***
После совсем скромного ужина сегодня долго не расходились. Сидели за столом, будто ждали чего-то еще.
- Может, капкан на него поставить? - предложил, наконец, Ахилл.
- В нем же веса нет, - возразил Конг. - Лучше клетку, наподобие мышеловки. С наживкой. Оно ведь алкоголесодержащее любит.
- Уйдет он. И сквозь клетку уйдет, - на этот раз возражал Ахилл.
- Кто его знает, - подал голос Титаныч, скребущий кастрюлю возле плиты. - Это с нашими отечественными привидениями все понятно. А этот, может, какой-то особенный. Я когда-то давно, лет пятьдесят-восемьдесят назад с дедом Платона Сократовича ловушки на медведей ставил. Подвешивается бревно - так, чтобы оно в нужное время упало и медведю хребет переломило. Ну, у нас рельса есть, швеллер…
- Нету хребта у него, - сказал Платон. - Вообще ничего нету. Бесплотный дух он.
- А у нас на планете такая трава лабуда растет, - вспомнил Конг. - Целые поля. Вкусная очень. Ходишь и жрешь.
- Жаль, что интернета у нас нет, - заметил Ахилл. - Я бы посмотрел, как на привидений охотятся. Живешь тут в этой древней летающей тарелке, вдали от цивилизации.
- А может быть, эту клетку под потолком подвесить? - задумчиво произнес Платон.
- А как?.. - собрался спросить что-то Ахилл. - А ведь точно. И среагировать эта клетка наша может на электронное изображение призрака. А программу Кукулькан составит, в компьютере изображение и создаст… Призрак по коридору идет, задумался весь, а мы его сверху клеткой и прихлопнем.
- Грамотно его возьмем, - заговорил Конг. - Нужен еще малый пороховой заряд - пережечь веревку.
- По сигналу от компьютера, - подхватил Ахилл. - Очень просто. А по клетке электроток пустим. И еще магнитное поле. Небось, сквозь них никакому призраку не пройти.
Расходиться, кажется, теперь совсем не собирались. Принесли карманный компьютер, бумагу, принялись что-то чертить. Даже Кукулькан, до сих пор считавшийся союзником привидения, постепенно втянулся в обсуждение.
- А это как?.. Никуда оно не денется. Увидишь, не пройдет. Эх, жаль, что пива больше нет, - допоздна слышалось из кухни.
***
Хитроумное сооружение строили долго, уже несколько дней. Как обычно, новые технические проблемы возникали одна за другой, и конца им не было видно. Клетка для привидения становилась все сложнее.
Незавершенная ржавая конструкция угрожающе повисла недалеко от каюты Платона. Оттуда свисали веревки и провода. Участники экспедиции осторожно пробирались под опасным сооружением вдоль стены или вообще обходили это место другими путями.
- Ты бы, Кукулькан, лучше кораблем интересовался, - все чаще ворчал Титаныч. - Ты ведь здесь пилот. А то одно привидение за тебя старается. Чинит, паяет. Надейся на него.
Скромный потомок богов отмалчивался.
- А то в выключатель ткнешь, а он рассыпается, - не унимался старик. - Все гудит, скрипит. Шестьсот лет машине. Виданное ли дело!
Пронзительный металлический голос старика раздавался издалека. Платон слышал его в своей каюте. Он достал карманный компьютер, в который до полета заложил труды историков, современных и древних, о Месоамерике. Вывел изображение на стену перед столом. В сумерках засветилось прямоугольное пятно с буквами и картинками. Цивилизации майя, ацтеков, ольмеков и еще кого-то. Как здесь все было возмутительно искажено, поверхностно и вообще неверно по сравнению с теми яркими картинами, которые приходили к нему во сне, со сведениями, которые он из этих снов узнал.
Как всегда за чтением время прошло незаметно, будто сразу куда-то исчезло. И как всегда неожиданно оказалось, что уже ночь. В космической тарелке было тихо, только где-то, шаркая, прошло привидение. Платон заставил себя захлопнуть крышку компьютера.
Во сне опять появились ступенчатые пирамиды, у их подножий - толпа смуглых ярко одетых людей. Он даже почувствовал, как здесь жарко. На вершине и на верхних ступенях пирамид стоят украшенные беседки. Многие лица уже знакомы. Платон теперь помнил некоторых героев своих снов. Но на этот раз это не Марс, впервые он оказался на Земле, где-то в Тикале, Копане или, может быть, в Теночтитлане. Толпа заколыхалась, между расступающимися людьми идут воины с оружием, щитами и мечами, одетые и раскрашенные по-боевому, в холстяных, пропитанных солью латах.
Сейчас он каким-то образом понимал, что спит и просто лежал, наблюдал сон извне, со стороны, как кино. Было слышно, как привидение теперь гремит цепями на кухне, пытаясь открыть холодильник. А в этом сне звуков не существовало, но было ясно, что там, вдали, возле пирамид, шумно. И по ярким краскам понятно, что идет какой-то праздник. Наконец-то он узнал пирамиду Солнца в Теотиуакане. В этом времени она была непривычно обжитой, с деревянными пандусами и лестницами, с большим деревянным зданием сверху, сейчас празднично украшенным цветными тряпочками, перьями и еще чем-то ярким и пестрым. Люди, повсюду стоящие на пирамиде, тоже были одеты ярко, по-праздничному. Толпа внизу, судя по цвету, была попроще, простой люд.
На вершине видна высокая фигура. Даже на этом расстоянии заметно, как стоящий там выделяется ростом. Его лица разглядеть было невозможно, и только ослепительно ярко сияло на нем золото, какие-то массивные украшения. Платон уже знал, что в этом мире золото воспринимается совсем по-другому. Здесь его блеск считается веселым, праздничным. Индейцы в этом времени верят, что найденное золото - это брызги солнца, упавшие с неба.
На ходу корчились в ритуальных плясках жрецы, изображавшие мелких духов из страны мертвых, персонажей этого древнего праздника. В деревянных масках с нарисованными на них жуткими рожами, в перьях, раскрашенных в огненные цвета, измазанные птичьей кровью. Платон знал, что духи эти звались здесь "Гоните нас прочь".
Кто-то из них тянет за кожаные канаты жертвенного гигантского ленивца. Его тыкают палками, дергают за эти канаты, не дают опуститься на четвереньки, заставляя идти на задних лапах, чтобы сохранить это карикатурное сходство с человеком. Как будто даже доносился смрад давно исчезнувшего на Земле истребленного зверя.
Платон близко видел ковыляющее существо, похожее на гигантского черного, костистого и длиннорукого человека, неподвижную, пугающую безобразием морду. Громадные плоские когти чудовища со стуком опускаются на мостовую. Вот оно неуклюже переступает через натянувшуюся веревку, сейчас споткнется…
В каком-то из миров раздался грохот, рядом слышалась совсем русская речь, отчетливый мат, и даже голос как будто был знакомым.
- Понапротягивали веревок, - громко причитал кто-то.
"Привидение", - мелькнуло в голове. Платон схватил то, что попалось под руку в темноте, а это оказался керамический месоамериканский горшок и выскочил в коридор.
Вспыхнул свет - это загорелся установленный на случай поимки привидения прожектор. На полу лежал запутавшийся ногой в клубке веревок Томсон, еще тихонько матерящийся.
Один за другим появлялись участники экспедиции, экипаж "Обсидиановой бабочки". А за спиной Платона возник Джеррисон, вышел из камбуза с какой-то миской.
- Привет, начальник! - поприветствовал он Платона, подняв ладонь. - Уже поймали тебя? - равнодушно спросил он у Томсона.
- Не меня, а нас.
- Это кто? Призраки? - Конг, наверное, еще не до конца проснувшийся, не узнал их. Или сделал вид, что не узнал.
- Зайцы это, - отозвался Ахилл. - А этот, видишь, какой жирный.
- Да живые мы, - заговорил Джеррисон. - Зря вы нас привидениями дразните. Не бойтесь, мы кровь не пьем, не любим.
- Теперь уже знаем, что вы любите, - язвительно заметил Ахилл. - Навязались на нашу голову, нахлебники.
- И чего вам здесь нужно? - спросил Платон. - Куда это вы с нами собрались?
- Да никуда. - Лежащий на полу Томсон смотрел снизу верх. - То есть, хоть куда… Неохота опять в кичман, на нары. Погибли силы и талант в твоих стенах, как говорится. Да вы высадите нас где хотите, по дороге.
- Да уж высадим, не сомневайся, - с раздражением проворчал Конг. - Серебряную пулю на тебя чуть не потратил. А помнишь, мне в морду обещал? Ну, и я тебе тоже.
- Зачем в морду? - добродушно ухмыльнулся Джеррисон. - А законы гостеприимства, то-сё? У нас и оружия нет. Инструменты только, немного.
- Да уж, сегодня что-то не по традиции, без стрельбы, встречаемся, - произнес Ахилл.
- А закурить у тебя есть, начальник? - Томсон опять глядел на Платона.
- Нет, - сказал тот после паузы, во время которой безуспешно придумывал язвительный ответ, но так и не придумал.
- Жаль.
- Чего тебе жаль?
- Жалко, что курить у тебя нет.