Как писал автор со странным именем, ещё в конце первого века от Сотворения поморцы уже имели большой парусный флот, пушечное вооружение, и посетили все части Новомирья. С удивлением для себя Семён обнаружил, что существовало единое Поморское Царство со столицей в Андреево, граница которого простиралась до юго-западного побережья материка. Большой Остров – как понял Семён, так назывался нынешний Майнланд, – сначала был населён индейцами, а затем древние поморы присоединили его к себе в качестве полусвободной территории. Бьорн-на-Хаге, столица ферьярцев, как тут говорилось, являлся некогда столицей поморского наместничества. Население Царства составляло восемь миллионов человек, что с учётом небольшого возраста цивилизации казалось немыслимым.
Затем случилось непонятное – на одном из островов западного архипелага разыгралась страшная гроза, и прямо "из скалы", как тут говорилось, стали выходить люди. Одетые в одежду разных эпох, разного возраста, но все, как один – скандинавского происхождения. Всего переселенцев в первый раз набралось около полутора тысяч, но подобный пространственный "провал" был не единственный. Через несколько десятилетий число "новых людей" стало таким, что островной наместник решил выделить им часть Большого Острова. Новые викинги начали воссоздавать древнюю скандинавскую культуру и активно расти в численности. Сложно представить, какова была рождаемость, если всего за три поколения население резервации викингов достигло двухсот тысяч человек. Автор делает примечание – возможно, некоторые поморцы и мансийцы бежали на земли викингов и постепенно ассимилировались, обеспечив приток населения.
Так или иначе, но в конце второго века на территории Большого Острова было основано королевство Харальда Основателя, и началась первая в истории война. То ли миролюбивость славянского народа сыграла с ним злую шутку, то ли "викингам" помог их одноглазый Один, но поморцы, несмотря на численное превосходство, проиграли. После войны Поморское Царство лишилось двух третей своей площади и распалось на десяток малых, враждующих между собой княжеств и вечевых республик. Укрупнение поморских земель произошло лишь спустя век после войны, когда у ферьярцев уже была процветающая империя. Осколком Царства, утверждает Хоротов, является Крестолесье, однако факт поражения поморцев был тщательно завуалирован историками и вытеснен из официальных хроник.
У Семёна осталось сложное впечатление после прочитанного. Не выдумка ли это? Возможно, речь идёт о "псевдо-истории", а автор, как часто это бывало на Земле, решил заработать на сенсационном исследовании? Но землянину почему-то казалось, что всё написанное – правда. Слишком стройно была выстроена версия и слишком серьёзные приведены доказательства и факты. Если это так, то Игорь попал в руки агрессивного государства, народа, угрожающего всему этому миру. Семёну захотелось узнать побольше про викингов-ферьярцев. Эх, зачем только Игорь пошел по красной дороге на Запад? Одно слово – студент.
– Лексей Сергиевич, а есть у тебя ещё книжки каки-нтересные?
* * *
– И чего-йто ты там всё мастрачишь? – спросил Семёна главный мастер-техник Счётного Отдела. Землянин отложил паяльник, выключил сдувавший в окно пары канифоли вентилятор – устройство дорогое и редкое – и показал продолговатый резиновый кожух с двумя проводками, ведущими с разных концов.
– Да я так, для себя, – пояснил Григорьев.
– Нашто тобе эта штуковина-то? – мастер-техник снял крышку и рассмотрел плату. – Трансформатор пошто-то присобачил. Хорошо это всё, да пошто ты лементы-ка расходуешь зазря, а? А мне потом записки писать, что мол нехватка.
– Володимир Степанович, ты зазря не гневайся, я это всё с бракованных плат поспаивал, – пояснил землянин. – Они все со счетов-то посписаны. А как оно робит, я вам завтра выкажу, ежели не поломается ничего.
Главный мастер-техник кивнул и удалился к себе в мастерскую. Семён заново запустил вентилятор, взял паяльник и принялся припаивать конец провода к тонкому, вырезанному из меди наконечнику.
Три дня Семён потратил на ознакомление с местной системой обозначений и номенклатурой элементов. К его удивлению, больших различий в обозначения не встретилось – видимо, здесь имел место "земной след". День провозился с паяльником, осваивая подзабытое ремесло. Ещё через пару дней его провели в святая святых – подземный машинный зал, где собирались, ремонтировались и испытывались привезённые по частям из Крестолесья "счетные шкафы", эти громоздкие ЭВМ, управляемые с перфолент. Машинный язык основывался на кириллическом алфавите, но пока что работать на машинах Семён не умел – уж больно непривычным это казалось после "ассемблера". Операторов-программистов готовили отдельно, и освоить систему команд было делом времени.
На второй неделе дел оказалось мало – отдел практически подготовился к поездке в одно из торговых консульств и ждал теплохода. Семён, чтобы не терять даром рабочее время, решил попрактиковаться в изобретательстве. Пару часов потратил на расчёты, измерения и сравнения с земными стандартами, ещё полдня – на то, чтобы подготовить нужные элементы и материалы, и спустя сутки почти полностью собрал устройство.
– Риск, конечно, но риск оправдан, – проговорил он сам себе. – В конце концов, что я теряю? Уже ничего не теряю.
Семён достал из кармана коммуникатор и засунул медный штекер в USB-разъем. Затем, перекрестившись – эту привычку он перенял у других техников – воткнул трехгранную штепсельную вилку в розетку на столе.
Предохранители здесь были настолько редким и дорогим элементом, что инженер не рискнул их позаимствовать, опасаясь недовольства начальства. Вероятность того, что схема будет неисправна, и батарея коммуникатора сгорит, была высока – как никак, схему устройства Семён вспоминал по памяти, да и напутать в номенклатуре мог запросто. Однако, спустя пару секунд, к великой радости землянина на коммуникаторе зажёгся фиолетовый индикатор.
Зарядное устройство работало. Уже через час можно будет послушать земную музыку, посмотреть фотографии и поиграть в простенькую игрушку. Вспомнить о Земле, о родине, которая была так далеко.
Алеет мгла и меркнет звездный хор,
Рассвет глядит на старые могилы,
Мечи и флейты, славу и позор
Единое забвение покрыло.Ни гордых дней, ни горьких не вернуть,
Ушли дела, и песни замолчали,
Алеет мгла, и проступает путь,
Случайный путь сегодняшней печали.
Глава 8
Прошедшие две недели пронеслись для Игара будто во сне. Он впитывал в себя новые знания как губка, поражался увиденному, делая открытия каждый день. Главное – пытался учить язык.
Ферьярский, он же старо-исландский, с которым Игар ранее сталкивался только в форме старинных библиотечных учебников, изданных ещё до революции, да специального датского сайта в Интернете, стал внезапно живым. Слова и фразы, исчезнувшие на Земле столетия назад, вдруг наполнились смыслом, звучанием.
Иногда Игар как будто останавливался на миг, прекращая свои беспрерывные упражнения, и ширма, скрывавшая от него правду о новом мире внезапно приоткрывалась. Ясно, как часто бывает во сне, когда являются неведомые днём откровения, он понимал вдруг, в чем заключается суть окружающей его удивительной реальности.
Мир этот был "Хранилищем". Удивительным гигантским музеем или фантастической лабораторией, где "реконструировались", "хранились" или "испытывались" исчезнувшие на земле культуры.
Ту же мысль подтверждала карта, та самая, которую Тея принесла ему в первый день. Игар корпел над ней часами и днями, пока не заучил наизусть. Новый мир заселяли не только исландо-фарерцы.
Тува и манси на востоке. Маори и индейцы на юге. Поморы на севере. Все эти этносы, теоретически сохранились и на Земле, слившись с другими, более многочисленными народами. Но оригинальные язык и культуру – потеряли, частично или совсем. Игар задумывался: что если некто перенес эти народы сюда? С единственной целью – сохранить их этнические традиции, веру, а также специфические, присущие им черты? Иначе чем вообще можно объяснить подобную "подборку" местного населения?
Размышляя об этом, Игар бегал по комнате из угла в угол, не находя себе места. Идея казалась навязчивой, он искал в ней подвохи и не находил.
Действительно, что ещё может объяснить произошедшее с ним и Семеном?
– Ни параллельный мир, ни будущее, ни прошлое, ни другая планета, ни фэнтезийная сказка, не альтернатива истории, – перебирал он версии. – Тогда что?
Нелепая идея про "хранилище мертвых культур" было единственной версией, объясняющей если не техническое устройство, не время, не место, но хотя бы цель существования окружающего огромного мира.
С техническим устройством как раз не было проблем. Помимо карты, Тея раздобыла приличных размеров атлас, содержащий исчерпывающие сведения о Мире-Складе-Народов.
Согласно представлениям "местных", новое мироздание являло собой пример абсолютно неземной "космогонии". Мир, в котором якобы оказался Игар, планетой не был.
Он являлся "Великой Лентой".
Прочитав абзац с этим сообщением в первый раз, Игар посмеялся, приняв текстовку за обычный мифологический бред, сродни представлениям дикарских народов о плоской земле, стоящей на трех китах или огромной черепахе. Однако, читая дальше, от этой точки зрения пришлось отказаться – и даже волосы зашевелились на голове Игара.