– Это наука о транзисторах, микросхемах, печатных платах, компьютерах, периферийных устройствах, локальных вычислительных сетях. Ещё я изучал операционные системы, низкоуровневое программирование, ассемблеры, системы машинных команд, да и на языках высокого уровня умею "кодить"…
Василь Аристархович кивнул и обрадовано проговорил.
– То есть, не облыжнился я, точнотехник вы. Паяльником лементы заделывать варзаете, э-э… то есть умеете?
– Да, правда, давно это было, – несколько удивлённо откликнулся землянин. – На курсе, кажется, втором была электромонтажная практика, сейчас больше руковожу… руководил. А что, вы можете найти мне работу? Сомневаюсь, что в вашем мире есть хоть что-то из перечисленного мной.
– Ну, почему же. Транзисторы, к примеру, есть, – чиновник понизил голос, и Григорьев понял, что речь идёт о чём-то секретном. – Точной наукой у нас в Поморье занимаются уже лет сорок, с тех самых пор, как повсеместно электричество проведено было. Сейчас я вам покажу кой-чего.
Дьяк поднялся и снял с полки какой-то большой книжный том без надписей на обложке. Открыл и показал черно-белое изображение. К удивлению Семёна, это была большая фотография тёмного зала с кучей проводов и деревянных полок. До этого Семёну в Новомирьи фотографии не попадались, вероятно, эта технология была секретной.
– Вот, взгляните. Ещё тридцать пять годов тому назад в Новом Китеже, в Крестолесье, была построена Великая Ламповая Счётная Машина. Потом такая же, быстрей токмо, в Андреево. А шесть годов тому назад мастера в Крестолесье начали выпускать Счетные Шкафы на твёрдых лементах, – дьяк хитро посмотрел на землянина и перелистнул на другую страницу. – Вот так они выглядят. Вам знакомо их строеньё?
– В общих чертах – да, правда, у нас такие машины были полвека назад. Всё равно, я не понимаю, при чем здесь Серафимье и вы.
– А я вам поясню, в чём дело. У Серафимья, как вы уже знаете, семнадцать колоний и восемь торговых консульств. Князь издал указ о переводе всех торговых расчетов на машинный вариант, и первые одиннадцать Счётных шкафов для столицы и наместничеств закуплены. Однако ж, умельцев, варзающих в точной технике, мало, в нашей стране их готовят только в одной закрытой конторе.
Дьяк захлопнул книгу и многозначительно замолчал. Судя по размерам Счётных Шкафов на фотографии, они представляли собой ЭВМ второго поколения, а то и более ранних – что-то вроде советских БЭСМ-6, про которые так любил рассказывать на лекциях один старик-профессор с радиофака. Старьё, конечно, но почему бы не попробовать? А разобраться и освежить всё в памяти при наличии инструкций и опытного мастера наверняка получится. Какая-никакая, а всё же работа.
– Вы намекаете на то, что можете меня туда порекомендовать, в эту вашу контору? – пошёл ва-банк Семён.
– А вы сообразительный, – усмехнулся Василь Аристархович. – С ходу поняли. Ну что, Семён Вячеславович, вы согласны?
Землянин промедлил пару секунд и коротко ответил:
– Да, согласен.
– Вот и славно! Мой подчинённый отправится туда с вами завтра же, – чиновник поднялся и протянул руку для рукопожатия. К концу разговора мнение об дьяке несколько изменилось, он стал выглядеть дружелюбнее, и Семён решил рискнуть.
– У меня в ответ к вам одна просьба, – не пожимая руки, сказал землянин. – Вместе со мной в Новомирье с Земли попал мой друг, его зовут Игорь.
Василь Аристархович неожиданно нахмурился и сел.
– Мне ничего не сообщали об этом.
"Врёт, наверняка сообщали", – понял Семён и продолжил.
– Мы разминулись на Сосновом Тракте, южнее Троеугорска. Судя по всему, он направился в сторону ферьярских позиций. Вы не могли бы установить его местонахождение?
– Игар, говорите… А как у друга фамильное имя?
– К сожалению, я не спросил… Не знаю точно, – сказал землянин.
– Боюсь, что нет, Семён Вячеславович. С ферьярцами у нас отношения и без того сложные, чтобы без нужды соваться. Да и к тому ж, какой он вам друг, раз вы даже его фамильного имени не ведаете?
– Он мой земляк! – воскликнул Григорьев. – К тому же, мало ли чего он может сообщить ферьярцам?
Дьяк задумался, потом несколько неохотно проговорил:
– Ладно, я попробую навести справки, но не обещаю. Это не последняя наша встреча, я сообщу, если чего узнаю.
* * *
Пятилахтинск выглядел сравнительно молодым городом. Новой столице Серафимья было всего семьдесят лет. По сравнению со столицей Крестолесья, городом Андреево, основанным три с половиной века назад, он был юнцом, подставившим своё безусое лицо ветрам северных морей. Город протянулся на добрые пятнадцать вёрст вдоль побережья Тамойского залива, но, несмотря на столь внушительные размеры, проживало в нём всего восемьдесят тысяч человек. С его стройными рядами небольших особняков всевозможных форм и расцветок и деревянными шатровыми часовнями, Пятилахтинск казался одновременно и гостеприимным, и современным. Духом и атмосферой он напоминал земной город где-нибудь на Северном Урале, к тому же был чист и благоустроен, и Григорьев здесь с первых дней чувствовал себя как дома.
Новое Поморье, как и древняя земная Гардарика – страна тысячи небольших городов и посёлков, из них лишь Новуград с его полумиллионным населением можно было назвать гигантом. Землянину не терпелось посетить этот загадочный город, но съездить туда средства пока что не позволяли. Семён в тайне надеялся, что Торговый Счётный Отдел когда-нибудь решит отправить своего нового сотрудника туда в командировку, только когда это будет – не понятно.
Надежды, что Игоря разыщут, таяли с каждым новым днём. Постепенно Семён привыкал к мысли, что он остался один в этом новом мире. Благо, занятий было множество, и времени скучать не оставалось. Как выяснилось, Серафимье было мировым лидером по выпуску книг, местные типографии умудрялись на паровых станках печатать продукцию для всех шести народов, населявших Новомирье. В гостином дворе, где Семён остановился, имелась небольшая библиотека. Как и посоветовал Василь Аристархович, Семён принялся по вечерам штудировать научно-популярную литературу, постепенно привыкнув к отличающемуся алфавиту и необычной орфографии.
Первая книга, которую он прочёл, называлась "Сказ о землях южных заморских, посещённых купцом Корнилом Воробьёвым". Книга была перепечатана с рукописей двухвековой давности, оставленных поморским путешественником, который посетил южную половину Мирового Квадрата. Именно после трудов Воробьёва тогдашним князем Серафимья было принято решение начать Южную Кампанию по колонизации и торговле.
В первой части автор рассказывал о быте и нравах "татарвы", как их тут называют, кочевого племени, живущего на степных плоскогорьях к югу от Мансипала. Раньше они не входили в состав Мансийского Хаканата и мало чем отличались от своих земных предков – тувинцев, живущих на юге Сибири. Однако к началу третьего века от Сотворения что-то в их мировоззрении поменялось. Бывшие кочевники сошли со своего привычного пути и стали строить первые города, осваивать новые технологии. "Интересно, на каком уровне развития они находятся сейчас?" – подумал Семён. Всё это ещё предстояло узнать.
В следующем разделе говорилось о походе на Юго-запад Мирового Квадрата, к большой группе островов Вутанмапу. Там проживал странный народ на-арауканов, который, как понял Семён, был потомком каких-то южноамериканских индейцев. Воробьёв рассказывает о грандиозных каменных храмах и пирамидах, стоящих посреди горной пустыни и о кровавых жертвоприношениях, на которых пришлось побывать путешественнику.
Странно, подумалось Семёну, ведь о них никто из поморцев даже и не упоминал. В третьей, последней части книги, повествовалось о двух больших "землях", лежащих далеко на юго-востоке, южнее территории тувинцев. Там проживал народ маори, потомки коренных новозеландцев. Высокие и темнокожие, они уже во втором веке имели единое королевство и с десяток крупных городов, возведённых среди густых умеренных лесов. Они умели строить парусные суда и к тому моменту уже были известны поморцам. После путешествия Воробьёва отношения двух народов стали ещё более тесными. Когда Семён ехал в столицу в автобусе, он в пол-уха слышал разговор двух почтенных темнокожих граждан, свободно изъяснявшихся на поморском диалекте. Как понял землянин, они родились в одной из поморских колоний, а затем эмигрировали в Серафимье.
– Чегой-то ты тут читаешь-то? – поинтересовался у Семёна Лексей Сергиевич, хромой ветеран откуда-то из Синелесья. Как и землянин, он обосновался здесь надолго, сняв большой номер на три месяца вперёд. После ужина большинство жильцов гостиного двора собирались в общем зале, где стояли удобные кресла. В углу незатейливую духовую мелодию играл граммофон – недавнее изобретение поморцев.
Семён показал соседу обложку книги.
– Ха, так чего тут читать-то, книжки таки ещё школяры читают. Брехня это, не так всё было.
Григорьев не рискнул рассказывать бывшему вояке о своём земном происхождении, объяснявшем столь непростительное невежество, и поэтому спросил:
– А чего б ты мне посоветовал-то? – спросил Семён, стараясь подражать местной речи.
– Ты почитай-ка "Поморский крах". Это наш автор, со Синелесья написал, Ромот Хоротов. Книга редкая, в лавках не поцясто встретишь.
Предложенная книга оказалась не менее интересна, чем первая, Семён прочёл стостраничный труд на одном дыхании. Автор рассказывал о тайнах мировой истории, и прочитанное шло вразрез с тем, что было изложено у Воробьёва.