Старик Ерема не вмешивался в разговор, а представлял себе в воображении железную дорогу - накатанную, блестящую, с неглубокими сверкающими колеями, и была она знаком страшного богатства и могущества этих людей. Ему нравилась деловитость отрока в золотом шлеме и внушала некоторые надежды. Но, конечно, больше всего он рассчитывал на помощь князя Брандмейстера. Если Брандмейстер не поможет, то страшный позор обрушится на царский род, вымерший почти начисто много веков назад.
В дежурке стоял серый телефон. Эрик снял трубку.
- Девушка, мне ноль-один. Пожарную.
Ерема присел на просиженный диван. На стене висели листки с буквами и картинки, но икон в красном углу не оказалось. Вместо икон обнаружилась картинка "Мойте руки перед едой". Там же была изображена страшная муха, таких крупных старику еще видеть не приходилось. Старик зажмурился. Если у них такие мухи, то какие же коровы?
- Ноль-один, - повторил Эрик. - Срочно.
Старик вытянул ноги в красных сапожках, раскидал по груди седую бороду и глубоко задумался. Поздно проснулись. Что стоило какому-нибудь рыцарю проникнуть в пещеру лет пятьсот назад?
Эрик дозвонился до пожарной команды, обрадовался и сказал дежурному:
- Это я, Эрик. Узнаешь? Докладываю, пожар в доме отдыха на восьмом километре. Одной машины будет достаточно. Небольшую пошли. У нее скорость.
- Влетит тебе от начальства, - сказала тетя Шура.
- Ничего, разберемся. Поймут. У нас в пожарной команде на первом месте гуманность, а стоимость бензина я из зарплаты погашу. Через десять минут здесь будут.
Старик зашевелился на диване, поморгал и спросил:
- Князь Брандмейстер к нам будет?
- Нет, - ответил Эрик. - Будут его славные дружинники. Пойдем к нашим, предупредим. А то испугаются с непривычки.
У второго корпуса были суматоха и мелькание людей.
Княгиня Пустовойт бежала навстречу и причитала:
- Царевна себя жизни лишила! Позора не вынесла.
- При чем тут позор! - воскликнул Эрик. Каска на голове стала тяжелой, и в ногах появилась слабость.
- Не беспокойтесь, товарищи, - сказала из окошка Александра Евгеньевна. - Я ее валерьянкой отпаиваю. Леночка только погрозилась повеситься, поясок сняла, в комнатку к себе побежала, да не знала, к чему поясок крепить.
- Я все равно повешусь. Или утоплюсь, - заявила царевна, высовывая встрепанную голову из-под руки Александры Евгеньевны. - Лучше умереть, чем позориться. Мне же теперь ворота дегтем измажут.
Тут она увидела расстроенного Эрика и добавила, глядя на него в упор:
- Потому что я, опозоренная, никому не нужна.
- Вы нам всем нужны! - крикнул Эрик, имея в виду лично себя, и царевна поняла его правильно, а Александра Евгеньевна, глядя в будущее, предупредила:
- Ужасно избалованный подросток. В школе с ней намучаются.
Эрик с ней не согласился, но ничего не сказал.
- Сейчас князь-Брандмейстерова дружина здесь будет, - заявил старик Ерема осведомленным голосом. Потом обернулся к Эрику и спросил: - А стрельцов наших с собой возьмешь?
- Нет, обойдемся. Вы, если хотите, можете с нами поехать.
- Блюсти охрану! - приказал старик твердо стрельцам. - Что, карета будет?
- Будет карета, - согласился Эрик, - красного цвета. И предупреждаю, товарищи, что машина может вам показаться…
В этот момент жуткий вой сирены разнесся по лесу, и, завывая на поворотах, скрипя тормозами, на территорию дома отдыха влетела пожарная машина красного цвета с лестницей поверх кузова, с восьмерыми пожарниками в зеленых касках и брезентовых костюмах.
Нервы древних людей не выдержали. Стрельцы пали ниц, старик зажмурился и бросился наутек, в кусты сирени, а царевна обняла тоненькими ручками обширную талию Александры Евгеньевны и закатила истерику.
Машина затормозила. Пожарники соскочили на землю и приготовились разматывать шланг, сержант вылетел пулей из кабины и по сверкающей каске узнал своего подчиненного.
- Что случилось? - потребовал он. - Где загорание?
- Здравствуйте, Синицын, - проговорил Эрик твердо. - Вы мне верите?
- Верю, - так же твердо ответил сержант, потому что оба они были при исполнении обязанностей.
- Бензин я оплачу и за ложный вызов понесу соответствующее наказание, - сообщил Эрик. - Вот вы видите здесь людей. Они попали сюда нечаянно, не по своей воле. И оказались жертвами злостного обмана. Их обокрал директор дома отдыха Дегустатов. И ускакал на коне с драгоценностями исторического значения и своей сообщницей.
- Дегустатова знаю, - подтвердил сержант. - Встречался в райсовете. Пожарные правила нарушает.
- Он самый, - согласился Эрик. - Дегустатова надо догнать. И отнять украденные вещи.
- Мое приданое, - объяснила, всхлипывая, царевна.
- Ого! - воскликнули пожарники, заметив такую сказочную красоту.
- Да, приданое этой девушки, - сказал Эрик.
- Поможем, - сказали пожарники и, не дожидаясь, что ответит сержант, прыгнули обратно в красную машину.
Сержант еще колебался.
- Помоги, князь Брандмейстер, - взмолился старик Ерема.
- Помогите, добрый витязь, - попросила царевна и добавила, обращаясь к придворным: - Пади! В ноги нашему благодетелю!
И все, кто был во дворе, вновь повалились на землю, стараясь добраться до кирзовых сапог сержанта, чтоб заметнее была мольба.
- Ну, что вы, что вы, товарищи, - засмущался сержант. - Наш долг помочь людям, мы и не отказываемся… - Затем деловым голосом приказал: - По машинам! Заводи мотор!.. В какую сторону скрылся злоумышленник?
- К станции Дальнебродной, - ответил Эрик. - Больше некуда.
Подсадили в кабину старика Ерему. Эрик вспрыгнул на подножку - и со страшным ревом пожарная машина умчалась. А царевна, глядя машине вслед, сказала Александре Евгеньевне, к которой уже немного привыкла:
- А все-таки у Эрика самый красивый шлем.
- Молода еще ты, - отрезала Александра Евгеньевна. - Тебе учиться надо.
- Я уже совершеннолетняя, - не согласилась принцесса. - А учиться царевнам нечему. Мы и так все знаем.
…Конь Ветерок уже полчаса со сказочной скоростью несся по лесной, почти пустынной дороге, стуча копытами и высекая искры из асфальта. Рука Дегустатова онемела, и пришлось переложить сундук на другую сторону. Ветви деревьев стегали по лицу, и с непривычки ноги выскакивали из стремян, на что конь сердился и ворчал, оборачиваясь:
- Не умеешь - не садился бы. Всю спину мне собьешь.
- Молчи, скотина, - возражала ему Анфиса, которая тесно прижималась к спине Дегустатова, сплетя руки на его круглом гладком животе. - Послушание - вот главная заповедь животного.
- Всему приходит конец, - говорил конь и ёкал селезенкой. - Скоро мое терпение лопнет.
Наконец Дегустатов понял, что больше держать сундук и скакать на лошади он не в силах.
- Тпру, - сказал он, углядев полянку со стогом. - Привал.
Он тяжело соскочил на траву, сделал два неверных шага, не выпуская из рук драгоценного сундука, и рухнул у стога.
Анфиса также сошла и прилегла рядом. Конь Ветерок молча забрал губами клок сена и принялся пережевывать его. Иногда он поводил шелковой спиной, махал хвостом, отгоняя комаров.
- Ну и дела, - произнес он. - Стыдно людям в глаза глядеть.
- Нам бы до станции добраться, - сказал наконец Дегустатов. - Там в поезд. Только нас и видели.
- В другое царство? - спросила Анфиса.
- В другое царство нельзя. Визы нету. Мы в Москве устроимся. Там у меня двоюродный брат проживает. Сундук тяжелый, сволочь, так бы и выкинул.
- Врешь ты, не выкинешь, - сказала Анфиса, которая была женщиной практичной и уже свела в могилу двух мужей, о чем Дегустатов, разумеется, не знал. - Это теперь мое приданое будет. Хотя я и без приданого хороша.
- Посмотрим, - проговорил Дегустатов. - Открыть бы его, по карманам добро разложить.
- Открыть нельзя, - объяснила Анфиса. - Ключ у княгини Пустовойт хранится. Некогда было взять.
- Ох и попал я в ситуацию, - размышлял Дегустатов. - Но положение, надо признать, было безвыходное. Жениться мне на ней ни к чему. В любом случае я шел или под суд, или под моральное разложение. Ничего, все равно пора профессию менять. Ну скажи, Анфиса, какие могут быть перспективы у директора дома отдыха?
- Да никаких, - согласилась Анфиса, которая раньше не слыхала ни про дома отдыха, ни про перспективы. - Поскачем дальше? А то погоня может объявиться.
Дегустатову было лень подниматься.
- Какая теперь погоня? На чем они нас догонят?
- Меня никто не догонит, - подтвердил со сдержанной гордостью конь Ветерок. - Я скачу быстрее ветра. - Взмахнул большой красивой головой и добавил: - Если, конечно, всадник достойный, а не тюфяк, как ты.
- Ты Ваню не обижай, - вмешалась Анфиса. - Нас теперь ни огонь, ни вода не разлучат. Правда, Ваня?
- Правда. - Дегустатов погладил Анфису по спине. - Мы с тобой такие дела завернем - жутко станет. Дом купим в Переделкине, комнаты сдавать будем.
- Вот, - сказала Анфиса, глядя на коня. - А на тебе воду возить будем.
- В цирк его сдадим за большие деньги.
Издали донесся вой сирены.
- Это что? - спросил конь, навострив уши.
- Это? - Дегустатов поднялся на ноги и подхватил сундук. - Машина едет.
- Погоня?
- Может, мимо.
Но, несмотря на эти свои успокаивающие слова, Дегустатов взобрался в седло, а Анфиса подошла поближе, протянув к нему руку, чтобы он помог взобраться вверх.