- Я возьму рюкзак, - сказала Инга, и Питер бросил на девушку быстрый взгляд: на ее лице не было и тени сомнения, видимо, держать в руках оружие было ей противно с рождения, а потому и решение далось легко.
- Хорошо, - кивнул Питер. - Игорь, идите вперед, я за вами, Инга - замыкающей. И никаких лишних движений.
- Да, - сказал Толоконников и пошел вниз по тропе, не оглядываясь и не соразмеряя свои шаги с шагами незваных гостей. Питеру было все равно, а Инге наверняка тяжело тащить котомку, перескакивая с камня на камень.
- Стой! - приказал Питер, но Игорь продолжал идти, будто не слышал. Он действительно не слышит, - подумал Питер, - я ведь не назвал его по имени.
- Толоконников! - крикнул он. - Остановись!
Игорь застыл на месте, будто солдат по команде бравого сержанта.
- Инга, - сказал Питер, - оставь рюкзак здесь, никуда он не денется. Эти… Пока они будут соображать, что с ним делать, мы уже спустимся и пошлем кого-нибудь.
- Я сама хотела это предложить, - тяжело дыша, проговорила Инга.
Дальше пошли налегке, Питер повесил ружье на плечо, не было смысла постоянно целиться Игорю в спину, тот и не думал оборачиваться, шел, насвистывал себе под нос, а может, это птица тихо пела в кустах?
Минут через десять тропа вывела их на берег реки, лес кончился, дальше - на противоположном берегу - были поля до самого горизонта, там росло что-то желтое и высокое. Может, пшеница или рожь, Питер в этом не разбирался. А у леса стояло десятка два домиков, одноэтажные кирпичные строения. Типичная деревня, такая же, где жила Инга, и народ здесь был такой же - две женщины средних лет сидели на скамье и равнодушно смотрели, как Питер конвоировал их земляка, а трое мужчин, о чем-то споривших перед закрытой дверью, замолчали и наверняка не могли взять в толк, что им надлежало делать в такой нестандартной ситуации.
"Господи, - подумал Питер, - обычная картина. Неужели я ошибся?.."
- Это Игорь Толоконников! - крикнул он. - Забирайте, мне он не нужен. А как зовут вас? Каждого! Сначала ты, потом ты, а потом ты!
Мужчины назвали себя, а Питер запомнил; самому младшему вряд ли исполнилось двадцать, а самому старшему, седому и лысоватому, было, скорее всего, больше пятидесяти.
- Олег Кардин!
- Николай Кожевников.
- Дмитрий Попов…
- Ружье у вас наверняка одно на всю деревню, - задумчиво сказал Питер. - И носите вы его по жребию, верно? Сегодня не повезло Игорю. А кому не повезет завтра?
- Мне, - сказал молодой Олег Кардин.
- Тогда возьми эту штуку, а то у Игоря нервный срыв, и доверять ему оружие я бы не стал. Может случайно нажать на курок, а потом ему прямая дорога в сумасшедший дом.
Питер протянул Олегу ружье, и тот застыл, мучительно соображая, что делать с оружием - день был не его, указаний на этот счет не поступало, вариантов решения было не два и даже не пять… Пришлось Питеру взять на себя и эту инициативу.
- Веди, - сказал он. - Где у вас старейшина? В смысле главный. Председатель. Шеф. Или как вы его называете?
- Мэр, - пробормотал Олег.
- Ну да, - улыбнулся Питер. - В таком огромном городе, как ваш, естественно, должен быть мэр. Веди.
Потоптавшись, Олег повернулся и, держа ружье, как палку, направился к единственному на всю деревню двухэтажному дому, отличавшемуся еще и тем, что фасад его украшали две нелепые дорические колонны, ничего не подпиравшие, но создававшие, видимо, впечатление величия - для местных жителей, конечно. Питер усмехнулся, увидев надпись поперек фасада, сделанную масляной краской: "Мэр города Баимова, Башкортостан, Россия".
"Только триколора на древке не хватало, - подумал Питер. - А может, его и вывешивают при каждом удобном случае. Наверняка вывешивают, жребий бросать не надо, все даты в календаре расписаны, а то, что России не существует, бабушка надвое сказала, точных указаний не поступало, и если у них так жребий выпал, то стране - быть…"
Вслед за Олегом Питер и Инга вошли в светлую прихожую, где стояло два потертых дивана с выпиравшими пружинами, большой круглый стол, покрытый скатертью, на которой спиралью вились желтые и рыжие цветочки, похожие на лютики, а в простенке между окнами, затянутыми полиэтиленовой пленкой, стоял настоящий книжный стеллаж, и что совсем удивительно, не пустой, а с книгами - большими и толстыми, маленькими и тонкими, относительно новыми и совсем потрепанными. Ноги сами повели Питера к стеллажу, ему и жребия не надо было бросать, даже если бы он - не приведи господь! - был таким же бивалентным, как прочие обитатели славного города Баимова, Башкортостан, Россия.
- Подумать только, - бормотал Питер, вытаскивая книги и ставя на место, - настоящий Сэлинджер… нет, вы поглядите, это же Достоевский две тысячи двадцать шестого года издания, за сколько же лет до Сверхновой? Ну да, пятнадцать…
- Это книги? - спросила Инга, она стояла рядом и смотрела с испугом, будто, перелистывая страницы, Питер совершал кощунство, которое непременно обернется для него страшным наказанием.
- Книги, - сказал Питер. - Представляешь, самые настоящие, я не видел книг лет десять, нет, больше…
- Господа, - сказал голос за его спиной, - попрошу вас сесть и ответить на мои вопросы.
Питер обернулся, поставив на место томик Гранина. Посреди комнаты стоял старик - тощий, как трость, которую он держал в правой руке, морщинистый, как старый персик, пролежавший месяц в закрытой коробке, и лысый, как вершина горы, которую Питер как-то видел на картине, лежавшей в углу комнаты в доме, где он остановился на ночлег. Наутро картину сожгли, потому что в голове хозяина квартиры возник вопрос, что делать с этим произведением отжившего искусства. Вариантов было, к несчастью, всего два: сжечь или выбросить на свалку. Жребий выпал: сжечь, что и было сделано в присутствии Питера. Он, конечно, пытался сказать какие-то слова в оправдание художественного творчества, но после того, как монетка была брошена, любые слова до сознания хозяина дома уже не доходили.
- Садитесь, пожалуйста, - с угрозой в голосе повторил требование старик, и Питер опустился на диван. Инга села рядом, на самый край, будто собиралась сразу вскочить и куда-нибудь бежать.
- Что привело вас в наш город? - спросил старик, сложив руки на тощей груди и переводя взгляд с Питера на Ингу.
- Не что, а кто, - поправил Питер. - Ваш человек и привел, он сказал, что его зовут Игорь. А вы, видимо, мэр? И зовут вас…
- Николай Викторович Богомолов, - ответил старик, прежде чем сообразил, что сам оказался в роли допрашиваемого. Быстро сориентироваться в изменившейся обстановке он не мог и продолжал отвечать на вопросы Питера, как нашкодивший школьник - на вопросы классного руководителя.
- Николай Викторович, я слышал, что где-то здесь находится место, называемое Долиной, это так?
- Так, - кивнул мэр.
- Долина осталась со времен Сверхновой?
- Со времен Сверхновой, - повторил Богомолов.
- Вы там бывали, конечно?
Зачем он сказал "конечно"? Надо следить за своей речью. Что значит "конечно"? В сознании сразу возникает развилка…
- Вы там бывали? - поправился Питер и добавил для полной ясности: - Лично вы.
- Нет, - ответил мэр.
- А жители славного города Баимова?
- Нет, - твердо сказал Богомолов.
- Вы можете показать дорогу?
- Нет.
- Не знаете или не хотите?
Опять прокол. Нельзя ставить вопрос таким образом. Сейчас старик впадет в ступор, и попробуй потом вести с ним какие бы то ни было переговоры.
- Кто-нибудь может показать нам дорогу в Долину?
Старик помолчал, сосредоточенно о чем-то думая, но сила последнего по времени вопроса оказалась, конечно, больше силы вопроса, заданного ранее, и ответ последовал однозначный:
- Да.
Питер облегченно вздохнул. Если бы мэр сказал "нет", пришлось бы искать самому.
Нужно было хорошо подумать, прежде чем задать следующий вопрос. С другой стороны, спрашивать следовало быстро, пока в голове мэра не щелкнула какая-нибудь приличествующая случаю инструкция. За долгие годы с помощью всемогущего жребия наверняка были выработаны целеполагающие указания.
- Олег может показать нам дорогу?
- Нет.
"Что же, - подумал Питер, - перебирать по именам всех неизвестных жителей города?"
- Может эту дорогу показать женщина? - неожиданно спросила Инга, и Питер с досадой обернулся, чтобы попросить ее помолчать, но вопрос, похоже, оказался безальтернативным, и мэр ответил, не раздумывая:
- Нет.
- Мужчина? - спросила Инга. Вопрос был лишним, но, во всяком случае, тоже безальтернативным, и потому Питер даже вздрогнул, когда Богомолов ответил:
- Нет.
Инга удивленно посмотрела на Питера, он ответил ей таким же удивленным взглядом и пожал плечами, не зная, что теперь спрашивать. Инга едва заметно улыбнулась - видимо, ей было приятно смущение Питера: хотя бы на некоторое время она оказалась впереди. И вопрос она задала логичный, Питер досадливо поморщился оттого, что не подумал о такой элементарной возможности.
- Может показать дорогу собака? - спросила Инга.
- Да, - тотчас ответил мэр и почему-то облегченно вздохнул, будто в глубине сознания терпеливо дожидался именно этого вопроса и теперь, ответив и освободившись от надоевшего ожидания, мог жить спокойно и даже не обращать внимания на пришельцев.