Сознание нашего современника, Евгения Каширского, погибшего во время террористического акта в курортном городке Испании, по воле Творца переносится в далекого предка на 333 года назад. А совсем молодой казак Войска Запорожского, он же отпрыск древнего княжеского рода, Михаил Каширский, слился сознанием со своим далеким потомком. Как распорядится он немыслимыми для данной эпохи знаниями, в области научно-технического прогресса, финансово-экономического и общественно-политического развития общества? И нужно ли менять что-либо в этой жизни? А может, лучше отвоевать какой-нибудь остров в Океании, окружить себя шоколадным гаремом, да и жить припеваючи? А все остальные братья-православные - ну их?! Пусть и дальше живут в невежестве и дикости?! Книга полностью. ИЗДАНО издательством АЛЬФА-КНИГА
Содержание:
Глава 1 2
Глава 2 6
Глава 3 10
Глава 4 13
Глава 5 17
Глава 6 21
Глава 7 24
Глава 1 29
Глава 2 33
Глава 3 37
Глава 4 41
Глава 5 45
Глава 6 49
Глава 7 53
Глава 1 58
Глава 2 63
Глава 3 67
Глава 4 71
Глава 5 75
Глава 6 80
Белый А.В.
Славия. Рождение державы.
СЛАВИЯ
Пролог
Взрыв был громким и сопровождался оглушительным треском. Стеновые панели фасадной части здания вывалились наружу, оголив толстую арматуру, а плиты перекрытия лопнули. Они опасно накренились и вот-вот были готовы рухнуть вниз.
В одном из номеров отеля, на восьмом этаже, седой мужчина, быстро присел в углу, склонил голову и накрыл ее руками. Он со страхом и удивлением глядел сквозь закопченный провал исчезнувших стен, на огромный диск проснувшегося солнца и удивительно красивую гладь лазурного моря.
По Европе неслась очередная волна террористических актов, а непримиримым исламистам было глубоко наплевать на всю эту красоту.
* * *
Евгений Акимович Каширский, пенсионер шестидесяти четырех лет, прожил жизнь интересную и насыщенную событиями. Вырос в семье без отца, который будучи летчиком, когда-то погиб во Вьетнаме, но в школе безалаберным не был, учился хорошо и с детства был приучен к труду. Даже обучаясь в институте по специальности 'Технология машиностроения', умудрился устроиться на полставки лаборантом на кафедру станков и инструментов, где успешно проработал до самой защиты диплома. И не просто проработал, а досконально изучил все металлорежущее оборудование, мог настроить гитару зубчатых колес любого станка, знал, как изготовить и заточить любой инструмент, как термически обработать ту или иную деталь. А копию дедова нагана, в двух экземплярах, изготовил лично, от заготовки до действующего образца. Правда, поковки делали вдвоем с Колькой, лаборантом 'кузнецов'.
Были предложения остаться на кафедре и поступить в аспирантуру, но научная деятельность его не привлекала, ему хотелось живой работы, поэтому, получив диплом, он распределился мастером механического цеха на один из химкомбинатов, где до призыва в армию, успел проработать почти целый год.
В институте военной кафедры не было, и пошел Женя Каширский на все полтора года рядовым бойцом мотострелкового подразделения. Но, вскоре комбат разобрался, что к чему, и задвинул его в мех-мастерскую, где тот стал фактическим ее хозяином.
Вместо дембеля, в звании старшины отправился на три месяца в спецшколу подготовки офицеров запаса из числа военнослужащих срочной службы, имеющих высшее образование. Но и отсюда домой не попал, вспомнил, что род его, из деда-прадеда сплошь военный, и захотелось повоевать.
С каждым годом Афган перемалывал наших ребят все больше и больше. И лейтенанта Каширского пуштунская пуля тоже не миновала. Пардон, американская, точно такая же, как и та, которая когда-то убила его отца. За два месяца в госпитале излечили полностью, но комиссовали подчистую. И отправился он домой, на радость разволновавшейся мамы, а на своем родном химкомбинате его, как мастера-производственника, встретили с распростертыми объятиями.
Евгений Акимович дураком не был, уже через девять лет стал главным механиком этого крупного предприятия, но в период очередного передела Советского наследства, воевать не стал, взял долю маленькую, плюнул на жадное руководство и свалил. С бандитами обыкновенными еще можно было договариваться, но с новой формацией государственного рекета - накладно. И правильно сделал, ибо вскоре половина старой команды пошли под нож. В прямом смысле этого слова.
Сколотил бывший главный механик небольшую бригаду и отправился в Польшу, по приглашению одного из обосновавшихся там школьных друзей, на заработки, где подрядился смонтировать голландскую мини-электростанцию. Заказчикам из Нидерландов работа понравилось, и те предложили совместный бизнес. С тех пор пошло-поехало, он с небольшой своей фирмой объездил полмира. Был в Ливии и Эмиратах, Центральной и Южной Африке, в Бразилии и Чили.
Евгений Акимович - человек гибкого ума, но весьма консервативных взглядов. Первое - с детства заставило развиваться натуре деятельной, что позволило достичь неплохих результатов в бизнесе, а также определенного положения в обществе. Второе - это родовая черта характера: если уж сложилось в голове какое-то положительное или отрицательное мнение, по какому либо вопросу, то убедить его в обратном, было непросто. Отсюда и привязанности: ну, не желал он менять своих привычек.
Был он человеком одиноким. Прожив в браке восемнадцать лет, развелся с супругой по причине, в которой виновным себя не считал и все последующие двадцать два года больше не женился, привык жить один. Дети стали взрослыми, он передал им свой бизнес, связи и отошел от дел. То есть, передал дочери, так как сына к делам его строительной фирмы совершенно не тянуло, он вместе с друзьями создал совместную с американцами компанию, что-то там связанное с программным обеспечением, и жизнью был вполне доволен.
Женщины, конечно, скрашивали одиночество Евгения Акимовича, и он их тоже любил. Много и часто, вплоть до сегодняшнего дня. Но, все же, единственной отрадой для души, были внуки и Лиз, которая очень хорошо к нему относилась и называла не иначе, как папА Жан.
Еще за пять лет до официального выхода на пенсию, а так же четыре года после, ему понравилось отдыхать на курорте этого маленького испанского городка. Точно так же, как много лет подряд ежегодно ездил на отдых в середине января в Карпаты, в один и тот же санаторий. Точно так же, в начале августа он летал и сюда.
С парижанкой Мари и ее дочерью Лиз, он познакомился девять лет назад. Имя Евгений, по-французски звучит совсем иначе, но что он мог поделать? Представившись Женей, отныне стал Жаном на всю оставшуюся жизнь. Вот и встречались они в таком составе три раза в год: один раз здесь, один раз в Киеве и один - в Париже.
* * *
Евгений Акимович только что вернулся с привычной утренней пробежки по берегу моря, принял душ, на голое тело надел банный халат и начал бриться. Звук взрыва больно ударил по ушам, высокое зеркало, перед которым стоял, от деформации стены лопнуло и разлетелось мелкими осколками. Спасло то обстоятельство, что все годы, начиная с детства, он вел здоровый образ жизни, долго занимался тайским боксом и, несмотря на возраст, был в хорошей физической форме. Кроме того, когда-то друзья затащили его на спецкурс по поведению VIP-лиц во время покушений, а так же по их защите. Некоторые упражнения он с завидным постоянством частенько повторял.
Прошли годы но, несмотря на возраст, навыки и вбитая в подсознание моторика никуда не пропали. Как только брызнули кусочки стекла, он резко присел, нырнул в дверной проем и выкатился в угол спальни. Там, где он только что стоял, уже лежали большие куски стеновой перегородки, вскрывшей новый выход в коридор.
Евгений Акимович приподнялся, смахнул грязной ладонью порезанное осколками зеркала лицо от капель крови и осмотрелся. Из коридора валил дым, видно начался пожар. Собирать вещи некогда, поэтому, захватив с комода мобильный телефон и портмоне с документами, кредитками и наличными деньгами, устремился к выходу. Надо успеть вытащить Мари.
Их номера были смежными, с возможностью посещения друг друга, но этот переход был заблокирован обвалом, и ему пришлось выбегать в коридор к парадному. Их дверь после взрыва была перекошена и разлетелась от одного удара ногой. Сквозь плотную пыльную завесу, краем глаза удалось зафиксировать какое-то движение... Ужас, из-под бетонной плиты торчали подрагивающие в последних конвульсиях ноги Мари. Этот педикюр она делала вчера вечером. Все. Ей не поможешь.
- Прости, Мари... Лиз! Лиз! Где ты!? - закричал он. Из ванной комнаты раздался стон.
Четырнадцатилетняя девочка, одетая в трусики и топик, лежала без сознания на кафельном полу в луже воды, фонтаном бьющейся из лопнувшей трубы, и в окружении битого щебня, с неестественно вывернутой ногой. Захватив валявшийся тут же халат, аккуратно завернул ее и взял на руки.
- Прощай, Мари, - сказал, смахнул скупую мужскую слезу и больше не оглядываясь, поспешил на выход.