- Ну, а офицерское удостоверение? - не унималась Алёна. Как это так: человек без отчества.
- Там одна буква К, - усмехнулся Сиф. - И тут не подкопаешься. Только не предлагай мне лезть в базу данных по офицерам Лейб-гвардии…
- Тоже вариант, - возразила Алёна. - Но, впрочем, разве это так важно?
- Важен танец, - серьезно ответил Сиф. - А остальное можно оставить на потом.
Алёна не нашла, что возразить, и молча продолжила танцевать, чувствуя, как мир вокруг смазывается, словно невысохшая картина, по которой вдруг провели рукой. Если глядеть по сторонам - начинает кружиться голова, так что единственным, на кого могла смотреть девушка, был Сиф. Вернее, теперь просто его белобрысая макушка, потому что он больше не поднимал лица и сосредоточённо кружил в вальсе. Удивительно долго играли музыканты, словно зная, что где-то за пределами бального зала танцует ещё одна, странная и немножко смешная пара: пятнадцатилетний фельдфебель и двадцатидвухлетняя девушка-шофёр, которая была выше своего партнёра на голову, если не больше.
Но вдруг музыка стихла. Сиф и Алёна кружились ещё несколько тактов под тихий счет мальчика, затем остановились, с удивлением замечая, что мир куда-то поехал вокруг них.
- Ох, - Алёна схватилась за голову. - Куда катится мир?
- Влево, - предположил Сиф, несколько раз моргая, и, переведя взгляд на террасу, уверенно подтвердил: - Точно влево. Кажется, мы забыли поменять направление движения где-то посередине танца.
- Мы даже не знали, когда наступила эта середина, - возразила девушка, бросая взгляд на Великого Князя. Тот улыбался и глядел на них, но ничего не говорил.
- Так, у меня мир куда-то приехал и притормозил, - Сиф подошёл к террасе и, схватившись за перила, ловко перелез через них. Алёна осталась внизу, с её точки зрения мир всё ещё пытался куда-то поехать, правда, так, слегка, и, в общем-то, безуспешно.
- Тогда я пошла заводить машину? - спросила она с деланным равнодушием.
- Давай. А мы пока попрощаемся с остальными гостями, - и Великий Князь первым ушёл с террасы, за ним неотступной тенью последовал Заболотин.
Сиф ещё потоптался у перил, периодически бросая взгляд на Алёну, затем, так ничего и не сказав, ушёл следом за своим полковником. Алёна, недолго поглядев ему вслед, развернулась и, напевая под нос: "Раз, два, три. Раз, два, три…", пошла к стоянке.
- Куда вы исчезли? - с легким упреком спросила у Сифа Елена Этис.
- Вы же не танцуете медленный вальс, - вместо ответа напомнил мальчик и сразу же, без перехода, объявил: - Мы уезжаем.
- Ой, уже? - удивилась Елена. Она только хотела спросить у мальчика, откуда у него георгиевский крест - если она верно помнила название этой русской боевой награды - и что-нибудь узнать о нём побольше…
- Так решил Великий Князь, - пожал плечами Сиф, который никак не мог отделаться от попыток сравнить оба вальса - с Алёной и Еленой. Елена танцевала много лучше, но… был ли это настоящий танец или просто игра в вальс - без чувств и искренности?..
- Жаль, что уезжаете, - отвлекла его Елена от мыслей. - Тогда до свиданья?
- До свиданья, - согласился юный офицер, рассеянно кивнул ей и быстро нагнал Заболотина-Забольского, который разговаривал с мэром, направляясь к дверям зала.
На пороге полковник распрощался с женщиной и вновь занял своё обычное место за спиной Великого Князя, потеснив близнецов-охранников. Ни советник, ни секретарь с ними не поехали - во-первых, должен же был хоть кто-то остаться! А во-вторых… просто к чему они были, если Иосиф Кириллович собирался в узком кругу отпраздновать именины Заболотина-Забольского?
В машине, которая уже ждала у крыльца, играла, по обычаю скучающей Алёны, цыганская музыка. Девушка открыла дверцу князю, быстро взглянула на Сифа, но тут же отвернулась, поскольку мальчик смотрел в другую сторону: запрокинув голову, он разглядывал слегка припорошенное облаками тёмное небо.
- Надо было просить машину побольше, - пробормотала девушка, кивая второму шофёру, тоже подъехавшему к крыльцу. Все в одной машине не поместились, так что один из Краюхиных и Сиф сели во вторую.
- Хороший был бал, душевный, - задумчиво произнёс князь, когда Алёна плавно выехала с виллы.
- Душевный, - согласился Заболотин. - Могли бы ещё остаться.
- Не припирайтесь, - укоризненно покачал головой Иосиф Кириллович, но губы его улыбались. - Если я решил отпраздновать ваши именины, значит, решение не оспаривается.
- Так точно, ваше императорское высочество! - по-военному отозвался Заболотин, которого вся эта кутерьма вокруг него уже доконала, не успев толком начаться.
- Шестое мая могло стать последним днём Великой Отечественной войны, Днём Победы, - вдруг вспомнил Великий Князь. - В ночь на седьмое Германия подписала реймскую капитуляцию. Но бои прекратились не сразу…
- И все до сих пор спорят, какая из капитуляций, в ночь с шестого на седьмое или с восьмого на девятое, была, собственно, капитуляцией, а какая - предварительным договором или ратификацией в зависимости от точки зрения, - припомнил полковник свои занятия в Академии. Что называется "Уже сам научился эти слова мудрёные выговаривать, а курсанты всё спотыкаются!". - Но теперь это уже дело историков. Наша война другая.
Князь вздохнул, устало откидываясь на спинку кресла:
- Наша война не кончится никогда. То Кавказ, то Выринея.
- Ну, иначе что было бы делать военным? - Заболотин заметил, что их разговор сидящие впереди Алёна и Филька Краюхин заинтересованно слушают, даже музыку девушка выключила.
- Учиться жить, - вдруг жёстко сказал Иосиф Кириллович. - И жить не войной. Не вопреки, а ради.
- Учимся, - Заболотин отвернулся и стал глядеть в окно. - Но всё равно спокойно глядеть на этот город я не могу. Я помню, как тут всё было семь лет назад, когда я тут был последний раз…
- Все помнят. Но сейчас следов войны почти не видно. И это хорошо, - возразил Великий Князь. Полковник промолчал, не желая повторять бесконечный разговор. Всё равно он, Заболотин, будет видеть на месте домов развалины, стоит ему закрыть глаза. А что видят остальные - ему не важно. Разве что… Сиф…
Но он не знает этого города. И слава Богу.
… В гостинице было пустынно, и свет горел только по коридорам. Великий Князь со своим сопровождением тихо поднялся в номер, достал из мини-бара запасенные заранее две бутылки дорогого вина, с полки - шесть бокалов и поинтересовался у Сифа с улыбкой:
- Ты как, пьющий?
- Спаиваемый, - ухмыльнулся мальчик, старательно делая вид, что не замечает зверского взгляда полковника. Краюхины тихо фыркнули смехом и принялись убеждать князя, что они-де, уж точно непьющие, потому как при исполнении долга и вообще. Даже волшебная формула "Ради праздника" не сработала.
- А ради нашего дорогого полковника? - не унимался князь, которого происходящее искренне забавляло.
- Вашбродь, ну хоть вы-то нам запретите! - взмолился один из Краюх. Заболотин милостиво согласился запретить, и бывшие снайперы возликовали, тщательно пряча грустные взгляды, изредка бросаемые на бутылку. Чтобы достичь некоторого единства среди бокалов, Великий Князь использовал старый проверенный способ: вместо вина своим телохранителям налили виноградный сок. Цвет напитка почти ничем не отличался.
Когда все расселись, кто где - за столом, на диване, в креслах у балкона, Великий Князь поднялся с бокалом в руке, поглядел на настенные часы и сказал:
- На поздравительный тост у меня времени всего чуть-чуть, поскольку скоро надо будет поздравлять уже с прошедшим. Поэтому скажу совсем немного: именины - это не просто день имени. Это День Ангела. Ваш ангел - сам Георгий Победоносец, и, думаю, он во все глаза приглядывает за вами - ведь вы до сих пор целы вопреки всей вашей жизни. Так путь он бережёт вас и впредь столь же надёжно, а вы, Георгий Никитович, не создавайте ему дополнительной работки… - Иосиф Кириллович взглянул на часы снова и закончил с улыбкой: - Вот, ровнёхонько. С Днем Ангела вас!
- Наличие работы от меня не всегда зависит, - усмехнулся Заболотин в ответ. - А вообще, это событие века: меня так редко зовут по имени… - он подмигнул Сифу, сидящему рядом. Мальчик немедленно возмутился, разглядывая свой неполный бокал:
- А я-то тут причем, ваше высокородие!
Звон бокалов потонул в хохоте, присоединилась к нему даже Алёна, чувствующая до этого момента себя слегка не на месте. Сиф, ничуть не обидевшийся на такую реакцию, сам смеялся от души.
- Вашбродь… В смысле, Георгий Никитич, - начал и тут же поправился со смехом один из Краюхиных, - давайте и мы вам что-нибудь скажем.
- Говори, говори, считай, что мы говорим в унисон, и поэтому всем слышится только один голос, - поддакнул его брат.
- В общем, вы и шесть лет назад были таким же: там с улыбкой, тут серьёзно - по ситуации, - но всегда там, где больше всего требуетесь, и с приказами, которые нам всем, наверное, жизнь кучу раз спасли. Для остатков всего нашего батальона вы, вашбродь, - всегда останетесь нашей курицей-наседкой, которая о нас бережно заботилась, как бы вам самим плохо ни было.
- Да что за эпитафия! - не выдержал Сиф, вскакивая. - Ваше высокородие, вы - это просто вы. И желать вам ничего не надо: и так вы - это вы, и вы не поменяетесь. Просто будьте и дальше самим собой - а остальное всё приложится, - он опустил глаза и снова сел, в глубине души боясь, что ляпнул какую-то глупость.
- Буду, Сиф, - полковник дотянулся и привычным жестом взъерошил ему волосы. - Спасибо всем за дифирамбы и пожелания. Учту, но исполнить не обещаюсь, мало ли, что случится. Святой Георгий со мной вряд ли заскучает!