- Да, мудрец прав… - грустно ответил кентавр. - Я давно думаю об этом. И сердце разрывается от боли. Помнишь: без жестокости отвага! Так я учил тебя… А что вышло? Наш освободительный поход против восточных тиранов превратился в резню. Ты уничтожаешь целые города. Ты убиваешь близких товарищей, которые смеют тебе перечить. Тебе всюду чудятся заговоры. Честолюбие перешло в тщеславие, смелость - в безрассудство, гордость - в манию величия…Ты сам задушил всё лучшее, чем наградила тебя Природа.
- Замолчи! - гневно воскликнул Александр. - Я сын бога! Мною руководит высшая сила! Если будешь мешать, и я с тебя шкуру сдеру!
- Не стоит утруждать себя. Я ухожу сам. Меня убил яд совести…
Кентавр протяжно вздохнул и закрыл глаза.
Александр бросился к нему на шею.
- Буцефал! Не покидай меня! Не смей! Я приказываю!
Он ощутил холод, который разливался по телу кентавра, я громко, не стесняясь слёз, зарыдал…
К вечеру Никита и Патрик остались одни. Утомлённый впечатлениями дня, Треверс отправился спать, а Зеленов сказал, что должен как следует накормить и обмыть Патрика
- Ты сможешь начертить план острова? - спросил кентавр, - Я ведь специально сделал так, чтобы он показал нам свои владения.
Никита нарисовал прутиком на песке большой овал, сделал пометки.
- Вилла, подсобные помещения, конюшня. Тут, по-моему, аэродром.
- Здесь, в бухточке, пристань, - указал копытом Патрик.
- Да? Я и не заметил.
- Там стоит морской катер. Если уходить - только этим путём.
- Наверно, охрана караулит.
- Посмотрим… Спешить не будем.
Сгущались сумерки. Ночные цветы источали резкие ароматы. Грустно запела какая-то птица.
- Скажи, - спросил Никита, - а у нас на Руси были до тебя кентавры?
- А как же, - усмехнулся Патрик, - Конёк-Горбунок…
- Нет, серьёзно!
- Ложись на сено. Полетим в X век.
Зеленков плюхнулся на мягкий, душистый стожок. Патрик расположился рядом…
Видение четвёртое. ОБЛАК
Лохматые, корявые тучи неслись над ночной степью. Порывы ветра волновали белые косы ковыля. На горизонте полыхали молнии. И каждая вспышка небесного огня заставляла вздрагивать лошадей, трусливо жаться друг к другу.
Мальчишки, которые пасли княжеский табун, тоже сгрудились у костерка, тревожно глядели на зарницы.
- Ишь, Перун балует! - сказал шустрый белобрысый парнишка.
- Плюнь, Добря, три раза через плечо, - торопливо посоветовал другой, худощавый, щербатый. - А то Перун ударит своей горячей десницей!
Добря встал, повернулся и со смаком плюнул, как советовал друг, угодив при этом ему в глаз.
Мальчишки засмеялись, не так боязно стало.
Только один отрок, ладный, широкоплечий, лежал в стороне, закинув руки за голову. Он смотрел вверх и ждал, когда в прорехе между чёрных туч мелькнёт его звезда.
Когда-то учитель, грек Арефа, показал ему эту яркую золотую точку на ночном небе и сказал: "Покуда она светит, удача будет сопутствовать тебе!"
- А правда, что Владимир - сын князя? - тихо спросил Добря.
- Говорят… - так же шёпотом ответил Щербатый.
Испуганно захрипели кони, затопали копытами, зафыркали.
Владимир вскочил, поднял с земли лук и стрелы.
- Пойду гляну. Может, волк подкрался. - И скрылся во мраке.
Он обошёл табун несколько раз, пристально всматривался в темноту. Нет, не светятся жадные глаза серого татя. Почудилось, наверно.
- Княжич, княжич, - услышал Владимир за спиной таинственный, вкрадчивый голос.
Мальчик обернулся - рядом стоял белоснежный, стройный жеребец.
- Чур меня! Чур!
- Не пугайся. Я - кентавр. Слыхал про такое чудо?
- Да. Грек Арефа сказывал свою сказку. Так то быль, значит?
- Выходит, так.
Владимир оглядел коня. Хорош! Ох, хорош!
- Как звать тебя?
- Облак.
И впрямь - лёгок и бел, словно пух небесный.
- Почему от людей таишься?
- Не время мне объявляться. Мой предок служил твоему прадеду Олегу. Премного ему в бою помогал, всяки хитрости ратные советовал. Недаром князя Вещим звали.
- Знаю про это.
- Конь тот большое влияние на князя имел. Оттого жрецы, которые вашим богам служат, решили его извести.
- Чем же он мешал?
- Учил князя, что нельзя в деревянных идолов верить, людей и животных в жертву им приносить. Плохой бог, если он крови требует! Оттого и Русь разобщена, что каждый своему истукану поклоняется. Это сейчас кучки половцев на вас нападают - вы отбиваетесь. А когда объединит степняков страшная идея наживы - трудно вам будет!
Вспыхнула зарница, разорвала темноту - и узрел Владимир совсем рядом наполненные блестящей влагой очи коня.
- А в какого же бога верить? - подавленно спросил мальчик.
- Бог в душе человека. И все перед ним равны. Вижу жребий на твоём челе, станешь Великим Князем. будет назван Киев матерью городов русских. Но помни всегда: почитай ближнего, как самого себя, - это основной закон жизни. Будь милостив и милосерден, не таи злобу в сердце… А сейчас ухожу в табун. Не ищи меня - ещё не время.
Сияние возникло вокруг головы коня. Пелена затуманила взгляд Владимира. Мальчик упал на траву и провалился в сон…
- Я весь в сомнениях, - раздражённо сказал Треверс утром. С одной стороны, не использовать уникальные способности кентавра - глупо! У меня большие владения земли. Наверняка в их недрах есть золото. Но, с другой стороны, вас, конечно, ищут. Стоит Патрику появиться на материке - кто-нибудь обязательно пронюхает! Может, мы изменим ему внешность?
- Как это? - не понял Никита.
- Ну, при современных достижениях науки это не проблема. Даже масть поменять можно.
- Я не дам Патрика уродовать! - воскликнул Зеленков.
- Не кипятись! Давай у него самого спросим. По-моему, твой кентавр достаточно честолюбив. Он с удовольствием раскрывает свои таланты перед достойным хозяином. Вспомни, ведь раньше он тебе никогда не показывал прошлое.
Никита насупился - крыть было нечем.
Патрик выслушал предложение Джона и сразу согласился. Треверс обрадовался и побежал давать распоряжения - как раз улетал самолёт за продуктами.
- Зачем тебе это? - возмутился Никита.
- Пойми, так легче будет уйти, - спокойно пояснил кентавр. - А внешность - не самое главное…
Вскоре Треверс вернулся.
- Всё! Завтра сюда доставят специалистов! Мы купим весь этот мир с потрохами! И так объединим его! Это будет не империя! Это будет один большой концерн! Завалим людей жратвой, одеждой - вот оно, всеобщее счастье!
- Достаток никогда не делал человека счастливым, - тихо сказал Патрик.
- Да? Почему же он всегда стремится к нему?
- Не все… Некоторые чудаки предпочитали иной путь.
- Ну-ну, покажи! Это должно смотреться как комедия.
Никите показалось, будто кентавр окутался чёрным дымом. И только вдалеке сквозь мутную пелену виднелся маленький жёлтый огонёк…
Видение пятое. РОСИНАНТ
Тёплый ветерок колыхал слабое пламя свечи. Два человека, прислонившись друг к другу плечами, сидели у стола, отделённые от всего мира пузырём тусклого света.
- Друг мой Санчо, - произнёс один из них - длинный, сухощавый, с добродушными, кроткими глазами. - Почему приходишь ко мне только ночью, тайком?
- Ах, сеньор! ответил другой - маленький, плотный, с простодушной и в то же время лукавой физиономией. - И так про вас идёт дурная слава. Вы - идальго, я - чумазый крестьянин. Зачем всем знать, что мы якшаемся?
- Но если Бог подарил нам радость сочувствия, если мы оба понимаем прекрасное - значит, мы равны!
- Так-то оно так… Но это мы с вами знаем, что природа создала человека свободным. А другие об этом и не догадываются… Так что побережёмся для вашей же пользы. Почитайте мне лучше из Гомера. То самое… моё любимое место, когда Парис собирается за прекрасной Еленой, а Кассандра предупреждает его об опасности. Ах, сеньор, всякий раз, как слышу это, мурашки по телу бегут!
- Да, Санчо! Это страшно! Уметь предвидеть будущее и носить при этом вечное проклятие - слыть среди людей глупцом! Вот высший взлёт трагедии! Ты видишь беду, хочешь спасти людей - но тебе никто не верит! Каждый живёт только нынешним днём, не думая, что будет завтра…
Скрипнула дверь, и в комнату вошла служанка.
- Дон Кихано, прибилась к нашему стаду овец какая-то кляча - кожа да кости. Я её гоню - она уходить не хочет. И всё на ваше окно смотрит. Так жалостливо, прямо сердце разрывается. Что с ней делать, ума не приложу.
- Пойдём, Санчо, посмотрим на эту странную гостью.
- Ах, сеньор, простите мою дерзость, на коней на своём веку я нагляделся вдоволь. Дозвольте, я над книгой посижу, покуда ваша милость с животиной разбираться будет.
- Что ж, это твоё право, - усмехнулся Кихано.
По каменным ступеням он спустился во двор. В углу у охапки сена стоял старый, худой жеребец. Грива клочьями свисала с его головы.
- Ну что, приятель, - с улыбкой спросил дон Кихано и потрепал коня по холке, - ты хотел меня видеть?
И вдруг услышал голос:
- Добрый вечер, ласковый сеньор! Извините, что потревожил. Вы, наверно, как всегда отдавали свой досуг чтению.
Дон Кихано отпрянул, перекрестился.