- Подозревайте кого вам угодно, только не меня. Зачем мне вас обманывать? В доме нет никого с такими данными. Она ушла.
- Ее кто-нибудь видел?
- Нет.
- Господи! Где же ее искать?
- Нам тоже следовало бы уйти.
- Это, конечно, так, но сбежать не попрощавшись мы не можем. Разумеется, нам нужно как можно скорей приняться за поиски. И все же мы должны уйти из дома так, чтобы это никому не показалось странным. Где Золоченая Мумия?
- В кинозале.
- Смотрит передачу?
- Нет, они еще не кончили играть в "Сардинки". Их там как сельдей в бочке. Собрались уже все, кроме нас с вами.
- В одиночестве бродящих по темному дому. Ну что ж, пора и нам примкнуть к большинству.
Он крепко сжал дрожащий локоть Тэйта и потащил щупача в кинозал. На ходу он выкрикивал жалобным голосом:
- Э-э-эй!.. Где вы прячетесь? Мария! Мари-и-ия! Где вы прячетесь?
Тэйт истерически всхлипнул. Рич грубо его встряхнул.
- Не раскисать! Через пять минут мы выберемся отсюда. Тогда волнуйтесь на здоровье.
- Но если нас задержат, мы не сможем разыскать эту девушку. И тогда…
- Нас не задержат. Смелость, дерзость, целеустремленность. Вот три кита, Гас, на которых все стоит.
Рич распахнул дверь в зал. Здесь было жарко от множества скопившихся в комнате тел, но так же темно, как и всюду.
- Эй! - крикнул Рич. - Где вы попрятались? Никого не могу найти.
Молчание.
- Мария, долго мне бродить тут в темноте?
Послышался бессвязный приглушенный говор, потом смех.
- Ах ты мой бедненький! - воскликнула Мария. - Все самое интересное-то пропустил.
- Мария, где ты? Я пришел попрощаться.
- О, не уходи еще.
- Уже поздно, дорогая. Не могу. Завтра с утра я должен околпачить одного приятеля. Где ты там, Мария?
- Поднимись на сцену, миленький мой.
Рич прошел по проходу, нащупал ступеньки и поднялся на сцену. Спиной он ощутил холодное прикосновение проекционного шара. Кто-то крикнул:
- Порядок. Теперь он попался. Свет!
Белый поток света залил экран, ослепив Рича. Расположившиеся в креслах вокруг сцены гости сперва было загоготали, но, разглядев его, возмущенно взвыли.
- Бен, ты обманщик, - возмутилась Мария. - Так нечестно: ты одет. Знаешь, как мы тут застукали всех остальных? Это же сказка!
- В другой раз расскажешь, моя прелесть, - Рич вытянул руку, готовый склониться в изящном прощальном поклоне. - Мое почтение, мадам. Благодарю за… - Он вдруг осекся, потрясенный. На его ослепительно белой кружевной манжете гневно загорелось красное пятно.
Не в силах вымолвить ни слова, Рич глядел, как рядом с первым появилось второе пятно, потом третье. Он отдернул руку, и красная капля шлепнулась на пол перед ним, а вслед за тем неумолимо и медленно одна за другой посыпались сверкающие алые капельки.
- Это кровь! - завизжала Мария. - Кровь! Там наверху кто-то истекает кровью. Ради бога, Бен… Не можешь же ты меня бросить в такой момент. Свет! Свет! Скорей зажгите свет!
6
В 12.30 ночи аварийный полицейский патруль прибыл в особняк Марии Бомон, получив из местного участка извещение: "GZ Бомон YLP - R", что означало "Есть сведения, что по адресу Бомон Хауз, 9, Парк Саут, произошло нечто противозаконное".
В 12.40 патруль доложил: "Акт криминального характера, возможно, уголовное преступление 3-А", после чего в Бомон Хауз выехал из местного участка капитан полиции.
В час пополуночи в Бомон Хауз прибыл Линкольн Пауэл, срочно вызванный взволнованным помощником инспектора.
- Уверяю вас, Пауэл, что это "преступление 3-А". Готов поклясться. У меня просто дух захватило. Я уж не знаю, радоваться мне или дрожать, но одно несомненно - с этим делом никому из нас не справиться.
- Что вас так напугало?
- Судите сами. Убийство - это отклонение от нормы. Насильственно оборвать жизнь себе подобного способен только человек с деформированным душевным строем, что неизбежно отражается и на его телепатических приметах, ведь так?
- Да.
- По этой причине уже больше семидесяти лет никому не удавалось осуществить "3-А". В наше время невозможно оставаться незамеченным, замышляя убийство. Человек с искаженным душевным строем так же бросается в глаза, как, скажем, если б он имел три головы. Вы, щупачи, выуживаете их задолго до того, как они что-нибудь предпримут.
- Мы пытаемся это делать… В тех случаях, когда сталкиваемся с ними лично.
- Ну, знаете ли, сейчас на каждом шагу развелось такое множество щупаческих рогаток и фильтров, что человеку, ведущему нормальный образ жизни, невозможно сквозь них проскочить. Для этого нужно быть отшельником. Но отшельники никого не убивают.
- И то правда.
- В данном же случае имело место тщательно подготовленное убийство, а убийцу никто не заметил. О нем никто ни разу нам не сообщил. В том числе даже эспер-секретари Марии Бомон. Отсюда можно сделать вывод, что замечать было нечего. Патологический душевный строй, искаженный до такой степени, что человек стал убийцей, почему-то не отразился на его телепатемах. Вот парадокс, который, черт возьми, я не в силах решить.
- Понятно. Что вы намерены сделать?
- В этом деле чертова гибель неувязок, с них и надо начать. Во-первых, мы знаем, чем убит де Куртнэ. Во-вторых, исчезла его дочь. В-третьих, кто-то обокрал охранников де Куртнэ ровно на час жизни, и мы понятия не имеем, каким образом это сделано. В-четвертых…
- Достаточно и трех… Я еду.
Большой зал Бомон Хауза залит резким белым светом. Повсюду мундиры полицейских. Суетливые, как жуки, снуют эксперты в белых халатах. Гостей (уже одетых) собрали в середине зала, и они мечутся, как стадо перепуганных быков на бойне.
Скользя вниз по восточному эскалатору, Пауэл, высокий, стройный, в черном смокинге с белой манишкой, уже с первых секунд ощутил хлынувшую на него волну неприязни. Он торопливо бросил находившемуся в зале Джексону Беку, полицейскому инспектору-2:
"Как ситуация, Джекс?"
"Сложная".
И тут же, перейдя на неофициальный арго полицейских, созданный на искаженной семантической и образной основе и системе персональных символов, Бек добавил:
"Осторожней. Здесь есть щупачи".
После чего за микродолю секунды познакомил Пауэла с обстоятельствами.
"Ясно. Дело дрянь. Что это все они сгрудились посреди зала? Вы затеваете представление?"
"Да. Злодей и избавитель".
"Это необходимо?"
"Здесь одни подонки. Избалованные. Распущенные. Помощи от таких ждать нельзя. Что-то узнать от них можно только хитростью, и в данном случае игра стоит свеч. Я буду злодеем. Вы их избавителем".
"Одобряю. Молодец. Хороший план".
На середине спуска Пауэл приостановился. Он сурово сжал губы. Глубокие темные глаза уже не светились дружелюбием. На лице появилось возмущенное выражение.
- Бек, - рявкнул он, и его голос эхом прогремел по залу. Наступила мертвая тишина. Все взгляды обратились к нему.
Инспектор Бек сердито повернулся к Пауэлу и с вызовом ответил:
- Здесь, сэр.
- Это вы тут распоряжаетесь, Бек?
- Да, сэр.
- Любопытные у вас, однако, представления о том, как вести следствие. Сгоняете гуртом, будто скотину, ни в чем не повинных людей.
- Нечего сказать, неповинные, - огрызнулся Бек. - Эти ни в чем не повинные человека убили.
- Все эти люди, Бек, невиновны. До тех пор, пока не будет выяснена истина, всех присутствующих здесь вы должны считать ни в чем не повинными и обращаться с ними со всей возможной учтивостью.
- Что? - фыркнул Бек. - С этой бандой лжецов? Учтиво обращаться? С этим великосветским быдлом, сволотой, погаными гиенами…
- Да как вы смеете? Сейчас же извинитесь.
Бек засопел и свирепо сжал кулаки.
- Инспектор Бек, вы меня слышите? Немедленно извинитесь перед этими леди и джентльменами.
Бек бросил взгляд на Пауэла и повернулся к гостям, которые во все глаза таращились на эту сцену.
- Прошу прощения, - буркнул он.
- И зарубите себе на носу, Бек, - грозно добавил Пауэл. - Если что-нибудь подобное повторится, я вас разжалую. Из грязи вылезли и снова плюхнетесь туда же. Ну а теперь убирайтесь и не показывайтесь мне на глаза.
Пауэл спустился в зал и улыбнулся гостям. В один миг он вновь преобразился. Нечто неуловимое в его манерах наводило гостей на мысль, что в душе он такой, как они. Даже в его произношении чуть проскальзывало модное пришепетывание.
- Леди и джентльмены, разумеется, каждого из вас я знаю в лицо. Но поскольку сам я не столь знаменит, позвольте представиться вам - Линкольн Пауэл, префект парапсихологического отдела. Префект да к тому же еще парапсихологический отдел. Не правда ли, какой старомодный титул? Пусть он не смущает вас, - Пауэл направился к хозяйке дома, приветственно протянув руку. - Дорогая мадам Мария, какое волнующее завершение изысканного вечера. Я всем вам завидую. Вы войдете в историю.
Гости оживились, по их рядам пробежал довольный ропот. Мрачная туча враждебности рассеивалась. Мария, машинально охорашиваясь, словно зачарованная взяла его руку.
- Мадам… - он смутил и растрогал Марию, с отеческой нежностью запечатлев на ее лбу поцелуй. - Очень вам сочувствую. Эти мужланы в полицейских мундирах были, конечно, несносны.
- Ах, дорогой префект! - с доверчивостью ребенка Мария уцепилась за его руку. - Я так напугалась.
- У вас в доме найдется тихая комната, где все мы могли бы уютно устроиться и посидеть, пока не завершится эта тягостная процедура?