- Ваша история длится сто тридцать миллионов лет? - Если сейчас конец мела, то это получается граница между триасом и юрой.
- История? - не понял троодон.
- Непрерывная письменная запись, - сказал Кликс. Он замолк на мгновение, видимо, осознав, что у желеобразных организмов почти наверняка нет письменности в том виде, в каком мы её знаем, раз у них даже рук нет. - Или непрерывная запись прошедшего в любой другой форме.
- Нет, - сказал троодон, - такого не имеем мы.
- Но вы только что сказали, что помните время сто тридцать миллионов лет назад, - сказал Кликс с разочарованием в голосе.
- Мы помним.
- Но как же вы тогда…
- Но мы не знали, что возможно перемещаться во времени, - сказал Ромбик, перебивая Кликса. - Вчера, тот чёрный и белый диск ударился о землю. Это ваше средство перемещения во времени?
- "Стернбергер", да, - сказал Кликс. - Полностью он называется "обитаемый модуль темпорального фазового сдвига Чжуан", но пресса его называет просто машиной времени.
- Машина времени? - голова рептилии подпрыгнула. - Фраза взывает. Скажите как работает.
Кликса, по-видимому, этот вопрос разозлил.
- Послушайте, - сказал он. - Мы о вас ничего не знаем. Вы влезли нам в голову. Что вы за хрень вообще?
В первый раз я заметил, как необычно троодон моргает: по отдельности, сначала левым, потом правым глазом.
- Мы вошли в вас только чтобы впитать ваш язык, - произнёс Ромбик. - Не нанесли вреда, так?
- Ну…
- Мы можем войти снова чтобы получить ещё информацию. Но нужно много времени. Неуклюже. Языковые центры очевидны в структуре мозга. Конкретное воспоминание тяжело нацедить. Нацедить? Нет, выдоить. Проще, если вы нам скажете.
- Но нам было бы легче общаться, если бы мы узнали о вас побольше, - сказал я. - Вы, несомненно, понимаете, что общая система понятий облегчает коммуникацию.
- Да-а-а. Поддерживаю и повышаю… Нет, просто поддерживаю. Общая система ориентиров. Смыкает. Очень хорошо. Спрашивайте.
- Отлично, - сказал я. - Кто вы такие?
- Я есть я, - ответила рептилия.
- Великолепно, - пробормотал Кликс.
- Неудовлетворительный ответ? - спросил теропод. - Я есть этот самый. Нет имени. Имя не смыкает.
- Вы - одно существо, - сказал я, - но у вас нет собственного имени. Это так?
- Это так.
- Как вы отличаете себя от других вашего вида? - спросил я.
- Других?
- Ну, вы знаете - других особей. Один из вас находится в этом троодоне, другой - в этом. Как вы различаете друг друга?
- Я здесь. Другой там. Просто, как 3,1415.
Кликс хохотнул.
- Но что вы такое? - спросил я, злясь на Кликса.
- Не смыкает.
- Вы беспозвоночные.
- Беспозвоночные: животные, не имеющие спинного хребта, да-а-а?
- Да. От кого вы произошли?
- От Большого Взрыва.
- Нет, нет. Я… чёрт! Я хочу знать, чем вы являетесь, из каких форм жизни эволюционировали. Вы непохожи ни на одну из тех, что я видел прежде.
- Вы тоже.
Я покачал головой.
- Я не слишком отличаюсь от динозавра, в котором вы сейчас находитесь.
- Динозавр - эффективное существо. Сильное. Острое зрение. Тонкое обоняние. Ваши вялые по сравнению.
- Да, - сказал я, приходя в раздражение. Многие годы я объяснял людям, что динозавры не были теми инертными тупыми животными, какими их изображают в мультиках, но слышать то же самое от рептилии было почему-то обидно. - Но всё же сходства больше, чем различий. Мы двуноги. У нас по две руки, два глаза, две ноздри. Наша левая сторона является почти точным отражением правой…
- Бисексуальная симметрия, - вставил динозавр.
- Билатеральная симметрия, - поправил я. - Очевидно, что мы с динозавром связаны родством - у нас общий предок. Мой вид произошёл от древних рептилий, но тут есть и другие существа, крошечные млекопитающие, которые состоят с нами в ещё более близком родстве. Но вы… Я изучал историю развития жизни с самого её начала. И я не знаю ни про одно животное, которое было бы похоже на вас.
- Его тело - одни мягкие ткани, - сказал Кликс. - От них не будет окаменелостей.
Я повернулся к нему.
- Но разумная жизнь за миллионы лет до появления первого человека? Это невероятно. Это почти как…
Мне нравится думать, что я уже готов был высказать правильную догадку, что в этот момент я сложил кусочки головоломки и понял, что происходит. Но мои слова заглушил громоподобный хлопок, за которым последовал рёв нескольких динозавров и крики переполошённой летающей мелочи. Я узнал этот звук сразу же, потому что мой дом находится к югу от аэропорта Пирсон, и эти звуки, несмотря на жалобы мои и соседей стали частью нашей повседневной жизни с тех пор, как канадский Минтранс разрешил полёты сверхзвуковых суперлайнеров "Ориент Экспресс". Высоко над нами три крошечных сферы пересекали небо на двух или трёх махах. Снизу они были похожи на самолёты, но я тут же понял, что это нечто большее.
Космические корабли.
- Мы из неверных предпосылок исходите, - произнёс Ромбик, как только шум утих. - Мы не с этой планеты.
Кликс остолбенел от удивления, что безмерно меня порадовало.
- Тогда откуда? - спросил он.
- Из… нашего мира. Имя не нашли в вашей памяти. Это…
- Она в этой же солнечной системе? - спросил я.
- Да-а-а.
- Меркурий?
- Живое серебро? Нет.
- Венера?
- Нет.
- Не Земля. Марс?
- Марс… а, Марс! Четвёртая от солнца. Да-а-а, Марс - наш дом.
- Марсиане! - воскликнул Кликс. - Настоящие живые марсиане! Кто поверит?
Ромбик уставился на Кликса неподвижным взглядом.
- Я, - сказал он со звериной серьёзностью.
Граничный слой
Можете ожидать от меня поисков истины, но не находок.
Дени Дидро, французский философ (1713–1784)
Дневник путешественника, рассказывающий о путешествии в конец мезозоя, мог быть только фальшивкой. Чем ещё? О, его стиль письма на первый взгляд напоминал мой. В сущности, кто бы ни был его автор, он явно читал мою книгу "Драконы севера: Динозавры Канады". Когда я готовил рукопись для этой книги, то от курсива меня начало тошнить. Видите ли, ещё Линней решил, что биологическая классификация должна быть на латыни, а в современном английском иностранные слова принято печатать курсивом. Кроме того, Линней решил, что название рода должно писаться с большой буквы: Tyrannosaurus rex. Поскольку не существует обычных, обиходных названий для отдельных разновидностей динозавров, в популярных книгах, которые рабски следуют обоим правилам, каждое десятое слово либо начинается с большой буквы, либо напечатано курсивом - пытка для читательских глаз.
Коллеги потом долго мне этим попрекали, но в "Драконах севера" я послал оба правила лесом. При первом упоминании мезозойской твари я следовал линнеевскому стандарту, но дальше я употреблял её название, словно обычное английское слово, как "кошка" или "собака", без заглавных букв и курсива. Так вот, кто бы ни сляпал этот липовый дневник, он воспроизвёл по крайней мере эту часть моего стиля.
На моём палмтопе была предустановленная программка проверки грамматики, хотя до сих пор я ей ни разу не пользовался. Мой дневник за прошлый год всё ещё хранился на встроенной таблетке оптической памяти. Я открыл его в отдельном окошке рядом с липовым дневником и запустил проверялку грамматики на поиск общих стилистических черт в двух текстах. Программа выдала около дюжины графиков, в числе которых - "индекс читаемости Флеша–Кинкейда", "среднее количество слов в предложении" и "среднее количество предложений в абзаце". Вывод был однозначный - оба дневника, мой и путешественника во времени, были написаны в практически одинаковом стиле.
У программы проверки грамматики была ещё одна функция, которой я раньше никогда не находил применения: выдача алфавитного списка упомянутых в документе слов. Я применил её к обоим дневникам и отфильтровал список, оставив только слова, которые были в дневнике путешественника и отсутствовали в моём дневнике за прошлый год. Я подумал, что фальсификатор, возможно, выдаст себя использованием слов, которые я обычно не употребляю.
Я просмотрел список. Он включал множество слов, таких как "археоптерикс" и "выкашлял", но это всё были такие слова, которые я вполне мог употребить и сам. Лишь одно или два из них - как, например, "окоём" - звучали совершенно на меня непохоже, но у меня, в конце концов, есть диск с тезаурусом Роже.
Нет, всё было очевидно. Без одного из японских репликаторов с искусственным интеллектом и доступа к большому количеству написанной мной всячины в машинно-читаемой форме только один человек мог написать этот дневник путешественника во времени.
Я сам.
Если дневник подлинный, значит, должны существовать упомянутые в нём люди. И ту, которая, по-видимому, стояла у истоков всей этой чепухи, звали Чинмэй Чжуан.
Я сел за свой видавший виды рабочий стол, вероятно, помнивший ещё Гордона Эдмунда на посту куратора, и заговорил, обращаясь к настольному терминалу:
- Поисковый режим, - сказал я. - Чжуан, Чинмэй.
- Пожалуйста продиктуйте оба искомых термина по буквам, - ответил компьютер.