- Нет, хотя моя ставка по контракту достаточно высока. Но, как я уже упоминал, у меня есть хобби…
- Ну и какое? - спросил Джоат.
- У меня есть двуручный меч и коллекция кинжалов, туда входит и флаг полка с орлом времен Гражданской войны.
- А, это клево! А огнестрельное оружие у тебя есть?
"Что делать с этими мальчишками?" - подумала Чанна.
- Ага, - охотно отозвался Симеон. - У меня есть даже настоящее кремневое ружье и М-22. И один из первых выпущенных в мире переносных лазеров!
- Не кисло! - В этот момент Джоат, казалось, забыл о присутствии Чанны. Его голос зазвучал громче, словно он снова выбирался из того убежища, в которое поспешил ретироваться. - Все виды древнего оружия.
- Все, что пожелаешь. Даже римский гладиус.
- Что?
- Вопрос по делу, - заметила Чанна.
- Короткий меч. Ему больше трех тысяч лет, - вставил Симеон. Молчание. - Конечно, это, возможно, репродукция. Но, даже если это и так, он все же чертовски хорошо выполнен для артефакта той эпохи. Я знаю, где он хранился, по крайней мере, пять последних веков. Источники свидетельствуют, что вначале им владел легендарный коллекционер Пауджитти, потом он был раскопан в руинах его виллы.
"У меня пересохло в горле, - подумала Чанна через час. - Просто поразительно, сколько всего он знает". Джоат, вероятно, ловко отвертелся от формального образования, но галдел, как галчонок, выдавал настоящие перлы по поводу всего, что ему было интересно. Она по-настоящему разозлилась. Просто преступление, что о таком ребенке, как Джоат, забыли, как о зерне, оставшемся в углу лотка. Или просто варварски проигнорировали его, сочтя совершенно бесполезной личностью, как игнорировали инвалидов до изобретения капсул. В его голосе звучала откровенная жажда знаний. Он подбирался все ближе и ближе… Она уже видела маленькую, свернувшуюся калачиком тень, а временами и блеск его глаз, когда он поворачивал голову.
- Но оружие - лишь часть того, что я коллекционировал все эти годы, - говорил Симеон. - У меня есть потрясающие стратегические игры - всех видов…
Чанна была шокирована. Неужели Симеон хочет усыновить ребенка, чтобы сделать его партнером в своих играх? Но потом она поняла, что он лишь расставляет сети.
- Я не знаю капсульников, которые усыновляли детей, но, мне кажется, это пойдет тебе на пользу, Джоат. Это принесет тебе безопасность, уверенность в завтрашнем дне и дом, который будет твоим собственным, и тебе не придется метаться из одной дыры в другую, когда отсек будут инспектировать. Ты будешь регулярно есть и ходить в инженерную школу.
Из ледяной тьмы Чанна услышала тихое "да".
- Обдумай это сегодня вечером, а? - сказал Симеон. - Завтра ты сможешь подняться и осмотреть комнату, которую я тебе приготовил. Если хочешь, поговори с Чанной и еще раз обсуди все это.
- Да, - донеслось из мрака уже более отчетливо.
- Хорошо, - прозвучал довольный голос Симеона. - Если у тебя к вечеру возникнут вопросы, просто задай их вслух - я отвечу.
Глава 4
"Какая это честь - завоевать доверие ребенка, - думал Симеон, - в особенности того, кто прошел через такие испытания, как этот малыш. Наверное, прежде я никогда не был так счастлив". Он подозревал, что это чувство и называют "трепетом", к тому же он поймал себя на мысли, что ему постоянно хочется улыбаться. После того как Джоат вышел из кормового отсека, отношение к жизни самого Симеона сильно изменилось.
"Это, конечно же, действительно было в какой-то мере неожиданным…".
Любому, впервые увидевшему Джоата при свете дня или света дневных ламп, он не показался бы привлекательным. Низкий для своего возраста, страшно худой - просто на грани истощения, с громадными голубыми глазами на лице, которое было скрыто под толстым слоем из сажи и машинного масла и могло оказаться любого цвета: от серого до черного. Блеклые серые волосы, никогда не знавшие расчески, торчали в разные стороны. Он был одет во взрослый комбинезон с отрезанными рукавами и штанинами. Последним штрихом столь мрачной картины была сильнейшая вонь.
- Раньше я никогда не слышала имя Джоат, - нарочито небрежно начала разговор Чанна. - Оно даже не говорит мне, откуда ты родом, что обычно сразу можно сказать по имени. Например, я ношу фамилию Хэп, потому что родилась на станции "Сокол" Альфы Проксимы.
- Меня зовут Джоат, - ответил парнишка, вызывающе подняв голову. - Это мое собственное изобретение. Оно означает "мастер на все руки", а это значит, что я умею делать все… понемногу.
- Значит, это прозвище, - констатировала Чанна. - Может быть, тогда мы будем звать тебя Джеком?
Джоат ехидно и с очевидным удовольствием посмотрел на нее…
- Почему? Это же мальчишеское имя.
- Ты… девочка? - спросил Симеон, произнеся "д" диафрагмой, от чего это прозвучало удивленно.
- А что в этом плохого? Она тоже девушка! - выдала Джоат, указывая на Чанну, словно перекладывая всю ответственность на нее.
Чанна поперхнулась от смеха, едва сдержав его, а потом попыталась ободрить Джоат:
- Нет ничего плохого в том, что ты девочка. Просто эта… Вся эта грязь… - Чанна не рискнула продолжить в том же духе и моментально сменила тему: - Очень эффективная маскировка.
- Классная маскировка, - гордо подтвердила Джоат. - Никогда не стоит никому показывать, что ты девочка. Это может привести к крупным неприятностям. Но раз вы сказали, что мне придется пройти медосмотр… - Она замолчала, вопросительно посмотрев на Чанну, которая кивнула в ответ. - Лучше, чтобы для вас это не было неожиданностью. - Лукаво улыбнувшись, она посмотрела на колонну Симеона. - Ты действительно не знал этого?
- Даже не догадывался, - удивленно признался тот, а Джоат захихикала от удовольствия. - Гм. В соответствии с тем, что я знаю из биологии, которой меня учили, это непросто определить до созревания… в такой одежде или маскировке.
- А я всегда могу определить, - заявила Джоат, получившая истинное удовольствие от его недальновидности.
- У тебя на теле нет капсулы.
- А ты точно не компьютер?
- Конечно… прекрати дразниться!
Джоат без малейшего зазрения совести захихикала. Симеон ощутил незнакомое чувство и попытался идентифицировать его."Трепет в груди?" - изумленно подумал он.
- Почему они не ответили на мой сигнал: ведь я послал плотный пучок лучей? - нервно спрашивал Симеон неделю спустя. - Я же отправил все необходимое. И бланки были заполнены верно.
- Все это - сплошная бюрократия, - попыталась успокоить его Чанна.
- О! Ты хочешь ободрить меня? - спросил Симеон. А через несколько секунд задал новый вопрос: - Почему в комнате Джоат всегда такой беспорядок? Я посылаю туда механических уборщиков дважды в день, но все равно уровень энтропии там всегда максимальный?
- Это называется подростковым возрастом, Симеон, - ответила Чанна, - по крайней мере, она, кажется, привыкла к школе.
Изображение Симеона заморгало. Джоат, вымывшись, неожиданно стала хорошенькой, хотя и презрительно морщила нос, когда он говорил ей это. Казалось, она доверяет ему - да и Чанне тоже - до определенных пределов. Других методов воздействия на нее… попросту не было.
- Она слишком часто дерется, - сказал он. К тому же дралась она всегда грязно и нечестно. Он снова заморгал, вспомнив, куда были направлены ее пинки или удары кулаками.
- Она не привыкла к обществу, она до сих пор считает себя потенциальной жертвой, - отозвалась Чанна. - Не думаю, что ей приходилось иметь дело с детьми ее возраста. Нет сомнений, что она не знает местных традиций. Она - аутсайдер, почти дикий ребенок Нам еще повезло, что она вообще способна общаться с другими людьми.
На некоторое время оба смущенно замолчали. Чанна не сказала вслух: "К тому же она не знала, что ты человек, когда познакомилась с тобой".
- Она уже привыкла ежедневно мыться, - ухватился за соломинку Симеон.
- О, у Джоат прекрасные задатки. - Чанна состроила ехидную физиономию. - Хотя ее представления об этике совсем не обычны, она живет в соответствии с ними. Ей нужно только чувствовать себя защищенной и получить шанс проявить себя.
- Разве об этом не все мечтают?
Несколько часов спустя Симеон все еще сиял от удовольствия, вспоминая все хорошее, связанное с Джоат. "Все-таки быть отцом - замечательная штука, - подумал он и даже проникся добрыми чувствами к Чанне. - Мне стоит поблагодарить ее".
Впервые после прибытия нового "тела" на станцию Симеон заглянул к ней в комнату и был поражен, как за такой краткий период - меньше двух недель, хотя ему и казалось, что прошло больше времени, - изменилась спартанская келья, которую прежде занимал Рейдон. Чанна покрасила стены в бледно-розовый цвет и вставила цветные компьютерные распечатки в стационарные рамы для проекций. Яркие краски и романтические сюжеты прерафаэлитов, Альмы-Тадемы, Максфилда Периша и нескольких современных художников. Кровать была застелена покрывалом из серого с ледяным оттенком шелка, а на нем в беспорядке разбросаны вышитые подушки: персиковые, серые, голубые.
- Послушай, Чанна, - одобрительно сказал он, - мне нравится, как ты оформила комнату.