Тут прибежал Джиджетто - он разыскал кухню и пота-шил нас туда. Нас не пришлось долго уговаривать, мы пошли за ним и попали в маленькую комнату, где на железной плитке, раскаленной электрическим током, кипела в котелке вода; в нем варилась рыба. Мы пришли вовремя, потому что вода уже почти вся выкипела и рыба распалась на куски. Мы поели с наслаждением горячей пищи - в первый раз за много дней и вернулись в зал.
Я с Марицем стал рассматривать оружие, висевшее в первой комнате. Там были великолепные ножи, даже сабли, употребляемые при абордаже. Но удивительней всего были ружья и револьверы - у них были толстые стальные приклады, очевидно пустые внутри, и очень узкие стволы; курков не было, были только собачки. Мне удалось открыть приклад одного ружья; он действительно был полым, и в нем лежало около двадцати маленьких стальных шариков. Рассмотрев ружье внимательней, я увидел, что оно заряжается сжатым воздухом.
- Детские игрушки, - засмеялся Питер, поглаживая свой громадный револьвер, бивший на 400 метров пулей большого калибра.
Джиджетто тихонько подошел к дверям и заглянул в комнату, где лежал старик; наш хозяин был в том же положении, в каком мы его оставили, но ровно и спокойно дышал.
Мы улеглись - Марсель и Мариц на диване, Питер, Джиджетто и я на полу - и крепко уснули.
- Вставайте, будет вам спать, - разбудил нас Котенок через несколько часов, - идемте ловить рыбу!
Мы выспались на славу, усталость как руной сняло; мы живо приготовили снасти, расправили сети и собрались на ловлю. Джиджетто пошел в кухню за остатками вчерашней рыбы для наживы - ничего лучшего у нас не было. Я решил, что нужно перед уходом заглянуть к старику; мы вернулись в зал и замерли на пороге.
Наш хозяин вышел из своей комнаты и, держась за книжные полки, слабою походкою шел к нам. Старик поднял голову и с трудом, как бы не находя слов после долгого молчания, сказал по-итальянски:
- Кто бы вы ни были, несчастный приветствует вас.
Я был так взволнован, что не мог отвечать. Джиджетто перевел товарищам слова старика по-английски. Наш хозяин понял, очевидно, что английский язык был понятен нам всем, и, сделав еще шаг вперед, заговорил по-английски:
- Вы кажетесь мне отзвуком далекого мира! Откуда вы пришли сюда?
- Мы попали сюда из Ньюкэстльских каменноугольных копей.
- Из каких копей? Здесь нет никаких копей!
Мы переглянулись в удивлении.
- Неужели вы не знаете их?
- Нет!
Старик опустился на диван. Мы сели возле него.
- Недалеко отсюда есть шахты, - сказал инженер. - Мы пришли оттуда через бесконечный ряд галерей и пещер.
- Значит, вы сможете вернуться туда?
- Нет.
- Вы заблудились? Я покажу вам дорогу: я знаю здесь переходы.
- Нет, этим путем мы не сможем вернуться: он закрыт для нас навсегда. Мы надеемся только на вас, - сказал Мариц.
Старик грустно посмотрел на нас.
- На меня! Несчастные люди!
Он поднял голову и взглянул на висевшие на стене часы- календарь.
- Я живу в этой пещере тридцать три года, четыре месяца и двенадцать дней!
У нас потемнело в глазах. Мариц спросил:
- Тридцать три года? И вам не удалось выйти отсюда?
- Нет. Тридцать два года с лишним я не видел ни живой души.
- По собственному желанию? - спросил Мариц.
- О нет, - вздохнув, ответил старик, - о нет, я многие годы искал выход.
Мне показалось, что своды пещеры налегли мне на плечи.
- Да, - продолжал старик, - если вам нельзя вернуться тем путем, которым вы пришли, вы не выйдете отсюда.
- Он помолчал минуту и прибавил: - Может быть, ваше несчастье будет для меня счастьем.
- А как вы попали сюда? - спросил инженер.
Старик изменился в лице, привстал и сделал несколько шагов. Потом, опершись о стол, посмотрел Марицу в глаза и сказал резким, взволнованным голосом:
- Я не спрашивал вас, кто вы. Зачем вам знать, кто я? Чего вам от меня нужно? Зачем вы пришли сюда? Вас послал сюда он? Он? Он?
Старик замолчал и закрыл лицо руками.
Инженер ответил так, как сказал бы каждый из нас:
- Простите. Мы не хотели встревожить вас. Мы не будем беспокоить вас. Но мы охотно скажем вам, кто мы и как нас зовут. Скажите только, каким именем вас называть, ведь мы будем, как видно, долго вместе.
Старик помолчал немного и, опустив глаза, сказал:
- Называйте меня Мертвым; я буду вспоминать тогда, что, хотя я и с вами, я умер для света.
- Нет, - сказал Джиджетто, - лучше мы будем называть вас Хозяином; это будет напоминать нам о нашем приходе.
- Хорошо, зовите меня Хозяином, - согласился старик.
Инженер начал называть ему наши имена:
- Луиджи Бай, из Италии, флорентиец, по профессии - бездельник; Марсель Уберт из Сент-Этьенна во Франции, шахтер; я - Карл Мариц, инженер из Наталя; Питер Вандоэль из Миддльбурга в Трансваале, земледелец; Николо Галли из Ливорно…
Старик вдруг вскочил на ноги.
- Как? Как вы сказали? - воскликнул он, задыхаясь, схватившись руками за грудь. - Как?
- Николо Галли из Ливорно, в Италии…
Хозяин посмотрел на меня пристально, во все глаза, взял меня руками за голову и, всматриваясь в мое лицо, дрожащим голосом повторил:
- Ни-ко-ло Гал-ли! Ни-ко-ло Гал-ли! Точь-в-точь!
Он закачался и упал на диван.
VI. Кто он?
"Почему старика так взволновало мое имя? Почему он так пристально вглядывался в мое лицо? С кем он нашел во мне сходство?" Эти вопросы не давали мне покою. Я ждал, чтобы старик пришел в себя, чтобы спросить его об этом, и в то же время боялся снова встревожить его.
Он очнулся, обвел нас глазами и сел.
- Простите, друзья, что я испугал вас. Я очень слаб, - дрожащим, тихим голосом сказал старик.
Я не решился тревожить его расспросами.
- Да ведь вы сегодня еще ничего не ели, - вспомнил Джиджетто. - Там, в кухне, есть еще немного рыбы.
- Не нужно, у меня здесь есть то, что мне теперь необходимо.
Старик поднялся и, опираясь на Марселя, прошел в свою комнату. Он вернулся оттуда с бутылочкой беловатой жидкости в руках; откупорив ее, он поднес ее ко рту и сделал долгий-долгий глоток.
- На земле нет таких бальзамов. Эта жидкость восстанавливает силы чудесным образом. У меня есть еще три бутылки этого напитка; отведайте, - сказал Хозяин помолодевшим бодрым голосом.
Мы попробовали эту жидкость. Ощущение силы и свежести разливалось по всему телу.
- Вы сами приготовляете ее?
- Как она называется?
- В нее входит спирт?
- Это сок особого рода морской травы, - ответил старик.
- А как вы добываете его? - спросил я, в надежде, что ответ Хозяина хоть как-нибудь коснется волнующих меня вопросов.
Но он только пристально поглядел на меня и ничего не ответил. Я почувствовал себя разочарованным, мои товарищи - тоже. Наступило неловкое молчание. Джиджетто прервал его.
- Знаете, друзья, хоть мы и напились волшебного напитка, нам нужно будет сегодня есть. Идемте к озеру, - ведь здесь только и кушанья, что рыба.
Старик вздрогнул и вышел из задумчивости.
- Рыбу из озера нельзя есть; она имеет самый невозможный вкус.
- Как так? А та рыба, что мы ели вчера?
- То была морская рыба, отличнейшая кефаль.
- Морская, - воскликнул я с инженером в один голос.
- Вот именно. Что ж, идемте половим - Джиджетто прав: здесь рыба - единственная пища.
- Неужели же мы пойдем к морю?
Перед моими глазами замелькали блестки солнца на синей воде, беспредельное лазурное небо, белый парус вдали.
- Не думайте, - сказал старик, - что я поведу вас на берег моря. Мое море скрыто в густом мраке, рыбы в него заходят, но не живут.
- Значит, мы пойдем в ту подводную пещеру, что нарисована у вас на плане? - спросил Мариц.
- Конечно.
- В таком случае там должен быть выход?
- Да, на глубине сорока метров от уровня моря.
Искорка надежды, на мгновение блеснувшая, потухла.
- Ведь я говорил вам: если тот путь, которым вы пришли, закрыт для вас - вы никогда не выйдете отсюда.
Тут старик взглянул на меня. Что-то промелькнуло в его глазах; видно было, что он очень волнуется. Каждая черточка его лица дрожала - казалось, он испытывает жестокую внутреннюю борьбу.
- И все-таки вы должны отсюда выйти, - сказал он наконец.
Он резко встал и направился в комнату, где были рыболовные снасти.
- Идемте приготовим снаряды, - сказал он.
Я задержал Марица: мне хотелось поговорить с ним.
- Скажи, Карл, что мне делать. Те несколько минут, когда ты назвал старику мое имя, взволновали меня до глубины души. Волнение старика, сходство, которое он нашел во мне с кем-то; время, с которого длится его заточение, его итальянское происхождение, его тосканский выговор, все заставляет меня думать, что он имел какое-то отношение к моему отцу и к его исчезновению. Кажется, я не говорил тебе, что мой отец отправился в далекое плавание и что мы не имели с тех пор о нем никаких сведений. Пароход, на который он сел, благополучно прибыл в Гамбург, но отца моего и еще нескольких пассажиров на нем не оказалось, и нам ничего не удалось узнать о них.
- Ты думаешь, он знал твоего отца?
- Может быть, он был его другом, может быть, он виновник его исчезновения или смерти.
- Не думаю, чтобы он был способен убить кого-нибудь.
- Что же мне делать? Спросить его?
- Тогда он, наверное, ничего не ответит или выдумает какую-нибудь историю.
- Как же быть?