Да, Рэнду и прежде приходили в голову подобные мысли, но он отбрасывал их в сторону, они мешали ему думать над решением главной задачи – вернуть планете её утраченную часть. А теперь, когда подготовка к эксперименту вот-вот должна была закончиться, и он так близко подошёл к решающему моменту, за которым – всемирная слава и десять миллионов риэлов, они, эти мысли вновь появились. Ну, Эч! Ну, сукин сын! Взял и помог провокационным мыслям занять свое место в его голове, вытеснив решимость и уверенность в победе.
"Может, стоит посоветоваться с Юрием?.. Нет, правы Академики: существуют вопросы, которые мы должны решать сами"
– Хорошо. – Рэнд вернулся к компьютеру. – Поскучай пока, а я пообщаюсь с Марандолем. Загружу его своими и твоими сомнениями. Возможно, начало эксперимента придётся отсрочить.
Рэнд вышел из конференц-зала не то, чтобы расстроенным, а каким-то разбитым.
Мэтры молча и, как показалось Рэнду, без особого интереса выслушали сбивчивый и сумбурный доклад, составленный на основании его сомнений и опасений по поводу того, что гипотетически уцелевшему контингенту замкнутого пространства может прийтись не по душе предстоящее объединение с большой Риэлой. Выслушали и, отключив его коммуникационное устройство, стали мысленно совещаться.
Уже одно это могло вывести его из равновесия. Обидно: его, словно нерадивого школяра выдворили из класса, пока взрослые дяди-учителя примут решение о судьбе проекта. Рэнд наблюдал за мэтрами, но не мог понять по выражениям их лиц – согласны ли с его доводами учёные мужи или считают доклад бредом и демагогией. Мэтр Саган сидел в своём кресле с закрытыми глазами и был похож на немощного старичка, дремлющего на солнышке. Остальные выглядели примерно так же.
Мозговой штурм старцев длился около четверти часа. Наконец, Саган открыл глаза, включил мнемопереговорное устройство Рэнда и послал ему мысленный импульс:
"Для полного осмысления данного вопроса и для принятия решения требуется дополнительное время. Спасибо за ваше выступление. Эксперимент по разворачиванию пространства временно приостанавливается. Ответственный секретарь Марандоль сообщит дату возобновления работ"
Рэнд понял, что ему велено покинуть конференц-зал.
Марандоль догнал его, когда он уже выходил из Храма Науки.
– Постой, дружище!
– Что ещё? – чересчур резко и раздраженно откликнулся Рэнд. – Хочешь мне по секрету рассказать, о чем совещались великие ученые мужи?
Марандоль с удивлением посмотрел на товарища.
– Хочу… Когда ты изложил свои сомнения и Саган тебя отключил… А, я понял! Вот почему у тебя такая кислая мина… Иногда они так поступают. Нужно с уважением и пониманием относится к старикам и не принимать близко к сердцу некоторые их выходки. Они таким образом банально экономят время. Ведь у них его не так много осталось, а кое-что каждый из них еще хочет успеть сделать.
– Не понимаю: каким образом я отнял бы их время, если бы послушал обсуждение своего доклада?
Марандоль пожал плечами:
– Зная тебя, могу ответить на этот вопрос. Ты не утерпел бы, Рэнд, стал бы вмешиваться в обсуждение, задавать вопросы…
– Хорошо. В следующий раз я отнесусь к такому, мягко говоря, пренебрежительному отношению с пониманием. – было заметно, что Рэнд сказал это лишь затем, чтобы закрыть тему.
– Собственно говоря, обсуждения никакого и не было, – с энтузиазмом продолжил Марандоль. – Пласт проблем, который ты обнажил, оказался столь мощным, что члены Совета решили, что не готовы к немедленному ответу. Когда тебя отключили, они сразу же принялись составлять список специалистов, которых следует пригласить для составления доктрины взаимодействия цивилизаций и формирования группы контакта. Та доктрина, которая составлялась для взаимодействия с подводной цивилизацией Риэлы, устарела, да и специфика совсем другая…
– Обо мне что-нибудь говорили? – поинтересовался Рэнд.
– Говорили. Саган, тот вообще пел дифирамбы твоему благоразумию и глубине мышления.
– Он даже глаз не открывал, – покраснев, заметил Рэнд.
– И тем ни менее! Мэтр Саган поставил тебя в пример своим коллегам. Упрекал их в том, что молодой ученый обратил внимание на моральный аспект предстоящего эксперимента, а они, маститые ученые, увлекшись технической стороной вопроса, совершенно забыли учесть возможные последствия контакта с иной цивилизацией.
– Да они и технической стороной не очень-то… – тихо пробормотал Рэнд и наклонил голову, пряча от Марандоля самодовольную улыбку. Настроение его изменилось кардинально.
– Так что, тебе дан отпуск на неделю, – немного помолчав, сказал ответственный секретарь. – Как думаешь его использовать?
– С пользой для дела, – весело подмигнул товарищу Рэнд, – и не без удовольствия для себя лично!
– Поедешь к Лауре? – догадался Марандоль.
– Сначала в горы. Надо убедиться, что все работы идут строго в соответствии с графиком. Ну а потом… к морю, к аквариэлям и к Лауре! На недельку! Может, удастся… – Рэнд не договорил и вприпрыжку побежал к площадке, где его ожидал скоростной глайдер, предназначенный для перелётов на большие расстояния.
Глава VI. Аквариэли
Утром следующего дня Рэнд прилетел на базу маринистов-ихтиологов, работающих в рамках существующей доктрины по контактам цивилизаций – наземной и подводной – двух таких разных, но обитающих на одной планете цивилизаций. Разных не только по образу жизни и по среде обитания, не только внешне, но и ментально. Некоторые вопросы, задаваемые аквариэлям людьми, ставили подводных жителей в тупик, и наоборот – некоторые мысленные вопросы аквариэлей были непонятны наземным обитателям Риэлы. Например, на вопрос – из чего сделаны дома подводных городов аквариэлей, они отвечали: из воды. Но как? Каким образом жидкое становилось твёрдым, аквариэли объяснить не могли, вернее, объясняли, но люди их не понимали. Оставался тайной вопрос о появлении на свет новых особей разумных подводных обитателей. На него аквариэли отвечали весьма странно: "мы думаем и у нас появляются дети". Однако глагол "думать" и глагол "делать" у аквариэлей имел одинаковое значение. Также неясна была их численность и продолжительность жизни, а самым непонятным было то, куда исчезают аквариэли, выработав свой жизненный ресурс. Сами аквариэли говорили, что они становятся рыбами, зверями – морскими и сухопутными – и… людьми. Что они имели в виду? Реинкарнацию? Переселение душ? Или что-то иное?.. Ответа не было. Либо разумные обитатели океана не могли ответить на эти вопросы доступными для людей понятиями, либо не желали. А может, причиной молчания являлась их религия? Однако на вопросы, связанные с наличием или отсутствием у подводной цивилизации религиозных учений, аквариэли отвечать отказывались.
Совместной с аквариэлями программой, разработанной в дополнение к доктрине, предусматривалось, помимо всего прочего, и генетическое изменение человеческого организма. Добровольцы среди людей нашлись. В числе добровольцев – Лаура, женщина, которая предпочла карьере на суше и… ему, Рэнду, океанские глубины, любимую ихтиологию и дорогих её сердцу аквариэлей. Первый этап генетических корректировок, которые вызовут необратимые мутации, должен был начаться уже скоро, однако у Рэнда оставалось время, чтобы отговорить Лауру от задуманного. Рэнд слабо надеялся, что ему это удастся сделать, но попытаться ещё раз стоило.
Вроде бы, всё уже сказано, все его весомые и сверхпрочные аргументы разрушены о ещё более прочную стену фанатизма и нездоровой (как думалось Рэнду) страсти Лауры к этим странным существам, живущим в огромных прозрачных и призрачных городах, устроенных на дне морском. Вроде бы и он, Рэнд, почти смирился с потерей дорогой ему женщины. Вроде бы, и претендентки на Лаурино место появились… А одна, так, в буквальном смысле проходу не давала, даже Эча на свою сторону склонила. Тот тоже стал Рэнду на мозги капать. Ему, Эчу, видите ли, в отсутствие хозяина будет с кем общаться, а с ней, с этой девицей, контакт уже установлен – друзья, не разлей вода.
И всё-таки щемило сердце. Снилась Рэнду Лаура по ночам.
Иногда сны были кошмарными: будто бы он с Лаурой на дне океана в городе аквариэлей. И выглядит он не по-человечески – круглая лысая голова, многосуставные руки с перепонками между пальцами, вместо ног – широкий и плоский горизонтальный плавник. А рядом с ним – Лаура, такое же чудище. И больно было Рэнду не за себя, не за свой отвратный вид. За неё! Больно и страшно…
Прибыв на базу, Рэнд сразу направился в коттедж Лауры. Коттедж оказался пустым, но, судя по сытому урчанию утилизатора и не успевшему выветриться запаху кофе, Лаура покинула своё жилье недавно. Рэнд догнал девушку по дороге в аквалабораторию.
– Привет!
Лаура оглянулась и удивлённо взглянула на Рэнда.
– Привет… Честно признаюсь, не ждала.
– У меня незапланированный отпуск на неделю. Вот, решил повидаться. Ты не рада?
– Ну почему? Я всегда рада тебя видеть. Только давай договоримся: мы не будем возвращаться к нашему спору. Я всё решила. И с каждым днем, вместо сомнений, я нахожу всё больше и больше аргументов в пользу этого решения.
– Хорошо, не будем, – соврал Рэнд. – Хотел тебя увидеть. Просто хотел тебя увидеть.
Лаура улыбнулась и погладила его по щеке.
– Хочешь погрузиться со мной сегодня? – спросила она.
Рэнд пожал плечами. Улыбка Лауры ему понравилась, улыбались не только её губы, глаза были добрыми и ласковыми, и тоже улыбались, и всё же, вместо поглаживания по щеке он рассчитывал на поцелуй, хотя бы дружеский.
Лаура поняла пожатие плечами как отказ и, повернувшись, медленно продолжила путь. Рэнд поплёлся рядом.
– Я хочу погрузиться с тобой сегодня, – сказал он.
Его слова выглядели как ненужная Лауре уступка.