Он еще и торгуется! Ну, погоди, уйдет этот тип, я с тобой поговорю!..
- Сколько же вы хотите?
- Миллион, - бросил Васька как бы невзначай.
- Миллион?! - ужаснулся Иванофф, прикрывая рукой карман.
- Миллион за букет - не каждому по карману! - подзадоривал гостя мой смышленый сынок. - Но согласитесь, цветы того стоят. Думаю, это единственный в мире букет голубых роз.
"В этом ты прав, - подумал я, - другого такого нет".
Страсть коллекционера боролась в душе мистера Роберта с трезвым расчетом. "Миллион, пожалуй, многовато, - думал он. - Завянут они через недельку, одни воспоминания останутся… Многовато, хотя…" В самом дальнем углу его души скреблось неуемное желание. Он был готов пойти на отчаянный шаг и выложить требуемую сумму.
Миллионер, словно готовящийся к прыжку лев, подкрался к букету, впился в цветы безумным взглядом. Ему не терпелось хотя бы прикоснуться к лепестку, но он сдерживал себя, вдыхая космический аромат. Каждый вдох придавал ему решимость.
- Я согласен! - проронил он роковые слова. - Я дам миллион доллар за этот розы.
Он обращался ко мне, полагая, что я уполномочил Василия вести переговоры.
- Соглашайся, отец, миллион в руки плывет! Такое раз в жизни бывает. Ну же!
И тут борьба чувств началась в моей душе. "Миллион - это прекрасно, - думал я, - за миллион я бы отдал и десять таких букетов, но… Ведь эти цветы я подарил Маше в годовщину нашей свадьбы! Она от них в восторге и по сей день. На нее, да и на меня розы оказывают какое-то гипнотическое облагораживающее воздействие. Нет, их никак нельзя продавать, никак!"
- И вы еще раздумываете?! - поразился Иванофф.
Ища поддержки, я глянул на жену. Она пожала плечами: решай, мол, сам. Похоже, что и на нее миллион произвел впечатление. Чего уж там, живем мы небогато, деньжата нам не помешали бы. Маша давно собиралась дубленку себе купить, да и Ваське неплохо бы кооперативную квартиру… Да что говорить, многие проблемы отпали бы. Скоро отпуск, можно по путевке в капстрану съездить, мир повидать, барахлишка прикупить… Кстати, я давно мечтаю о новом спиннинге… Что же делать, а? Продать букет, пока мистер не передумал? Арнольд, думаю, не обидится, Маша, кажется, согласна. Э-эх, была не была!..
- По рукам! - отрубил я, но тут…
Но тут на кухне что-то зашипело, резко запахло озоном, и оттуда в гостиную, шипя и полыхая искрами, бесшумно вплыла тарелкообразная шаровая молния. Мне сразу же вспомнилось картофельное поле близ Истринского водохранилища: молния была уменьшенной копией звездолета Арнольда. Она неподвижно зависла перед нами, части ее электрического тела переливались. В колеблющихся линиях угадывались то очертания материков, то прожилки кленового листа, то странные письмена. Вдруг в самом центре возникла красная точка, она стала увеличиваться в диаметре - и вот на меня уставилась физиономия субъекта в морковном свитере. "Ясно, - догадался я, - меня снова предостерегают от необдуманного шага. Не хотят, чтобы я продавал голубые розы! Ан нет, захочу - продам, захочу - оставлю. И ничего они мне не сделают". Мне почему-то вспомнилась тетя Клава, ее история с шаровой молнией, двусмысленное предсказание, что я, мол, еще увижу свою молнию, придет время…
А молния тем временем продолжала вращаться и видоизменяться. Из тарелки она превратилась в длинное веретено. Краем глаза я заметил, что жена, сын и американец тоже с ужасом и восхищением взирают на молнию, которая вот-вот рванет и разнесет наш дом. Лицо гнусного типа в морковном свитере исчезло. Сейчас что-то произойдет!
Но голубое веретено еще немного постреляло электрическими протуберанцами и плавно двинулось к окну. Через мгновение молния пропала, растворилась во мраке. Все встало на свои места. Тишину ночи (уже ночь!) нарушали тиканье часов на стене и вой запоздалого троллейбуса на улице. Как будто ничего и не было.
- Уф! - перевел дух Роберт Иванофф. - Ну и хреновины у вас тут летают… - Американец снова потянул мясистым носом. - А воздух какой, чувствуете? Гуд воздух.
- Озон, - пояснил Васька. - Обычное дело во время грозы.
- Давайте покончим с делом, - сказал я торопливо. - А потом можно и о погоде поговорить.
- Верно, - подхватил Василий. - Дело прежде всего.
Мистер Роберт болезненно улыбнулся и дрожащей рукой вынул из кармана чековую книжку.
- О’кей. Сделка есть сделка. Готов рассчитаться сию же минуту. Надеюсь, господин Николай, никаких препятствий больше не будет?
- Да какие уж препятствия! - воскликнул Василий, передавая цветы американцу.
Тот небрежно бросил чек на стол и с трепетом принял дорогой букет.
Чек действительно был на миллион долларов. Шесть нулей так и притягивали взгляд. Я взял чек в руки и с интересом рассматривал его.
- Вас интересует, - обнажил он ровные белые зубы в снисходительной улыбке, - как этот невзрачный клочок бумаги можно превратить в миллион? О, все очень просто. Достаточно предъявить его в банке, и вам выложат круглый сумма. - Он периодически коверкал русскую Речь, я был уверен, что умышленно.
- В каком еще банке? - нахмурился Василий. - Это что же, в Америку нам ехать за нашим миллионом? Нет уж, господин Иванофф, давайте наличными.
- Зачем Америка? - искренне удивился гость. - Не надо никакой Америки! Обращайтесь в Интернэйшнл Бэнк оф… - он произнес замысловатое название, - и получайте свой миллион. Как! Вы не знаете, что в Москве открыт филиал этот банк? Вы меня просто удивляете, господа!.. На чеке указан адрес филиала.
Адрес действительно был. Однако проверка не повредит. Я включил свой "детектор лжи" и прошелся по лабиринту сознания мистера Иванофф. Нет, он не врал. Все точно. Пряча чек в карман, я сказал:
- Все в порядке. Деловая часть закончена.
- О, я рад, мистер Николай! Вы настоящий деловой человек!
- Надеюсь, не откажетесь от чашечки кофе… Маша, кофе готов?
- Готов, - буркнула жена, и я сразу уловил перемену в ее голосе.
- О нет, я должен ехать. Нужно позаботиться о цветах: они стоят того. Прощайте, господа, гуд бай!
И он исчез за дверью.
Мы молча смотрели ему вслед. На душе у ценя скребли кошки. Комната наша будто сделалась меньше, стала неуютной и серой, что-то погасло в ней, умерло, улетело…
- Ну что, доволен? Получил свой миллион? Всегда ты так - не спросишь, все по-своему!
- Ну что ты ворчишь?! Ты ж сама хотела!
- Я? А ты спросил?… Ну-ка, давай сюда миллион!
- Как же, держи карман шире! - огрызнулся я.
Василий тоже кипел от обуревавших его чувств.
- Ну ты, отец, и лопухнулся! Вот уж не ожидал! Я же тебя пихал, а ты ноль внимания. Миллион! Как же! Надул тебя этот фраер! Э-эх!..
- Заткнись! - зло бросил я ему и приготовился защищать свой карман. Все мы набычились и, похоже, решили перейти от слов к делу.
И тут раздался нетерпеливый звонок. Васька открыл дверь, и в комнату влетел пунцово-красный Роберт Иванофф. Жестом оскорбленного короля Лира он швырнул на стол некое подобие веника и, брызжа слюной, зашипел:
- Вы есть жулики! Господа! Да, да, все русские есть жулики! Верните мне чек и заберите это!
Боже! Ведь веник, брошенный им на стол, и есть тот самый букет голубых космических роз, еще пять минут назад лучившихся фосфоресцирующим светом и благоухавших так, что хотелось обнять весь мир. Цветы увяли, засохли, умерли! Не потому ли в наши души вселился бес гнева?! Да, да, это розы охраняли нас от всего дурного, присущего человеку, от всего; что накипью оседает в наших сердцах и потом вырывается наружу в виде злости, раздражительности, плохого настроения. Розы облагораживали нас. Теперь они мертвы. И виной тому я, продавший их этому типу, словно Фауст Мефистофилю свою душу. Поделом мне!
Мистер Роберт то багровел, то зеленел и все вился вокруг меня, сшибая стулья, шипел и требовал назад свой миллион. Мы с Машей стояли и смотрели друг на друга. Она тоже все поняла.
- Прости, - чуть слышно сказала она.
- И ты прости, - прошептал я в ответ.
Она бережно взяла умерший букет и унесла его на кухню. Я вынул злополучный чек и положил его на стол.
- Возьмите, господин Иванофф. Надеюсь, мы больше не увидимся.
Роберт Иванофф ловко смахнул бумажку в карман и кинул на меня неприязненный взгляд.
- Мошенники! - процедил он сквозь зубы, но злости в его словах уже не было. - Гуд бай, май френдз! Не поминайте лихом.
Он ринулся к выходу и исчез - теперь уж навсегда. Я опустился на стул и задумался. Как все гадко, мерзко, некрасиво! Хрупко человеческое счастье, его так легко разбить необдуманным поступком, дурным словом, взглядом, мыслью. А разбитое не сктеишь…
- Коля! Коля, иди сюда! Скорее!
Опять что-то стряслось! Я бросился на кухню и остановился на пороге как вкопанный.
У стола сидела заплаканная Маша и завороженно смотрела на некогда прекрасный букет, который лежал у неё на коленях. Но что это? Он уже не походил на веник. На. Моих глазах свершалось чудо: сморщенные лепестки роз Распрямлялись, разглаживались, голубели. Оживали и - Или мне это только показалось? - улыбались. Сухие листочки вновь становились зелеными, колючие стебли наливались соком. Букет опять дышал, благоухал. Голубые розы, чудилось мне, звенели, словно веселые бубенчики. Или это счастливый смех Машы? Она, и правда, смеялась сквозь слезы, которые капали на букет, снова самый прекрасный в мире букет голубых роз!
- Как в сказке! - шептала она. - Я заплакала - и цветы ожили…
Да, это было самое настоящее чудо.
На этом и закончился тот удивительный, насыщенный событиями день, если бы не Васька. Он пробасил у меня за спиной:
- Может, вернуть американца?
- Пошел вон! - рявкнул я.