Добрые дела герцога Веллингтонского
- Ну, и кто это натворил?! Не иначе - Герцог Веллингтонский?! - лорд Бризли, грозно сдвинув брови, нависал над служанкой Лиззи Хопкинс, которая, в свою очередь, судорожно всхлипывая и комкая намоченный слезами край фартука, нависала над останками веджвудской чашки.
- Ума не приложу, сэр, как это вышло, - причитала Лиззи. - Я не хотела…
- Зато я отлично знаю, как это вышло, - прогремел лорд Бризли. - Когда у прислуги кривые руки, у хозяев, как правило, чайные сервизы тают на глазах! Стоимость чашки будет удержана из твоего жалованья! А теперь проваливай с моих глаз долой!
Лиззи Хопкинс ушла, давясь слезами, а кухарка Доркас, бывшая свидетельницей этой сцены, бросила на хозяина взгляд, яснее ясного говоривший "Чтоб ты сдох, старый хрыч!"
Нужно признать, что подобное пожелание (правда, в различной стилистической аранжировке) мысленно или вполголоса посылали все обитатели Бризли-Холла его хозяину хотя бы раз в день. Лорд Бризли был исключительно неприятным человеком, и одной из его многочисленных неприглядных черт была склонность в минуты недовольства поминать герцога Веллингтонского.
- Куда это подевался мой монокль! По-видимому, его спёр герцог Веллингтонский! (Своему камердинеру)
- А что, герцог Веллингтонский объявил сегодняшний день выходным? (Садовнику, присевшему на пять минут глотнуть из термоса чаю)
- Двадцать пять фунтов за платье! И кто, по-вашему, будет оплачивать этот счет - герцог Веллингтонский? (Супруге, леди Бризли)
- Куда это вы так вырядились? Неужто на свидание с герцогом Веллингтонским? (Дочери, мисс Энн Бризли)
В устах лорда Бризли герцог Веллингтонский выходил совершенно парадоксальной фигурой: он, с одной стороны, был виновен во всех случаях поломки или уничтожения домашней утвари, а с другой - служил недосягаемым идеалом и беспристрастным судьей. Все домочадцы давно уже свыклись с незримым присутствием великого полководца, однако вряд ли кто-то мог предвидеть, что присутствие это однажды может стать зримым.
Вот как это было.
18 октября, сразу после обеда, лорд Бризли вошел в библиотеку, чтобы выкурить сигару и просмотреть вечерние газеты, однако последних не обнаружил. Открыв дверь так, чтобы камердинер и дворецкий могли слышать, лорд Бризли громко спросил у книжного шкафа:
- Интересно, и где же газеты?! Видимо, их съел герцог Веллингтонский!
- Совершенно верно, - прозвучало за спиной лорда Бризли.
Сомнений быть не могло - в библиотеке был кто-то еще! Лорд Бризли испуганно подпрыгнул, выронил сигару и монокль, и медленно обернулся. Увиденное заставило хозяина Бризли-Холла всплеснуть руками и грузно осесть на пол возле одного из книжных шкафов: в кресле у камина, удобно положив ногу на ногу, сидел герцог Веллингтонский и с аппетитом дожевывал газетный лист.
- Добрый вечер, дражайший лорд Бризли! - сказало привидение. - Вы столь часто упоминали меня, что я решил самолично нанести вам визит! Вы рады?
- А… ы… - лорд Бризли, издавая бессвязные курлыкающие звуки, кое-как поднялся на четвереньки и дополз до ближайшего кресла.
- Вижу, что рады, - констатировал герцог Веллингтонский. - Нет-нет, не стоит тянуться к звонку - кроме вас, меня никто не увидит, дорогой лорд. И если вы станете настаивать, что видели меня во плоти, сидящим в вашей библиотеке и жующим ваши газеты - сами знаете, где вы окажетесь очень скоро. Не скрою, такой поворот устроил бы многих в Бризли-Холле. Но вряд ли он устроит вас, не так ли?
Лорд Бризли открыл рот и, не издав ни звука, закрыл его.
- Ну, вот. Так-то лучше, - сказал герцог Веллингонский и откинулся на спинку кресла так, словно собирался продекламировать стихотворение. Но декламировать не стал, а вместо этого высказал следующую мысль:
- Мне кажется, мой дорогой Бризли - вы же не против, если я стану так вас называть? - так вот, мне кажется, что вам необходимо в корне менять стиль вашего общения с домочадцами. В противном случае я стану сопровождать вас ежеминутно и сделаю вашу жизнь невыносимой - почти так же, как вы сделали невыносимой жизнь ваших родственников и ваших слуг!
Лорд Бризли вжался в кресло и дрожал мелкой дрожью, постукивая зубами.
- Ну-ну, - примирительно сказало привидение, - не стоит так пугаться. На самом деле, быть любезным и великодушным не так уж и сложно. Вы справитесь! Я в вас верю. Итак, удачи вам, а мне уже пора откланиваться - я слышу шаги в коридоре!
И действительно, к библиотеке кто-то приближался. Герцог Веллингтонский сделался прозрачным и медленно растворился. В тот момент, когда он полностью исчез, в библиотеку вошел дворецкий Лиддл.
- Вечерние газеты, сэр, - почтительно склонившись, сказал он. - Прошу меня простить за задержку, сэр, но почтальон принес их только сейчас…
Дворецкий стоял с обреченным видом, готовый получить порцию брани с неизменным поминанием герцога Веллингтонского, однако, к своему изумлению, услышал нечто прямо противоположное:
- Ну что вы, Лиддл, какие пустяки, - и лорд Бризли растянул рот в подобие улыбки. - Можно подумать, герцог Ве… я хотел сказать - ничего страшного, если я прочту "Таймс" на полчаса позже заведенного времени. Думаю, это не потрясет основы, хе-хе…
- Да, сэр, - суконным языком промямлил ошеломленный дворецкий и вышел вон.
В течение последующих дней обитатели Бризли-Холла только и делали, что удивлялись переменам в характере хозяина дома.
Так, леди Бризли неожиданно получила в подарок от мужа чек на пятьдесят фунтов, врученный со словами "Я думаю, дорогая, что вам надо развлечься и… э-э-э… обновить ваш гардероб".
Мисс Бризли также получила чек на круглую сумму и - что ее порадовало особенно - разрешение выезжать в Лондон на отцовском "Бентли".
Камердинер и дворецкий получили по коробке прекрасных сигар и одну бутылку виски на двоих.
Садовник получил пачку настоящего индийского чая и разрешение делать два получасовых перерыва в течение рабочего дня.
А служанка Лиззи, получая свое еженедельное жалование, обнаружила, что из него не было вычтено ни пенни, каковой новостью она тут же и поделилась с кухаркой Доркас. "Хм, тут не обошлось без герцога Веллингтонского, помяни мое слово", - сказала Доркас, как всегда, прозревая истину.
Гостья из темноты
Маленькая Милдред Берри ужасно боялась темноты, и никто не мог с этим ничего поделать. Родители сочиняли для Милдред истории про Добрую и Нестрашную Темноту, которая живет в детской и послушным детям показывает самые увлекательные сны на свете. Бабушка и дедушка дарили Милдред книжки, в которых рассказывалось про храбрых девочек и мальчиков, которые отважно спали в полной темноте и за это получали в подарок куклу, модель корабля, самокат, щенка или котенка. Милдред не имела ничего против того, чтобы получить в подарок щенка, но бросаться ради этого в пасть Темноте она не собиралась.
Каждый вечер повторялось одно и то же: мама укладывала Милдред в постель и готовилась выключить свет, но тут начинался концерт:
- Нет, нет, мамочка, пожалуйста, не выключай!
- О, Милдред, ну не начинай снова! Как же ты заснешь, если я оставлю свет?
- В темноте я тем более не засну! Там чудовища!
- Ну, полно, детка, ты же уже большая!
(Это было особенно несправедливо: когда шестилетняя Милдред просила родителей купить ей пони, они говорили, что для пони она еще слишком маленькая. А для Страшной Темноты, значит, уже вполне большая?)
- Там чудовища! Чудовища!
- Ну, какие чудовища? Где?
- Везде! Под кроватью, за шторами, в гардеробе, за креслом, в умывальнике…
- Ладно, довольно, Милдред. Я оставлю открытой дверь.
Тем всегда и заканчивалось - мама оставляла дверь в коридор открытой, и так немного света попадало в детскую. Но темные неосвещенные углы все равно таили массу опасностей.
О каких чудовищах говорила Милдред? О, это была целая бандитская клика! Под кроватью жил мистер Трилобит. (Это слово Милдред как-то услышала от папы и решила, что так может называться только чудовище; вспомним, как выглядит трилобит - и согласимся, что Милдред была недалека от истины!) Трилобит никогда не сидел на месте - все время елозил, шуршал и скрипел половицами. Иногда он утаскивал под кровать тапочки Милдред, и утром их никак не удавалось выудить!
В узкой нише между гардеробом и окном жила мадам Жердь: худющая, словно палка, на голове - старомодный чепец с лентами, во рту - страшные желтые клыки, а на руках - длинные-предлинные ногти, похожие на когти. Мадам Жердь постоянно клацала зубами, заунывно подвывала и скребла когтями по оконному стеклу, производя звук, от которого по спине бежали толпы гигантских мурашек-мутантов.
В гардеробе обосновался мистер Колода. Он был толстый, страдал одышкой (точно как папин друг мистер Пердью), а еще его постоянно бил озноб. От озноба мистера Колоды дрожал весь гардероб, позвякивал ключ в замочной скважине, а иногда сами собой распахивались дверцы.