Мысли умиравших были ровные, плоские, подогнанные друг к другу, как зубцы шестеренок - так и цеплялись одна за другую. Не гневайтесь, славные, простите, мудрые, нет больше сил, наказали меня за нерадивость и беспринципность; о собственном благе пеклись мы больше, чем о спасительном ковчеге; умираем в здравии и радости. Если бы только в последнюю минуту перед тем, как опуститься в недра Дауриса, хотя бы глазком взглянуть на желанный корабль? Томились они и мыслями о будущем своих нехитрых пожитков - кому достанется хламида, ложка, обувка и те несколько дырчатых "монет", зашитых в подоле. Заботы о собственности воодушевили меня - это было так по-человечески вспомнить перед смертью о вещах, которые столько лет грели тебе руки.
Я сунул всем троим лекарственные конфетки. В бытность мою на борту фламатера, во время подготовки к очередному посещению Хорда, попечитель вдоль и поперек исследовал телеса губошлепов, составил рецепты, снабдил меня запасом лекарственных средств, изготовленных из местных растений. Основной запас химикатов хранился на борту челнока, укрывшегося возле места приземления, но кое-что я носил с собой - упрятал в левую ногу. Теперь я мог считать себя самым искусным знахарем на Хорде, и судя по ретивости и страху стражников, единственным на всю округу. Спустя сутки, когда помиравшие от пятнистой заразы губошлепы, почувствовали себя лучше, они все, как один, встали и, не сговариваясь, бросились к местному начальнику канцелярии. Я не сразу сообразил, что послужило причиной подобной прыти, а когда до меня дошло, было поздно. Стражники - дюжие молодые ребята в панцирях и касках, напоминавших испанские шлемы времен Конкисты, - разбудили меня тупыми концами древков копий. Ткнули так, что я взвыл и со страху завопил - за что?! Стражи не стали вдаваться в объяснения, сгрудили меня и трех излеченных мною губошлепов и, подгоняя тычками, погнали в столицу материка.
Как водится, наша компания брела в ногу, в прежнем, уже знакомом порядке: впереди вожак, назначенный из канцелярии, по бокам два стражника, в середке мы, четверо преступников. Как-то я поинтересовался у стражника: зачем нужен вожак, когда есть дорога, хоженая-перехоженая?
- Как же без вожака, - добродушно усмехнулся тот и переложил копье на другое плечо. - Это их обязанность водить поселян. У них природа такая, хочешь не хочешь, а веди. Попробуй его не пустить, с тоски помрет.
Признаться, я мало что понял в подобном объяснении. Допытываться не стал, на сердце легла тоска - ну, и занесло меня!
В Дирах, обширное поселение, служившее "столицей" материка, мы притопали, когда на широкую холмистую местность, прилегающую к полноводной реке, легли светлые сумерки, и вокруг редкими россыпями засияли электрические огни. Ярко был освещен замок, представлявший из себя скопище пристыкованных друг к другу сооружений, возведенных на вершине прибрежной скалы. Комплекс был окружен низкими стенами, по углам четыре бастиона. Отдельно возвышался дворец с бросавшейся в глаза претензией на архитектурный стиль. На его крыше были видны параболические тарелки, путаница проводов, штыри направленных антенн.
Вожак подвел нас к воротам, здесь распрощался, почесал каждого на прощание и, дождавшись, когда створки распахнутся, направился в местную канцелярию. Нас же загнали в подземелье. По крайней мере меня в буквальном смысле!.. Завели в коридор, распахнули дверь, повернули лицом ко входу и пинком увесистого, с загнутым вверх носком сапога, переместили в камеру.
Слава тебе, Господи! Здесь я мог отдохнуть от неусыпного, обильного сияния, от которого страдал наверху. Нельзя сказать, что в подземелье царил полновесный мрак, однако сумерек здесь хватало, как, впрочем, и темных углов.
В подвале было тесновато - те же Петры, Андреи, Иуды, Абрамы, Иваны, Рахимы и прочее простолюдье. Была парочка Роовертов или Роональдов, так их называли сокамерники. Эти держались особняком, выделялись одеждой, на них были халаты, расшитые геометрическим орнаментом. Из разговоров я понял, что они принадлежали к замковой обслуге, один из них даже имел доступ к гарцуку. Я, правда, так и не понял, почему у них были одинаковые имена. Были здесь и двое с виду образованных заключенных - один пожилой губошлеп, другой молоденький прихрамывающий парнишка, с богатой, напоминающей птичье оперение шевелюрой. В чем заключалась их вина, я не мог понять, однако соседи и в первую очередь провокатор, подсаженный в камеру по случаю появления новеньких - меня и тех трех несчастных, которых я излечил от мучной лихорадки - называли их "политическими". На провокатора никто не обращал внимания, видно было, что исполнение обязанностей было ему в тягость. Он и ко мне не сразу подошел, сначала порасспросил тех троих, без конца изъявлявших восторг, что их вовремя заключили под стражу и без конца клявшихся в верности общему делу, потом только перебрался ко мне поближе.
- Откуда будешь? - спросил он.
Вопрос на Хорде немыслимый по наивности.
Я не ответил.
- Куда идешь?
- Куда глаза глядят. Пропитание ищу.
- Байки всякие загибаешь, людишек лечишь?
- Лечу.
- Чем?
- Патоку из трав варю, из нее облатки делаю. Можно настой употребить.
- Дружок у меня есть в городе. Дружка бы вылечил? - попросил он. - Подхватил он где-то мучницу.
- Не могу, облатки кончились, снадобья нет.
Между тем вокруг нас начал собираться народ.
- Где же ты до этого их брал?
- Сам делал (это была истинная правда). Дед научил, где какие травы искать, каких жучков отмачивать. Как сушить, перемалывать, на чем настаивать.
- Кто?!
- Дедушка, отец моего отца.
Провокатор взорлил.
- Как же ты узнал, неверующий в ковчег, кто твой дед? Тебе что, в канцелярии справку дали?
- Нет, мы жили вместе. Это было давно, еще в прошлом году, в горах.
- Где же такие горы располагаются, в которых люди вместо того, чтобы ковчег помогать строить, с дедушками лясы точат?
По лицу провокатора стало видно, что он почуял жирную поживу. Собравшиеся было вокруг меня губошлепы сразу сделали вид, что этот разговор их не интересует, начали отворачиваться, позевывать…
В камере наступила томительная тишина.
- Есть такие горы, - ответил я. - На юге, где чума людей покосила. Тех, кто выжил, оставили в покое. Одним словом, на время лишили великого счастья участвовать в созидании ковчега. Это, правда, давно было. Два года назад.
- Сколько?.. - не поверил провокатор и вопросительно глянул на пожилого "политического". Тот авторитетно кивнул в знак согласия, потом добавил.
- Было такое, я сам видал документы о нашествии чумы в южные горы Дираха. С той поры славные повелели перевести в резерв этот рассадник всякой мерзости.
Лица губошлепов заметно посветлели (точнее, обрели нормальный синюшный цвет). Один из заключенных удивленно присвистнул.
- Значит, ты два раза успел под звездами пожить?
- Было дело, - кивнул я и обратился к провокатору. - А ты как здесь очутился? На чужую мамку позарился?
Я угодил в точку - прочел об этом в его взгляде. Тот сразу сник, отвел глаза. Долго сидел, в тупой безнадежности разглядывал каменную кладку. Конечно, ему не позавидуешь. Кому понравиться должность мелкого соглядатая в тюрьме, которого в конце концов могут ни за что не просто удавить в камере. Если бы не долг, не зов ковчега, он давным-давно сбежал бы отсюда, но куда пойти?..
Он вздохнул - рыбка, то есть я, сорвалась с крючка. Я не врал, не таился, биографию попечитель состряпал мне что надо. Вот и "политический" подтвердил, что такие горы, где о поселянах забыли, существуют, а о том, что было два года назад, не ему судить. Настучать он настучит, и если у меня за спиной есть какие-то грешки, мной займется личная канцелярия гарцука, в обязанности которой входило искоренение ересей, спрямление уклонов и любых прочих попыток извратить великую цель строительства ковчега. Одним словом, бороться со всякими противоправными "политическими" деяниями, и в первую очередь с организованным отказом от работы во имя спасения Хорда.
Тот же "политический", что постарше, поинтересовался.
- Слушай, товарищ, за что же тебя в каталажку упрятали?
Я кивком указал на трех моих подопечных.
- Вон тех от мучной лихорадки вылечил, а они на меня донесли.
- И правильно сделали! - вызывающе тонким голосочком выкрикнул один из них, высокий тощий мужик с всклоченной чернющей бородой, почти скрывавшей лиловые навыкате губы. - Кто первый донесет, тот может на урановые рудники рассчитывать, а если кто опоздал - не миновать ему ртутных шахт или того хуже.
- А если и первому не повезет? - спросил я.
Другой из этой же компании нахмурился.
- Как это не повезет? Мы все трое тютелька в тютельку прибежали в канцелярию. Все трое, как по ниточке, в дверь влезли. Должно повезти. Зря мы, что ли, на тебя стражей натравили.
Третий, более смекалистый, печально возразил.
- Если не повезет, на добычу водорослей могут направить.
- В чем же разница? - не понял я.
- Ну ты, знахарь, даешь, - провокатор хлопнул себя по бедрам, потом по очереди ловко почесался под мышками: сначала под правой, потом под левой. - Водоросли ядовиты, а в рудниках - тьфу! Всего-навсего радиация.
Я поперхнулся.
- Чем же радиация лучше?
На этот вопрос ответил один из дворцовых слуг - оба стояли неподалеку и с брезгливым видом прислушивались к разговору.
- Ты, старик, совсем дикий? У вас там, в горах, университетов не было? Или ты на занятия ходил от звезд прятаться?.. Фон в рудниках минимальный, а на водорослях любая царапина, и тебе кранты. Цианистый калий знаешь, как действует!..