грязный парус, и войлочный черный колпак наверху ее мачты, и всему этомунепридала никакого значения.
Она должна бы заметить и то, чтолодка,бывшая,конечно,вдалекомплавании, входила в пристань в необычное время и держала курс свой непрямок поселку, а нарочно проходила между скалами ипристалауоднойизних,завязав канат у торчащего рогом обломка утеса.
С лодки сошел кто-то, покрытый коричневым полотном, и, ничего не взяв ссудна, скрылся где-то под берегом, а потом, через час или несколькобольше,опять возвратился к лодке вдвоем с закутанной женщиной,котораяедвалишьступила на лодку, как страшно вскрикнула и, отпихнув от себя сопровождавшегоее мужчину, упала в море, но сейчас же выплыла на берег и убежала.
Это Мелита уже заметила, потому что женский крик был слишкомгромокистрашен, но она тотчас же потеряла из вида эту фигуру и зато тем болеебылапоражена, когда через малое время эта жесамаяфигура,втомжемокромплатье, но в лице Маремы, подбежала к Мелите и, упавпереднейссжатымируками, завопила сквозь слезы:
— О моя бедная госпожа! Прокляни и продай меня, какзлуювестницу,вжестокие руки!ядостойнаэтогозатогоре,какоемнесужденотебевозвестить.
При первых же словах Маремы сердце Мелитыпереполнилосьпредчувствиемжесточайшего несчастия, и она ей сказала:
— Умоляю тебя, говори и мне скорей, что случилось,инебойсямоегогнева — моя вера не дает места гневу.
— О да, — отвечала Марема, — теперь тебе наступилчаспоказатьтвоейбедной и темной рабе, сколько света и силы может дать человеку твоя вера!
— Я постараюсь, чтобы ты не получила о ней через меня дурногопонятия;говори, что должна я узнать!
— Твой муж… вон, видишь, там,ускалы…этолодкаего…моегогосподина Алкея, и… в ней на дне, около мачты, на вершинекоторойподнятчерный колпак, лежит, покрытое парусом… бездыханное тело.
— Пруденция! — воскликнула громкоМелитаисейчасжезаломиланадголовою руки и стала повторять сквозь рыдания: — Бедное дитя! НеужелиАлкейубил его в ревности! О, злополучный невинный Пруденций!
Но Марема, дав несколько времени проплакать Мелите и как бы освоиться сгорем, взяла ее тихо за руки и, переводя их к своему сердцу, сказала:
— Нет, Мелита! Ты напрасно плачешь о юноше, ты должна оборотить ксебегоре другой стороною: погиб не Пруденций, а тот, чья смертьтебяоставляетвдовою.
Мелита вдруг воздержала свои слезы и остановила сухой, огненныйвзглядна Мареме:
— Умер муж мой, Алкей?!
— Да, госпожа.
— И там, внизу, у скалы его тело?
— Да, оно в лодке…телоАлкея…Яеговиделаипрокляларок,судивший мне возвестить тебе это несчастие.
— Оставь говорить о проклятиях и веди меня скорей к лодке!
Марема положила себе на плечо руку Мелиты, и обе женщины пошлиспешнойпоходкою к морю и скоро стали у лодки, на которой не было никакого груза,атолько у основания мачты лежал небрежно брошенный парус.
— Вот это здесь, — тихо сказала Марема и затем с участиемспросила:—Если ты можешь видеть и прикажешь открыть…
Но Мелита, вместо ответа, сама нагнулась и едва приподняла уголсерогополотна с синей каймою, как увидала мертвое лицо Алкея с выдавшимисякосымиглазами и тремя страшными колотыми ранамивчерепе…Раныбылипосредитемени, все три кругловатые, каждая величиною с вишню, и все рядомоднаотдругой на расстоянии пальца… Их не нужно былоощупывать,чтобысказать,что все они равномерно глубоки и все три смертельны.
Мелита склонилась к голове мужа и долго смотрела в его глаза, апотом,когда подняла лицо свое, увидала, что прямо переднею,подругуюсторонупаруса, стоял в печальном платье и с печальным лицом невинный Пруденций.
Увидя его открытое лицо, хранившее до сих пор на себе следыцеломудрияи духовной чистоты, Мелита вздохнула и тихо промолвила:
— Ты знаешь, конечно, что о тебе скажут люди, когдаувидятнесчастноетело Алкея?
— Да, знаю, — ответилПруденций,—людискажут,чтоэтоянанессмертельные раны Алкею.
— И что же ты им ответишь в свое оправдание? Я ведьнезнаю,кактыискусен во лжи. Или, быть может, ты для того и привез сюда тело Алкея, чтобыпред всеми признаться в убийстве и рассказать, для чего это сделал?
— Нет, — отвечал ей невинный Пруденций. — Я недлятогопривезсюдатело Алкея, чтобы изощряться во лжи или делать над ним признания в убийстве.Я привез его для того, чтобы ты могла видеть хоть мертвого мужа и моглаегооплакать и схоронить как жена. А когда меня спросят о смерти Алкея,ябезолжи расскажу о ней всю сущую правду.
Слушая эти слова, Мелита смотрела острым и пристальным взглядом в глазаПруденция и получила в глубине своего духабезотчетноеудостоверение,чтоПруденций ничем не повинен в смерти Алкея…
Это ей было отрадно, и душа ее успокоилась, насколько это было возможнов теперешнем случае.
— Если ты прав, — отвечала она, —тоиспешискорейпринестисвоеоправданье: я и Марема останемся здесь у мертвоготелаАлкея.Тыжеидипоскорее в селение, позови свою мать, вдову Ефросину, и вызови всех старых имолодых людей на берег моря, на то место, где Алкей говорилпредлюдьмиокончине отца твоего, Гифаса. Я и Марема приведем туда лодку стелом,авывсе наломайте ветвей, на которых можно поднять и нести тело Алкея,икогдаоно будет поднято, ты перед всеми должен сказать, как случилась гибель Алкеяи кто нанес ему эти три равномерные раны.
Пруденций ей тихо кивнулголовоюи,скородостигнувселения,снялрожок, который виселнасукестарогодуба,ипротрубилдлявсехтри