по порядку.
Итак, миновав несколько деревень и лишь бегло познакомившись с некоторыми крестьянами, я оказался скованным со всех сторон частоколом неприветливых деревьев, и уже не мог сообразить: в своих владениях нахожусь или по простительному неведению посягнул на чужие. Инстинкт самосохранения подсказывал мне, что совершать в одиночестве такие дальние прогулки, в общем-то, небезопасно. Этот инстинкт по сути являлся атавизмом, унаследованным нами еще от животных, но иногда порождал разумные мысли. Винд подо мной постоянно фыркал, высказывая тем собственную обеспокоенность. Я ласково потрепал его за гриву и спросил:
– Что, захотелось домой?
В лесу стояла напряженная тишина, затаившийся ветер перестал дышать в лицо и чего-то выжидал. Винд несколько раз кивнул и тут же настороженно замер: где-то совсем поблизости заржала еще одна лошадь. На всякий случай из возможных вариантов я приготовился к худшему: лесные грабители. "Это весело… это уже приключения…". Я потрогал свой пистолет под камзолом и тихо пустил коня в сторону источника звука. Узкая лесная тропинка как-то внезапно сделалась устьем обширной поляны, на которой…