Тайна, открывшаяся конунгу под Туле, сводила с ума. У него был наследник. Такой, как мечталось. И он, этот наследник, стоял во главе вражеской армии. Командовал ею умело и храбро, как подобает истинному гиперборейцу. Но он до мозга костей принадлежал Атлан. Ненавидел родного отца и, наверное, питал презрение к Ареасу. Королю казалось, что хуже этого ничего не может быть. Но боги наказывают жестоко.
Прошлой осенью с вражеской стороны пришла весть: командующий атлан Мин-Акхан совершил самоубийство. Когда Алдерику донесли об этом, он на несколько дней снова лишился дара речи. Его сын оказался достойным человеком. Там, за большой зеленой водой, он страдал так же, как конунг здесь, и не нашел лучшего способа прекратить душевные муки, как утопиться.
Теперь Алдерик винил себя еще и в смерти своего ребенка. Не следовало отпускать его с поля боя под воротами крепости. Нужно было поговорить. Сделать попытку узнать друг друга… Но тогда между ними лежало столько ненависти! А теперь все уже слишком поздно.
Алдерик чуть не заплакал снова, забыв, что в зале, кроме него, есть люди. Сколько бы народу сейчас ни толпилось вокруг, конунг постоянно ощущал одиночество. Если бы Дея была рядом… Нет, она хуже всех! Она предала его, оскорбила, унизила! И опять в душе вместе с раздражением поднялась теплая волна нежности. Король давно простил принцессу, хотя не готов был в этом признаться.
Тоска по ней с каждым днем нарастала. Год назад она нужна была ему как женщина. Сейчас, когда Алдерик осознавал себя старой развалиной, - как дочь. Без нее у них с Атли не было семьи. Без нее кто пожалеет старого честолюбца и маленького калеку? Кто отстоит Ареас?
Мысль гласно признать падчерицу наследницей, вместо Ахо, давно приходила ему в голову. Разве он не конунг? Разве он не вправе сам выбирать, кому после него занять трон? Его родная кровь - Атли - будет провозглашен королем, а сестра нового владыки, Дея, станет регентом при государе, которого никто не принимает всерьез. У такого решения нашлось бы много сторонников.
Беда в том, что не меньше народу возмутится и поддержит претензии Ахо. Виданное ли дело - при здоровом законном наследнике мужского пола сажать на трон слепого ребенка и вручать власть женщине? Подобный шаг приведет к гражданской войне, что в нынешнем положении грозило Гиперборее катастрофой.
- Государь, государь! - раздался из угла голос Атли. Мальчик сидел там на ларе с праздничной одеждой и в компании скальда Звайнальда Тихие Струны разучивал новые песни. - Государь, братец едет!
Голос Атли прозвучал необыкновенно радостно, чего обычно не случалось при разговорах об Ахо. "Что это с ним?" - подумал Алдерик и вперил взгляд в окно. Действительно, вдалеке виднелось небольшое облачко. По пустому полю перед Асгардской крепостью двигался отряд всадников. Но отсюда невозможно было различить ни цвета их флажков, ни самих людей.
- Ступайте, - распорядился король. - Я хочу переодеться. И прогоните собак. Ахо их боится.
Слуги поспешили облачить конунга в нарядные одежды и пинками разогнали псов, возившихся у дверей с бараньей костью. Алдерик отобрал у оруженосца наборный пояс и хотел самостоятельно застегнуть его. Но уже привязанный к ремню меч оказался слишком тяжел для его руки и едва не стукнулся о камень. Один их пажей подхватил клинок в дюйме от пола.
Тем временем у ворот протрубили рога. Хриплыми, сорванными на ветру голосами гости предупредили о прибытии в столицу принца Ахо в сопровождении свиты. Не без удивления Алдерик узнал в кричавшем Бьерна Медведя. А приглядевшись, заметил среди ярлов Хёгни и даже двух вёльвов - небывалая честь для столь негодного наследника! "Переметнулись! - с горечью думал конунг. - Все оставляют меня, а я даже меч не могу на себе застегнуть".
С темных вершин
Прилетает дракон,
Под каждым плащом
Меч наготове, -
скальд в последний раз ударил по струнам и отложил арфу.
- Подайте корону, - раздраженно бросил Алдерик и проковылял к резному деревянному трону. - Зовите придворных.
- В присутствии всего двора нет нужды, мой господин. - В зал уже проник Огмис. В своем сером плаще он напоминал просочившийся сквозь щель дым. У Алдерика сжалось сердце от тоскливого предчувствия. А вдруг они явились арестовать его? Свергнуть с престола, чтоб передать корону Ахо? Если вернейшие из ярлов изменили, то все возможно. Впервые в жизни конунг по-настоящему испугался.
- Отец, все в порядке. - Атли сел на ступеньки трона и доверчиво вцепился в похолодевшую руку короля. - Впусти их, здесь нет никого, кто хотел бы тебя предать.
"Бедный дурачок окончательно рехнулся, - подумал Алдерик. - Это Ахо-то не предатель?" Он в одно мгновение представил себе, как, изгнанный из дворца (вряд ли Ахо решится его убить), бредет по снежному полю в сопровождении слепого мальчика. Кто из них будет кому поводырем? "Дея! - мысленно взмолился Алдерик. - Дея, какой же я самолюбивый болван! Ты не позволила бы…"
- Государь, мой отец, мы пришли обсудить с вами горестную участь принцессы Деи. - Этот голос как будто принадлежал Ахо. И все же…
Конунг медленно поднял голову и уставился принцу в лицо. Тот стоял, как и подобает, на середине зала. Не дальше и не ближе. Его окружала плотная толпа спутников, очень странная, если принять во внимание присутствие в ней людей, которые Ахо терпеть не могли. Вроде Риульфа Берсерка, человека веселого, честного и абсолютно преданного.
- Государь, - продолжал принц, опустившись на одно колено, - мы, ваши верные слуги, находим, что год ссылки - слишком суровый приговор для молодой девушки, которая и виновата-то только в том, что по неопытности повела себя недостаточно строго…
"Недостаточно строго?" У Алдерика глаза полезли на лоб от удивления. Не было человека, который после высылки Деи позорил бы ее громче Ахо и так бурно радовался беде, в которую попала сводная сестра.
- Что я слышу? - выдавил из себя конунг. - Не вы ли, принц, уверяли меня, что Дея запятнала наше родовое имя несмываемой грязью?
На лице наследника промелькнуло удивление, которое не укрылось от глаз короля.
- Ваше величество, - прошептал приблизившийся к трону Огмис, - случились события, о которых вам следует знать. Около двух недель назад его высочество на охоте близ Ньорда упал с лошади и сильно ударился головой. С тех пор у него наблюдаются мысли и высказывания, несообразные прежнему поведению. Он даже совершил паломничество в Эгир к могилам предкам…
- Паломничество? - Король дернул щекой. - Дурная шутка, старый друг. Я знаю Ахо. Он большой хитрец и большой негодяй. Ему не удастся обвести меня вокруг пальца. А ну-ка говори начистоту, - он снова обернулся к принцу, - чего тебе здесь надо?
Прежде, когда Алдерик начинал сердиться, Ахо всегда отступал на шаг. Однако сейчас принц не смутился.
- Государь, нам всем нужно одно - возвращение принцессы Деи ко двору. Чего, надеюсь, желаете и вы. - Его голос звучал твердо, но без вызова. - Я готов исполнить ваше старое желание и вступить с ней в брак, чтоб объединить разные группировки знати: сторонников старых богов и ваших последователей, отец.
"Выходит, чтобы у меня появился достойный сын, его надо было в детстве колотить головой об стенку?"
- Ваша просьба - неожиданность для меня, - вслух сказал король. - Если паломничество к могилам предков просветлило ваш разум, я не могу этому не радоваться. Вы получаете мое разрешение отправиться на Руге к принцессе Дее, и если она согласится на ваше предложение, что вряд ли, - последние слова конунг произнес с мстительным удовольствием, - то можете вернуться с нею ко двору. Ее ребенка я не хочу видеть, но вы вольны оставить его при ней или даже признать.
Этим предложением Алдерик собирался уязвить сына, но, вопреки его ожиданию, Ахо даже бровью не повел.
- Взять в супруги плодную женщину для будущего конунга Гипербореи большая удача, - заявил тот. - Так всегда поступали по древним обычаям. Дея принесет большое потомство, и корень владык Ареаса укрепится. Конечно, я признаю ее дитя.
Из толпы придворных послышались одобрительные возгласы. Жители Ареаса любили детей и признавали законными их всех. В свое время именно нежелание гиперборейцев расставаться с первенцами и послужило причиной ненависти к старым богам.
- Ты получил мое разрешение на все, - бросил Алдерик. - А теперь ступай, мне надо подумать.
Принц поклонился и, отчеканив: "Не смею задерживать ваше величество", - двинулся к выходу. На лестнице его догнала одна из охотничьих собак отца и, весело потявкивая, принялась лизать руку. Наследник машинально потрепал ее за ухом и скрылся из виду.
Алдерик не отрываясь смотрел ему вслед. "Это не Ахо. - Мысль пришла сразу и, вместо тревоги, вызвала облегчение. - Но тогда кто?"
- Как я себя держал? - Серебряный Лист повернулся у медной начищенной тарелки зеркала и помял пальцами шрам на подбородке. Раны от волчьих зубов еще доставляли ему серьезные неудобства, но в целом и ходить, и ездить верхом он уже мог. Раздражала только располосованная физиономия. С такой отправляться на свидание к невесте?
После встречи с Алдериком им почему-то владело ощущение веселья. "Кажется, этого принца Ахо мечтал придушить даже родной отец! - думал бывший пират. - Что же он такое делал, если самые простые слова от его имени вызывают у всех столбняк? Вот этот рыжий, Лаге, вздрагивает всякий раз, когда я говорю "спасибо". А папаша чуть под трон не наделал от удивления, стоило мне предложить вернуть девчонку из ссылки. Сдается, наследничек был тут у всех гвоздем в заднице!"