Он не ошибся. Врагов оказалось трое. Первый охнул и мгновеннно свалился куда-то под ноги, на лестницу. Второго Тони рванул на себя, бросил через плечо вниз. Зато третий встретил его таким ударом в челюсть, что Тони сам едва не покатился по ступенькам эскалатора.
Противник, по-видимому, отскочил назад, наугад выстрелил - пуля чуть не обожгла щеку статиста.
Мгновенно сориентировавшись, Тони пригнулся и, как обезьяна, пробежал несколько ступенек вверх. Вот ноги противника. Захват. Рывок. Теперь получи, подлец, рукоятью пистолета по башке и… вниз. Не хочешь, цепляешься за поручни? Получи ещё разок…
- Свет! - крикнул он.
Арчибальд, провожая пинком кого-то из убегающих бандитов, зажёг внизу фонарик.
В его тусклом свете Тони увидел на паралельной лестнице ещё двоих дружков Флайта, которые стремглав бежали вниз. Он выстрелил им вслед, целясь в потолок тоннеля. Оттуда на противников с грохотом обрушились куски облицовки.
- Славно мы их шуганули, - засмеялся Тони, спускаясь к Арчибальду.
Они крикнули Ричарду, чтобы звал всех остальных, и отправились к разграбленным магазинчику и закусочной.
Первыми прибежали Дэвид-Щенок и Ричард.
- Мы всё-всё слышали, - захлёбывался от восторга Щенок. Уцелевшее стекло его очков победно поблёскивало в луче фонарика. - Как вы их метелили! Я только немного испугался, когда началась стрельба…
- Поднимись, старина, по эскалатору, - попросил Тони Арчибальда. - Посмотри, свободен ли выход.
Они стали осматривать магазин. Люди Флайта распотрошили все полки и прилавки, однако много не унесли - посреди помещения валялся забытый в суматохе бегства мешок с продуктами.
- Берите всё, - скомандовал Тони. - Консервы, галеты, сыр, соки. Всё, что готово к употреблению. Нас много, а идти ещё долго. Ричард, разделите весь груз поровну на каждого мужчину. Кроме Дэвида.
- Мистер Тони! - возмутился Щенок. - Я тоже мужчина. Кроме того, я очень выносливый.
- Ладно, возьми десять банок тушёнки и немного галет, - засмеялся Тони. - Будешь хранителем НЗ. Без моего разрешения - никому. Понял?
- Есть, сэр, никому, - на военный лад ответил парень. - У меня и сумка есть, - обрадованно добавил он.
- Здесь газовая плита, с балоном, - крикнул из соседней закусочной Арчибальд. Он успел уже вернуться - выход оказался заваленным. - Ни черта, правда, не видно но кофе мы сварганим. Страсть как хочется горяченького.
- Посветите, пожалуйста, сюда, - попросил Ричард.
- Свечи! - Ахнул любопытный Дэвид, подскочив к Ричарду. - И фонарики, батарейки! Два, нет - три ящика.
- Вот это находка! - обрадовался Тони и взглянул на часы. - Зажигайте свечи - будем ужинать. Дэвид, выдай каждому по фонарику и пересчитай людей.
Минут через двадцать друзья по несчастью расселись кто на чём вокруг импровизированного стола из нескольких ящиков. В неверном, пляшущем от сквозняков свете свеч Тони впервые разглядел своих спутников. Семь женщин и одиннадцать мужчин. Землисто-жёлтые осунувшиеся лица, грязные руки и одежда - не раз, очевидно, падали в тёмных тоннелях. Особенно неприглядно выглядели мужчины - угрюмые, с двухдневной щетиной, поспешно и жадно расхватывающие еду. Все незнакомые за исключением блондинки. Филда? Нет, Филида. Рядом с нею тоже ничего… Только перепуганная какая-то. То на него зыркнет, то по сторонам оглядывается. И вздрагивает, будто ей холодно… Между прочим, в подземелье становится всё теплее. Душно, дышать нечем… Оно и понятно: принудительная вентиляция не работает, вся надежда на естественную. А она не везде одинаковая. Кроме того, кое-где вентиляционные стволы, очевидно, завалены. В тоннелях будет повышаться влажность, скапливаться углекислый газ… Как там их учили в армии? "Повышенное количество углекислого газа в замкнутом пространстве вызывает сердцебиение и головную боль, а концентрация в 10–12 процентов - обморок".
"Очень даже хорошо, что я их не знаю, - подумал Тони. - Пусть остаются чужими. Ведь если мы не найдём выхода… Если начнём умирать от удушья - во мраке и собственных нечистотах… Нет! Не хочу никого знать. Достаточно с меня Арчибальда и этих двух, парнишки и рыжебородого… Тоже мне - джентльмен нашёлся. Но парень он, по-видимому, надёжный… И вообще. Я уже раз пытался спасти человека. Самого близкого, самого родного… И что получилось?.."
Тут Тони заметил: никто из его спутников по подземным ходам-переходам почему-то не ест. Все выжидающе смотрели на него, и Тони стало неловко.
- Вы ждёте, чтоб я молитву прочитал? - грубовато пошутил он. - Лопайте, лопайте. Кто знает, сколько нам ещё идти.
И тут он понял, что люди ждут от него другого. Не молитвы, нет, а каких-то внятных конкретных слов. Им нужна надежда. На облегчение своей участи, на спасение. Та самая надежда, на которой держатся все молитвы мира.
- Нам нужны силы, друзья, - сказал Тони уже другим голосом - уверенным и спокойным. - Много сил. Я набью рожу каждому, кто начнёт ныть и плакать в пути. Но зато, леди и джентльмены, я выведу вас на поверхность. И не надо таких траурных лиц. Вам неизвестна судьба родственников - согласен. Однако это вовсе не значит, что они погибли. Быть может, они наоборот считают погибшими вас…
Люди зашевелились. Кто-то что-то сказал, кто-то спросил - куда всё-таки они идут? На нескольких лицах промелькнуло подобие улыбки.
- Мы прошли уже кольцевую линию и движемся к окраине города. Ещё пять-шесть станций - и мы у цели. - Тони понятия не имел, когда и где кончится их подземная одиссея, однако решил, что людей надо приободрить. - А сейчас за еду. Дэвид, подай мне кофе.
Уже в конце ужина Тони перехватил благодарный взгляд Филиды.
"Ну вот, Беспалый, - подумал он. - Мир погиб в атомном огне, а тебя всё равно к бабам тянет. Значит, не всё ещё потеряно".
И тут Тони увидел… ботинки. Обыкновенные мужские ботинки среднего размера, которые стояли за шторой.
Он выхватил пистолет, прыгнул к шторе и одним рывком искалеченной руки сорвал её. Кто-то из женщин вскрикнул, наверное, Перепуганная. Остальные замерли, как раньше в вагонах - снова полутрупы, а не люди.
За шторой стоял маленький человек с большим мешком, который он едва удерживал.
- Беспалый! - завопил коротышка, увидев перед собой Тони и пистолет. - Убери эту штуку! Слышишь! Она сейчас выстрелит…
Что-то очень знакомое было и в облике этого человека с лисьим прищуром глаз, и в его голосе. К тому же - знает кличку.
Тони отступил шаг назад, не спуская с коротышки дуло пистолета.
- Убери, Беспалый, эту гадость! - орал Вражеский Лазутчик (так про себя окрестил его Тони) и то бросал, то вновь хватался за свой мешок.
- Ты человек Флайта? - спросил Макфейл, опуская пистолет.
- При чём здесь Флайт?! - снова закричал коротышка. Он по-прежнему перебирал ногами, словно больше всего на свете ему и раньше, и теперь хотелось убежать куда-нибудь подальше. - Я - Чарли! Твой давнишний друг Чарли. Статист! Мы вместе снимались - вспомни!
"Друг? Какой ещё друг?! - возмутился Тони и тут же вспомнил: - Этот проныра тоже был среди первых христиан. Как-то вечером снимали трапезу в саду. И уже на втором дубле пришлось посылать машину за новой едой. Этот Чарли, как гусеница, выжрал всё вокруг себя подчистую…"
- Что у тебя в мешке? Покажи.
Коротышка блеснул лисьими глазками и стал неохотно развязывать мешок.
Чего там только не было!
- Ну, ботинки - я понимаю, пригодятся. Еда… А зачем тебе чайный сервиз и женские духи? Да ещё столько флаконов. Господи, а это что? Тостер. Куда же ты его включишь, если нет электричества? И что ты в нём собираешься жарить, Чарли? Где ты возьмёшь хлеб, если мир наверху взорван?
Дэвид не выдержал и хихикнул.
Арчибальд, который до этого молчал, пнул мешок с награбленным "богатством", зло сказал:
- Лазутчик он Флайта или нет - не знаю. Но делать ему с нами нечего.
Коротышка вдруг бросил свой злополучный мешок, упал на колени.
- Нет! Нет-нет! Не оставляйте меня здесь, умоляю. Я вам не враг. Люди Флайта даже не видели меня. Я пришёл сюда раньше… чтобы… взять… Кое-что взять в дорогу. Затем появились они - я спрятался… Я столько простоял за шторой, что у меня подгибаются ноги… Мистер, не держите зла на беднягу Чарли.
Он ухватился за Арчибальда - тот брезгливо вырвал свою руку из рук коротышки.
- Я вам пригожусь, - зачастил Чарли, обращаясь теперь ко всем. - Я подслушал, что говорил Флайт. Он сказал: "Мне надоело воевать с Беспалым. Через две станции мы свернём на юго-запад - так быстрее! А те идиоты, конечно же, пойдут прямо".
- Нашёл дураков! - воскликнул Тони. - Прямо нам совсем ни к чему. Мы тоже пойдём на юго-запад. А ты…
Он замолчал, повёл лучом фонарика в сторону спутников, как бы спрашивая:
"Что делать с этим человеком?"
- Если мы бросим его здесь одного, он погибнет, - сказал Ричард.
- Пусть идёт с нами, - послышался из темноты женский голос.
- Ладно, - согласился Тони. - После ужина всем спать. Установишь дежурство, Арчибальд. В нашем положении следует быть осторожными. Берите здесь мешки, любые шмотки и стелите на пол. Теперь всё это наше.
Люди ели молча, без охоты, чуть ли не механически. Тони смотрел на них и думал: насколько упрям человек в своём одиночестве. Ведь всем им хочется сейчас стенать и плакать, искать утешения на груди друг у друга. Это элементарное желание, точнее, необходимость: выплеснуть свою боль, открыть шлюзы души… А на самом деле. Они по-прежнему боятся друг друга. Они несут себя, как глиняные сосуды, переполненные страстями и скорбью. Но они, эти люди-сосуды, предпочтут разбиться на рельсах, погибнуть, чем пролиться, обнаружить перед другими своё, сокровенное.