Внутренняя дверь закрылась. Фил позволил Юноне увести себя через вторую дверь. Он чувствовал себя ужасно - хуже не бывает. Ему было так плохо, что он почти не заметил странной пары, движущейся им навстречу по коридору. Мужчина выглядел праведником, хотя и достаточно бойким. Очень загорелый, обутый в оранжевые туфли, на голове оранжевый берет. Женщина смахивала на молоденькую ведьму, правда, нос у нее уже начал загибаться к подбородку. Красная шапочка, приколотая парой десятков длинных шпилек к жестким темным волосам, красная юбка, жесткая и плотная, как ковер. На обоих были черные свитера с воротниками-хомутами.
Фил, оцепенев от собственного горя, лишь бросил на них мимолетный взгляд, но все же смутно уловил, что те подчеркнуто игнорировали шагавшую рядом с ним великаншу.
- Там ваш герой мышей стреляет, - рявкнула она им, проходя мимо.
Женщина чуть сморщила ведьмовский нос, а загорелый мужчина оглянулся, сверкнув глазами эльфа и одарив кроткой улыбкой.
- Радость, Юнона, - мягко укорил он, - ничто, как радость.
Великанша угрюмо посмотрела им вслед, потом опять двинулась дальше.
- Парочка интеллектуалов, поклонников Джека, - горестно сообщила она. - Поэты, религиозные придурки и все такое. Совсем вскружили ему голову, вонючки.
Они дошли до угла. Старина Резинорук помахал краешком руки без пальцев и пробормотал: "Не болтайтесь тут", но Юнона устало бросила: "Заткнись", заставив его замолчать.
- А теперь отправляйся домой, сынок, - сказала она Филу. - Не знаю, стоит ли ходить к этому аналитику, которого тебе присоветовал Джек. Наверное, какой-то модный чудак, с которым он познакомился через семейку Экли, этих двух интеллектуальных придурков - ты только что их встретил. Но может, и вправду стоит сходить к какому-нибудь психиатру? - Она похлопала его по плечу и широко улыбнулась. На внутренней стороне губы обнажился шрам. - Извини за то, что там произошло, - это все мой поганец-муж. Если захочешь, заходи. У Старины Резинорука теперь есть образец твоего голоса. Просто спроси Юнону Джоунс. Только одно условие, сынок: больше никаких зеленых котов.
III
Полузакрыв веки и едва различая что-либо сквозь ресницы, Фил глядел на призрачно-желтый круг окна - единственный источник освещения, который он мог вынести. Он не включил свет, когда солнце село, и теперь только натриевое зеркало над стратосферой освещало комнату. Несколько минут назад он выключил телевизор, хотя девичий голос продолжал ворковать сексуальную песенку - Фил не снял толстую перчатку приемника. Сейчас пожатие пальцев этой искусственной руки с гидравлическими отсеками, передающей электрический сигнал по воздушным волнам, а также меняющей давление в гидравлических отсеках приемника, напомнило ему пожатие скелета в резиновых перчатках. Фил рывком стянул приемник, выключил голос, зажег сигарету и вновь погрузился в свои проблемы.
"Получается, я действительно сумасшедший? Неужели Счастливчик - просто видение психопата? Или меня каким-то образом провели?.."
Снова и снова он мучительно суммировал доказательства. Кроме него никто Счастливчика не видел. К тому же слишком многое свидетельствовало в пользу галлюцинации: этот ненормальный цвет, дурацкая еда, мгновенное подозрение, что Счастливчик не был "настоящим" котом, изумительно-божественное чувство восторга и ощущение силы…
Но все эти чувства точно так же свидетельствовали и в пользу того, что Счастливчик должен был существовать. После произошедшего сегодня Фил просто не сможет жить без Счастливчика, без теплых приливов прозрений, вдохнувших в него уверенность и заслонивших все мысли о потерянной работе, об одиночестве, собственной трусости и чувстве безысходности.
- Счастливчик, - бессознательно прошептал Фил, и больной, детский звук его голоса до такой степени напугал, что он тут же нащупал в кармане ленту фонографа, которую вручил Красавчик Джек Джоун. Сильно затянувшись сигаретой, так, что она разгорелась адским алым огоньком, он прочел расплывавшиеся слова: "Доктор Антон Ромадка. Верхний этаж Башни. Восемь часов".
Фил представил себе узкий черный шпиль Башни - роскошного отеля-офиса - и подумал, что доберется до нее за пару минут. Затем неожиданно смял в кармане бумажку и принялся ходить по комнате. Посещение доктора Ромадки означало бы, что он и вправду не верит в Счастливчика.
Фил подумал о снотворном, но побоялся, что оставшихся таблеток не хватит. Он потянулся за книгой, которую недавно начал читать, но при лишь одной мысли об избито-садистском сюжете стало нестерпимо скучно. Как к последнему средству он снова прибегнул к радио, включив звук и изображение.
- …добыча Антихриста.
Подобная фраза в сочетании с изможденным крестьянским лицом неизбежно означала, что Президент Роберт Т. Барнс вновь рассказывал собратьям-американцам о России.
- … Но и по эту сторону поля битвы живут грешники, - продолжало воплощение Великого отца со Среднего Запада, слегка качнувшись вперед и поднимая кустистые брови. - Грешники среди нас - порождения плоти. Слишком долго они потрафляли самым отвратительным порокам и страстям. - Он погрозил пальцем и вновь качнулся. - Предупреждаю: время их на исходе.
Фил потянулся к ручке (слишком часто Барнс разражался подобными пустыми или, как поговаривали, пьяными угрозами, в то время как все знали, что его администрация заодно с "Развлечениями Инкорпорейтед"), но заколебался, поскольку в голосе Президента появились незнакомые и, пожалуй, пугающие нотки.
- Братья американцы, - Барнс почти шептал, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, - враждебные силы распространились повсюду - безумные мысли, духи, подобные тем, что одолели древний Вавилон. Наши мозги подвергаются обработке, настал последний час испытаний на…
Секундное любопытство прошло. Фил повернул ручку в сторону тишины и темноты. Тем не менее разглагольствования Президента задали тон его дальнейшим фантазиям. Теперь он уже не ходил взад-вперед, а вновь присел в поролоновое кресло, втиснутое между радио и кроватью.
- Я, должно быть, сошел с ума, - сказал он тихо и уверенно, не чувствуя никакой боли, видимо оттого, что сидел неподвижно. Все, что нашло на него сегодня днем, было ни на что не похоже, включая по-дурацки переоцененного фантастического кота. - Да, я, скорее всего, сошел с ума.
В этот миг в туманный круг окна врезался меньший, но ярче освещенный. Фил автоматически встал и шагнул вперед.
Девушка по ту сторону ниши включила свет. Вот она швырнула на пол плащ и прошлась по комнате, словно в поисках чего-то. Когда она поворачивала голову, конский хвостик ее черных волос качался из стороны в сторону. Она находилась менее чем в шести метрах от него и была отчетливо видна: серый костюм в модных крупных темных разводах, компактное лицо, маленький носик, большой рот, широко посаженные глаза. Впервые Фил совершенно определенно заметил, что ее уши не имеют мочек, а заканчиваются острым кончиком, почти как у фавна. Как и в те редкие случаи, когда доводилось ее видеть, Фил почувствовал неловкость.
Девушка пожала плечами, видимо, решив, что поиски бесполезны, и прошла к окну, глядя прямо на Фила. Он слегка отступил назад, хотя знал, что невидим. Она взялась за ручку на ободе и провела рукой четверть круга. Окно постепенно затемнялось. Затем, когда Фил уже было отвернулся, оно вновь прояснилось, пока не стало почти таким же прозрачным, как и прежде. Фил понял, что произошло: внутреннее поляризующее стекло проскользнуло, не задев шпингалет, и слегка повернулось вперед, всего на несколько сантиметров. Он знал, что такое случалось и с его окном.
Девушка же решила, что ее уже не видно. Она потянулась и сняла жакет…
Фил закусил губу. Ему не хотелось подглядывать. Но все, что могло отвлечь его от мысли, на которой завершились его фантазии, казалось вполне приемлемым. А он очень хорошо знал, что это окно может предоставить самые захватывающие, хоть и вновь-таки бесплодные, ощущения.
Девушка медленно расстегнула магнитные застежки блузки, затем выскользнула из нее, грациозно поведя плечами. Фил, заколдованный красотой груди с темными сосками, и позабыл все свои страхи. Под грудью плотно охватывало тело черное бархатное белье.
Девушка выступила из юбки. Белье оканчивалось на бедрах неровными краями. Это озадачило Фила - наверное, из-за подернутого дымкой окна. Белье, казалось, было сделано из какого-то меха.
Ловко балансируя на одной ноге, девушка стянула с другой чулок и вместе с ним нелепую туфельку на тридцатисантиметровой "платформе". Показалось - у Фила екнуло сердце, - что она помимо туфельки отстегнула еще кое-что. Точнее сказать - ступню.
Дальше он увидел, что она сняла не всю ступню. Там, где должна была быть лодыжка, нога слегка изгибалась назад, а потом вперед, резко сужаясь книзу и оканчиваясь аккуратным черным копытцем.
Точно так же девушка отстегнула и второй чулок с туфелькой. Теперь Филу было видно, как нога ловко входит в отверстие в искусственной ступне и "платформе" и таким образом там скрывается.
Она прошлась по комнате в стремительном танце. До Фила донеслось цоканье копытцев. Он вспомнил, что и раньше слышал чечетку. Он отчетливо видел тонкие бабки, изящные щетки, покрытые мехом совершенно той же фактуры и такого же цвета, что и "белье".
Девушка прервала танец, взяла электробритву и, критически осмотрев край "нижнего белья", принялась его подбривать.
Фил наконец обрел дар речи. Пробормотав: "Сначала зеленый кот, затем…", в следующую секунду он метнулся к двери.