"Очевидно, что вас беспокоит Базиль Тинкуп. От кого еще, по-вашему, мне следовало бы хранить в тайне то, что вы хотели сообщить? А теперь - по поводу какой проблемы вы не можете обратиться непосредственно к Базилю? Какая проблема, касающаяся Базиля, может быть решена ни в коем случае не Базилем, а кем-то другим, кто хорошо знает Базиля? Вы - человек с амбициями и даже, пожалуй, способный безжалостно расправиться с теми, кто стоит на вашем пути".
"В наши дни все безжалостны", - отозвался Кудеяр. Каддиган пропустил эти слова мимо ушей.
"Надо полагать, вы спрашиваете себя: как тесно вам следует сотрудничать с Базилем? Поднимется ли он или сорвется? Вы готовы подниматься вместе с ним, но не желаете, чтобы из-за него пострадала ваша репутация. Вы хотите, чтобы я оценил дальнейшие перспективы подъема Базиля Тинкупа. Выслушав мое мнение, вы сами сделаете окончательный вывод, потому что знаете, что я представляю направление психиатрии, не совпадающее с энергичным прагматизмом Базиля. Тем не менее, вы считаете меня достаточно честным и наблюдательным специалистом, который сможет справедливо оценить шансы Базиля Тинкупа на быстрый подъем. Не так ли?"
Кудеяр с улыбкой покачал головой.
Рот Каддигана иронически покривился - больше обычного: "А теперь, когда мы покончили с условностями, могу ли я предложить вам чашку чая?"
"Разумеется, благодарю вас, - Кудеяр осторожно присел на стеклянный стул и откинулся на его прямую спинку. - Каддиган, совершенно очевидно, что вы меня недолюбливаете или, по крайней мере, предубеждены против меня. Почему?"
"Нельзя сказать, что я вас недолюбливаю, это не так, - Каддиган говорил с педантичной отчетливостью. - "Предубеждение" - более приемлемый, хотя и не совсем точный термин. Я не думаю, что вы на самом деле хотите заниматься психиатрией. Я думаю, что научные исследования и расширение сферы человеческих знаний вас нисколько не интересуют, что вы рассматриваете карьеру психиатра как направление, в котором вам будет проще всего набирать баллы и делать карьеру. Уверяю вас, - самым сухим тоном прибавил Каддиган, - это не так просто, как вы себе представляете".
"Каким образом Базилю удалось так быстро стать дебютантом?"
"Ему повезло".
Кудеяр притворился, что размышляет над этим ответом.
Через некоторое время Каддиган сказал: "Позвольте намекнуть на одно обстоятельство, которое, насколько я понимаю, ускользает от вашего внимания".
"Я вас слушаю".
"Базиль умеет пускать пыль в глаза. Нынче он излучает жизнерадостность и оптимизм. Но вам полезно было бы знать, каким он был раньше, пока не проник в филу дебютантов. Он изнывал от меланхолии, не находил себе места - вел себя почти так же, как наши пациенты".
"Я не имел представления о том, что его состояние было настолько тяжелым".
"Одно можно сказать в пользу Базиля: он искренне стремится к тому, чтобы этот мир стал лучше". Каддиган бросил на Кудеяра пронзительный взгляд: "Ему удалось выписать девять пациентов - что, в общем и в целом, совсем неплохо. Но он убежден в том, что, если его подход позволил помочь девяти кататоникам, то гораздо более интенсивное применение тех же методов позволит ему исцелить девятьсот пациентов. Он ведет себя, как имбецил с перечницей, считающий, что, так как добавление щепотки перца делает суп вкуснее, следует высыпать в миску все содержимое перечницы".
"Так что вы не считаете, что Базиль далеко продвинется?"
"Все возможно, нельзя исключать такую вероятность".
"И в чем заключается та эффективная терапия, на которую он намекает в последнее время?"
Каддиган пожал плечами: "В том, чтобы опорожнить в суп всю перечницу".
В гостиную зашла Пладж, позвякивая дюжиной бронзовых браслетов на щиколотках и еще дюжиной браслетов на руках. Она надела сари из красного батика, пестрящего золотистыми, черными и коричневыми узорами, а также пару абсурдных красных сандалий, инкрустированных зелеными стеклянными шариками.
"Я думал, - сухо прокомментировал Каддиган, - что ты ушла заниматься архитектурной тектоникой… Или калейдохроматикой?"
"Калейдохроматикой. Но у меня возникла чудесная идея, и мне пришлось переодеться, чтобы попробовать ее на себе".
"Капризная игра воображения не способствует крутому подъему", - заметил психиатр.
"А, подъем! Брехня и чушь собачья".
"Ты запоешь другую песню, когда я стану дебютантом, а потом и аспирантом".
Пладж подняла глаза к потолку: "Иногда я сожалею о том, что меня сделали дебютанткой. Кто хочет быть амарантом?"
"Я!" - ухмыльнулся Кудеяр. Ему нравилась Пладж - и его забавляло раздражение заметившего это обстоятельство Каддигана.
"Я тоже хочу стать амарантом, - серьезно обратился к жене психиатр. - И ты тоже. Зачем говорить глупости только для того, чтобы поддержать разговор?"
"Зачем называть глупостями здравый смысл? В старину все боялись смерти…"
"Пладж!" - строго оборвал ее Каддиган, бросив опасливый взгляд на Кудеяра.
Пладж повертела в воздухе звенящими бронзой руками: "Не притворяйся блюстителем нравов! Все мы смертны - кроме амарантов".
"Об этом не принято рассуждать при людях".
"Не понимаю, почему. Я предпочла бы называть вещи своими именами".
"Пусть мое присутствие вас не смущает, - заявил Кудеяр. - При мне вы можете говорить о чем угодно и как угодно".
Пладж опустилась на один из плоских древних стульев: "Мне пришла в голову любопытная мысль. Хотите знать, в чем она заключается?"
"Разумеется".
"Пладж!" - протестовал Каддиган, но жена его игнорировала.
"Я считаю, что в каждом из нас кроется влечение к прекращению существования. Если бы мы открыто и честно признавали этот факт, в паллиаториях, наверное, было бы меньше пациентов".
"Чепуха! - воскликнул Каддиган. - Я - дипломированный психиатр. Влечение, о котором ты говоришь, не имеет почти ничего общего с кататоническим синдромом. Кататоники - жертвы тревоги и меланхолии".
"Все может быть - но посмотри, как люди себя ведут в Карневале!"
Каддиган указал кивком на Кудеяра: "Вот кто в этом разбирается лучше нас с тобой - он работал в Карневале семь лет".
Пладж одарила Кудеяра взором радостного восхищения: "Как это должно быть замечательно - жить в калейдоскопе цветов и огней, видеть людей такими, какими они действительно хотят быть!"
"Это было достаточно любопытно", - кивнул Кудеяр.
"Скажите! - Пладж дрожала от нетерпения. - Про Карневал ходят слухи - наверное, вы сможете их подтвердить или опровергнуть".
"Какие слухи?"
"Говорят, что действие законов на Карневал фактически не распространяется - так ли это?"
Кудеяр пожал плечами: "В какой-то степени. В Карневале люди делают вещи, за которые в Кларджесе их арестовали бы"
"Или вещи, которые в Кларджесе они постыдились бы делать", - пробормотал Каддиган.
Пладж игнорировала его: "И до чего доходит это беззаконие? Я имею в виду… я слышала, что в одном из "дворцов" - в каком-то тайном "театре" для извращенцев, куда очень трудно попасть, люди платят за то, чтобы посмотреть на казнь! Чтобы полюбоваться на то, как убивают юношей и девушек!"
"Пладж! - отчаянно крякнул Сет Каддиган. - О чем ты говоришь? Ты с ума сошла?"
"Я слышала еще и не такое, - наклонившись вперед, продолжала хриплым шепотом Пладж. - Говорят, они не только предлагают посмотреть на трансформацию за деньги, но - если клиент достаточно богат - за тысячу или несколько тысяч флоринов он может купить жизнь человека и покончить с ним - или с собой - таким способом, какой ему больше нравится".
"Пладж! - Каддиган судорожно схватился за ручки стула. - То, что ты говоришь, просто отвратительно, совершенно неуместно!"
Пладж отрезала: "Сет, город полнится ужасными слухами - я хочу знать, чтó господин Кудеяр скажет по этому поводу. Если он подтвердит, что в Карневале такое действительно возможно, думаю, следовало бы что-нибудь предпринять по этому поводу!"
"Не могу с вами не согласиться, - сказал Кудеяр, вспомнив о Карлеоне и его Музее, о Рубеле и его Пыточном подвале, о Лориоте и прочих бербарах. - Мне тоже приходилось об этом слышать, но я считаю такие слухи… не более, чем слухами. По меньшей мере, я никогда не встречал человека, который непосредственно наблюдал бы такие зрелища или платил бы за такие извращения. Как вам известно, посетители Карневала развлекаются… как бы это выразиться? Заигрыванием с трансформацией. Они кидают дротики в лягушек, прикасаются к рыбам удочками, оглушающими электрическими разрядами - и так далее. Но я не думаю, что они делают это сознательно. Это своего рода инстинктивное высвобождение накопившихся напряжений".
Каддиган с отвращением отвернулся: "Чепуха!"
"Чепухой занимаешься ты, Сет! - возмутилась его супруга. - Ты называешь себя ученым, но при этом отмахиваешься от идей, которые тебе не по нраву".
Немного помолчав, Каддиган ответил издевательски-галантным тоном: "Уверен, что господин Кудеяр составит о тебе неправильное мнение".
"Нет-нет! - возразил Кудеяр, обращаясь к Пладж. - Я очарован - и меня заинтересовали ваши вопросы".
"Вот видишь? - Пладж торжествующе показала мужу язык. - Я так и знала. Господин Кудеяр выглядит как человек без предрассудков".
"Господин Кудеяр, - угрюмо отозвался Каддиган, - откровенно говоря, хищник. Он стремится к подъему любой ценой. На чьи плечи и головы он при этом наступает, его нисколько не беспокоит".
Кудеяр усмехнулся и только поудобнее устроился на стуле.
"По меньшей мере он не лицемерит! - заявила Пладж. - Мне он нравится".
"Привлекательная внешность и хорошие манеры еще не…"
"Сет, ты не боишься оскорбить гостя?"