- Не совсем так, но что-то в этом роде. Интересно. А что прикажете делать, когда на орбите три корабля норфониан, которые обладают такой мощью, которая на Земле и не снилась.
- Я им живым не дамся.
- Понятное дело, пулю себе пустить, дело не хитрое, - произнесла Сысоева, понимая, что необходима её психологическая помощь в сложившейся ситуации.
- А вы пробовали? Думаете, это легко, - мрачно, судя по выражению лица, произнесла норфонианка.
- Думаю, что нет. Однако суицид, вовсе не говорит, о силе и воле человека, как об этом заявляют некоторые специалисты. Это скорее слабость, признак боязни принять ответственность за содеянное, и осмыслить собственную жизнь с позиций, когда её можно изменить.
- Изменить?
- Представьте себе, изменить. Наказание за преступление, не есть акт жестокости, а лишь возмещение обществу за понесенные им потери. Человек, как единица общества, а, следовательно, лицо, нанесшее ему вред, в какой бы форме это не было сделано, убийство, ограбление, насилие, несет ответственность перед обществом, и оно выносит ему наказание, в виде лишения свободы. Это дает возможность осмыслить свою жизнь, свои поступки и начать жизнь по-новому.
- Чушь.
- Напрасно. Проведя срок в заключение, часть людей понимают, и раскаиваются в содеянном, и становятся полноценными членами общества.
- Не знаю, может это у вас на планете такой порядок, а на Норфоне иной.
- Иной! Простите, а что может быть альтернативой?
- На Норфоне, мне просто сотрут память, запишут в мозги всякую мутьню, сделают пластику на лице и выпишут на волю.
- Так это замечательно. Вам не надо будет сидеть в заточении, и терять годы на осмысление своих поступков в прошлом.
- Вы что, не поняли? Мне сотрут память. Я стану совсем другим человеком. Понимаете, вы или нет? - последние слова, она явно выкрикнула, судя по мимике лица, - меня больше не будет. Я забуду все, что знала, помнила, чем жила и кого любила. Страдания, любовь, переживания, это все мое, понимаете, мое. И все это, у меня отнимут. Я стану просто оболочкой совершенно другого человека.
- В каждом обществе свои нравы и порядки. У нас во многих странах, за многие преступления, просто лишают жизни.
- Это одно и то же.
- С философской точки зрения, вы правы, а с биологической нет.
- Чего?
- Это я как специалист говорю.
- Ясно. Выходит, у вас не слаще чем у нас?
- В этом плане, да.
- Значит выход один. Не даться им живым.
- Простите, но разве это выход? Вы просто облегчите работу тем, кто вас ищет. Раз у вас сотрут память, то, стало быть, для вас, как для личности, это равносильно смерти. Выходит, что оба варианта равносильны, тогда где же смысл?
- Что значит смысл?
- В любом поступке, надо искать смысл. Если вы что-то делаете, то делаете не так, как того хотят от вас. Но если совершаемые вами действия носят иной характер, они должны быть к чему-то направлены. Если, к примеру, человек на Земле, совершает самоубийство, он принимает это решение, поскольку не хочет многолетней процедуры, которая рано или поздно приведет его либо к смертельному приговору, либо к длительному заключению. Он меняет свою судьбу и одномоментно совершает себе приговор и его исполнение. При этом он не знает, что ждет его на самом деле, тюрьма или смерть. В вашем же случае, все иначе.
- Может быть. А вам-то, какое дело?
- Действительно, какое нам дело. Можно только один вопрос?
- Задавайте.
- А альтернативы наказания, о которым вы сказали, нет?
- Нет. На Норфоне давным-давно ввели такую практику. За все преступления, стирание памяти и новая личность. Быстро, просто и никакой мороки.
- Оригинально, - произнес Михаил, и извинился, понимая, что оригинального в этом ничего нет, скорее, слишком радикально и поэтому достаточно жестоко.
- Странно, а мне показалось, что ваше общество гораздо более высоких гуманных принципов. Видимо первое впечатление обманчиво.
- А вы что были на Норфоне?
- Да, пришлось, побывать.
- Скажите, - обратилась к инопланетянке, Сысоева, - а разве нет никаких смягчающих вину обстоятельств, которые бы могли как-то изменить столь суровый приговор?
- Смеетесь!
- Почему. Всегда есть условия, при которых преступника государство не только оправдывает, но даже берет под свою защиту.
- Не знаю, у нас таких правил нет.
- Елена Степановна, это называется гуманизм и практицизм в одном флаконе, на стадии, к которой мы, возможно, когда-нибудь тоже придем. А главное, сколько бюджетных средств экономится. Тысячи тюрем, и все что с этим связано, становятся ненужными. Промыл мозги и до свидания, как говорится, гуляй Вася в новом обличье. Мечта для любой государственной машины, которая занимается борьбой с преступностью.
- Вы утрируете.
- Нет, я просто размышляю вслух, - в этот момент, взгляд Михаила упал на инопланетянку, точнее её пояс, на котором висели, подобно пулеметной ленте, небольшие баллоны.
- Извините, а у вас воздуха на долго хватит? Насколько мне помнится, ресурс баллона не вечен.
Инопланетянка, положила руку на один из баллонов, и произнесла: - Я знаю. Но живой я никому не дамся в любом случае.
- Послушайте, может быть вам взять нас в заложники, и попытаться таким образом спасти свою жизнь, или такой вариант на вашей планете не приемлем? - неожиданно для Михаила произнесла Сысоева, обращаясь к инопланетянке.
Та удивленно посмотрела на неё и медленно произнесла:
- Вы что, серьезно?
- Или нас не примут в расчет в случае вашей поимки?
- Этого я не знаю.
- В любом случае, это единственный шанс. Другого, как я понимаю, у вас нет. Воздух рано или поздно закончится, или вас поймают, и прежде чем возьмут, вы убьете нескольких землян, все это вместе взятое, мало что изменит лично в вашей судьбе. Не так ли?
- Если бы я была на Норфоне, то это было бы действительно так, а на вашей планете, не знаю.
- В любом случае, вы поможете нам, а мы вам, если действительно можно будет говорить о спасении таким образом. В конце концов, жизнь и смерть, две противоположности человеческого бытия, и между преступлением и подвигом во имя спасения человека, есть тоже что-то общее, объединяющее их и одновременно противопоставляющее человеческому бытию.
- Мудрено говорите, хотя смысл и понятен. Но что конкретно вы предлагаете?
- Не знаю. Может быть, как-то вступить в переговоры, и посмотреть, что из этого получится?
- У меня нет связи.
- А на спасательной шлюпке?
- Она уничтожена.
- Простите, если шлюпка взорвана, связи нет, воздух на пределе, на что вы рассчитывали? - произнес Михаил, удивленно глядя на инопланетянку.
- Когда корабль подбит, и внутри полыхает, ни о чем не думаешь, а спасаешься, чтобы заживо не сгореть. Спасательная шлюпка, одноразовое средство, так что толку от неё мало, разве что выследят быстрее и найдут. А воздуха, сколько было, весь мой. Так что, выбирать не из чего было, да и думать некогда.
- Хорошо, так как поступим?
- Не знаю. Впрочем, мне все равно, времени жизни у меня действительно осталось не так много, - и она снова положила ладонь на один из баллонов с воздухом.
- Тогда пойдемте, - произнесла Сысоева, надо выйти на открытое место, по всей видимости, скоро начнется спасательная операция, и нас начнут искать и тогда с помощью вашего пистолета, - она скосила взгляд на оружие, которое инопланетянка продолжала крепко сжимать в руке, - можно будет дать сигнал, чтобы нас заметили с воздуха.
Сысоева поднялась с земли, отряхнулась и, подав Михаилу руку, помогла подняться. Все трое пошли по направлению, которое как они полагали, было на восток.
Глава 6
Михаил по-прежнему чувствовал слабость, поэтому двигались медленно, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Присев на пне в очередной раз, он посмотрел на инопланетянку снизу вверх и спросил:
- Простите, а как вас зовут?
- Куди.
- Скажите, Куди, а вы знали, что в тех цилиндрах, что вы похитители, находятся энергетические субстанции людей?
- Естественно, - мрачно произнесла она, и добавила, - иначе, зачем было их похищать.
- А вы знали, что вне контейнера они могут существовать очень короткий срок?
- В такие тонкости я не вдавалась, а что?
- Да так, ничего, просто на вашем корабле все цилиндры были открыты, а стало быть, все содержимое в них погибло.
- Что делать, не судьба. Кстати, а вы не в курсе, куда делись восемь недостающих цилиндров?
- Понятия не имею, - поспешно ответил Михаил.
- Ничего, те, кто выложил за подобную операцию такие бабки, наверняка все застраховал, так что в убытке не будут.
Михаил хмыкнул и ответил:
- Надо же, все как на Земле. Оказывается душу тоже можно застраховать.
- Что вы сказали?
- Мы не очень понимаем, что представляет собой энергетическая субстанция, и называем её просто душой.
- Какая разница как её называть.
- В принципе да.
- Может быть, пойдем дальше? - спросила Сысоева, и поднялась с земли.
- Да, надо идти, а то не успеем оглянуться, как темнеть начнет, - ответил Михаил и поднялся вслед за ней.
Два вертолета появились в небе над ними совсем внезапно. Стрекоча пропеллерами, они сразу же дали о себе знать. Среди высоких деревьев, трудно было понять, откуда они летят, но то, что это поисковый отряд, можно было не сомневаться.
- Кажется, это нас ищут, - произнес Михаил, и, остановившись, задрал голову кверху, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кроне деревьев.
- Что это? - спросила инопланетянка.