Карев всегда считал, что его ничто не связывает с Ритчи, но выбирать приходилось либо его общество, либо вечер, проведенный в одиночку. Еще недавно он ждал, что Баренбойм пригласит его на ужин или потратит несколько часов, чтобы обговорить уход из конторы, однако формальности уладили с фантастической быстротой, после чего Баренбойм и Плит покинули его, отправляясь на какую-то встречу. Хотя выезд в Африку был исключительно его идеей, он непонятно почему чувствовал себя так, будто от него избавляются.
- Вообще-то я охотно бы выпил, - сказал он.
- Это я понимаю, - Ритчи потер руки, открыв в улыбке ряд мелких зубов. - Куда отправимся?
- К Бемонту, - ответил Карев, мысленно видя перед собой стены цвета табака, глубокие кресла и десятилетнее виски.
- В рай такие идеи. Пойдем, я отвезу тебя в местечко получше, - Ритчи ухватился за конец сачка, открыл им дверь и торопливо зашагал, как будто его тянула вперед какая-то невидимая сила. На своих худых мускулистых ногах он в несколько больших шагов пересек холл, сопровождаемый хихиканьем девушек, которые только что выскочили из бокового коридора. Среди них была Марианна.
- Марианна, у меня еще не было случая сказать тебе, - заговорил с ней Карев. - Я здесь сегодня последний день…
- Я тоже, - оборвала она его, глядя вслед удаляющемуся Ритчи. - Прощай, Вилли.
Она равнодушно отвернулась, а Карев машинально коснулся рукой лишенного щетины лица. Разозленный, он некоторое время провожал ее взглядом, а потом быстро двинулся к двери, чтобы догнать Ритчи. Его молодой коллега жил недалеко, а потому ездил на дорожном автомобиле с низкой подвеской, который казался странным в сравнении с комфортабельным, основательным болидом. Карев опустился на пассажирское кресло возле Ритчи и мрачно отвернулся к боковому окну. Он был потрясен реакцией Марианны, которая вдруг перестала видеть в нем человека. В душе он задавал себе вопрос, задело бы это его так сильно, если бы он действительно остыл? Афина была его женой, но он в некотором смысле ждал именно такой перемены, зато Марианна была для него просто женщиной, которая регулярно давала ему понять, что пойдет за ним, если он позовет, и по каким-то необъяснимым причинам он был уверен, что его мнимое закрепление не повлияет на их дружбу.
- Вот мы и прибыли, - сказал Ритчи въезжая на стоянку.
- Прибыли? А куда?
- В Святыню Астарты.
- Езжай дальше, - буркнул Карев. - Даже когда я был исправен, меня никогда не тянуло в бордели, а…
- Не волнуйся, Вилл, - прервал его Ритчи, выключая двигатель. - Никто не заставляет тебя подниматься наверх, и, надеюсь, ты не против, чтобы я немного заработал.
Кареву снова показалось, что им манипулируют, что его водят за нос, но он вышел из машины и пошел ко входу в Святыню. К ним подошла стройная девушка, окутанная блеском, испускаемым голубовато-фиолетовым световым ожерельем, и протянула кассету для денег. Бросив взгляд на гладко выбритый подбородок Карева, она тут же перестала интересоваться им и повернулась к Ритчи, который вынул из сумки стодолларовый банкнот и бросил его в кассету.
- Астарта приглашает вас в свое жилище, - прошептала девушка и провела их в большой бар, занимавший весь первый этаж здания.
- Не понимаю, - сказал Карев. - Мне казалось, что деятельность этих заведений заключается в том, что девушки платят вам, а не наоборот.
Ритчи тяжело вздохнул. - Неужели все бухгалтера такие непрактичные? Конечно, они, нам платят, но и заведение должно иметь с этого какой-то доход. Эти сто долларов за вход обеспечивают ему избранность и покрывают расходы на содержание, а мужики, вроде меня, все равно зарабатывают, получая плату с девушек.
- О! И сколько же ты можешь получить?
Ритчи пожал плечами, проталкиваясь сквозь толпу к бару.
- Двадцать новых долларов за успокоение.
- Теперь я понимаю, почему это заведение приносит доход, - насмешливо сказал Карев.
- Что это за намеки, ты, замороженное яйцо? - резко спросил Ритчи. - Думаешь, что я не верну этой сотни? Подожди, и увидишь сам. Что ты пьешь?
- Виски.
Наконец Ритчи добрался до зеркальной стойки и приложил к глазу автобармена свой кредиск.
- Одно шотландское и одно заправленное, - сказал он.
Тут же в отверстии показались два запотевших стакана. Край одного из них светился нежным розовым светом, показывая, что он содержит что-то еще, кроме алкоголя. Карев взял ничем не выделяющийся стакан и, хлебнув слегка успокаивающий напиток, критически осмотрелся. Большинство присутствующих были исправными разного возраста. Хостессы, одетые в световые ожерелья, кружили между столиками и кабинами, как колонны застывшего огня. В зале находилось и несколько остывших, одетых, как он с облегчением заметил, совершенно обычно и болтающих с приятелями с самым беззаботным видом.
- Будь спокоен, Вилли, - сказал Ритчи, как будто читая мысли Карева. - Это нормальное заведение, и никто не будет на тебя наговаривать.
Опасения, охватившие Карева при мысли о перспективе проведения всего вечера в обществе Ритчи, вдруг усилились.
- Я не особый поклонник запретов, - равнодушно сказал он, - но разве ты не знаешь, что остывшие мужчины не любят, когда их причисляют к потенциальным гомосексуалистам?
- Прошу прощения, профессор? А что я такого сказал?
- Почему кто-то должен на меня наговаривать?
- Я уже сказал, что прошу прощения, - Ритчи одним глотком выпил содержимое стакана и улыбнулся. - Не горячись так, парень. Я считаю, что все запреты нужно нарушать. Это единственный интеллигентный образ жизни.
- Все запреты?
- Точно.
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно, - Ритчи отставил стакан. - Выпьем еще по одной, - предложил он.
- На, возьми это, я едва пригубил.
Сказав это, Карев оттянул в поясе брюки Ритчи и вылил туда содержимое своего стакана, после чего отпустил эластичный материал, который с хлопком вернулся на место.
- Что ты?.. - опешил Ритчи, у которого слова застряли в горле. - Что ты делаешь?
- Нарушаю запрет, касающийся вливания алкоголя кому-нибудь в штаны. Я тоже хочу жить интеллигентно.
- Ты что, спятил? - Ритчи посмотрел на мокрое пятно, разливающееся вниз по его худым ногам. Потом с растущим гневом, сжимая кулаки, поднял взгляд на Карева, - Я тебя за это в отбивную превращу.
- Попробуй, - серьезно ответил Карев. - Но помни, что тогда ты потеряешь сто долларов, которые заплатил за вход сюда.
- Значит, ребята не ошибались относительно тебя.
- В каком смысле?
- B таком. Что ты такой же подозрительный, как часы за два доллара, - Ритчи резко придвинул свое лицо к лицу Карева. - Мы все знаем, почему Баренбойм так тащит тебя вверх. Куда это вы пропали, когда уехали якобы в Пуэбло?
Карев, который за всю сознательную жизнь никого не бил, ударил Ритчи кулаком по шее. Правда, нанес он удар непрофессионально, тем не менее высокий Ритчи повалился на колени, хрипя и с трудом хватая воздух. Откуда ни возьмись, из полумрака выскочила группа крепких бабенок в кожаных шлемах на головах. Они схватили Карева под руки и вывели из бара. В холле его некоторое время подержали неподвижно перед хеледетектором, чтобы компьютер запомнил его лицо и внес в список нежелательных посетителей, потом свели по лестнице вниз и отпустили. Входящие в Святыню мужчины высказывали шутливые предположения, по какой это причине выбрасывают из борделя остывшего, но ему было все равно. Долгое время в нем нарастало желание ударить кого-нибудь, а он был благодарен Ритчи за то, что тот дал повод для этого. В правой руке, как воспоминание от нанесенного удара, осталось покалывание, похожее на электрические импульсы. Мысленно он почти согласился с Афиной.
Только гораздо позднее, когда он накачался виски, его стала мучить мысль, что Ритчи - человек, вовсе ему не близкий - проболтался, будто знал о его "тайных" связях с Баренбоймом. А ведь и Баренбойм, и Плит делали все, чтобы не допустить утечки информация, указывающей на связь Карева с Е.80. Неужели сведения все же просочились?
Погружаясь в сон, он видел перед собой опасные столетия, а потому ему снова снилось, что у него тело из стекла.
Глава ШЕСТАЯ
Утреннее небо над аэропортом, ясное, чистое и безоблачное, если не считать огромного столба тумана, окружающего туннель тихих стартов, слепило глаза. Относительно теплый воздух сразу над землей попадал в этот столб из-за разности магнитных полей и быстро поднимался вверх, превращая туннель в невидимый реактивный двигатель, выбрасывающий газы в верхние слои атмосферы. Карев, прибывший в аэропорт заранее, посмотрел старт нескольких самолетов, которые подъезжали к основанию столба из туч, поднимались вертикально вверх и исчезали. Он напрягал зрение, пытаясь увидеть, как они выскакивают вверху и ложатся на курс, но глаза разболелись, и он бросил это занятие.
Вскоре он понял, что ошибся, приехав в аэропорт так рано. Кратковременное действие выпитого вчера алкоголя прошло, оставив ему взамен плохое самочувствие. К тому же у него было слишком много времени для обдумывания своего ближайшего будущего. Было вполне возможно, что уже сегодня он примет участие в боевой акции бригады антинатуристов. Каждый раз эта мысль потрясала его с новой силой, и он вглядывался в далекие вершины Скалистых гор со смешанным чувством ностальгии и, горечи. Я не хочу ехать в Африку, думал он. И уж совсем не хочу иметь дело ни с какими натуристами. Что я здесь делаю? В нем вдруг вновь проснулся гнев на Афину.