В 1912 году пересмотрел свои политические взгляды, вышел из РСДРП. Стал собственным корреспондентом газет "Русские ведомости" и "Утро России" в Болгарии, а после начала Первой мировой войны - в Румынии и Сербии. Писал этнографические и искусствоведческие статьи. В 1914 году уехал на фронт в качестве военного корреспондента. Осенью 1915 года вернулся в Россию. После революции 1917 г. публиковался в колчаковских газетах, затем служил в РККА. Позднее работал в Наркомпросе, публиковал научно-популярные брошюры; в 1922 г. недолгое время издавал литературно-художественный и научно-популярный журнал "Жизнь" (вышло три номера). В 1930–1931 гг. принимал участие в издании 3-х томной "Жизни животных по А. Э. Брему". Во время Второй мировой войны оставался в Москве, служил начальником ПВО одной из зон города.
Творческое наследие Язвицкого включает пьесы, исторические романы (наиболее известный из них - эпопея "Иван III - государь всея Руси", 1946–1955), фантастические повести и рассказы, чаще всего с научно-популярными элементами. Повесть "Остров Тас-мир" (1927) относится к "географической" фантастике.
Роман "Гора Лунного духа" был впервые издан в 1924 году под названием "Побежденные боги" - и встречен резкой рецензией в журнале "Книга о книгах" (№ 7–8, 1924): Роман довольно объемист, но писать о нем надо кратко, т. к. он - "по ту сторону литературы". Проще говоря, это откровенная макулатура. Передавать содержание романа - "сна" "молодого русского ученого Пьера (sic) Сорокина", заболевшего "лихорадочной желтухой" во время разборки коллекции, и увидевшего, - в бреду, некую Бирнас, красавицу-туземку затерянной в глуби Африки страны и т. д. - не стоит. По фабуле сон этот банальнее кинофильма захолустного кинематографа, по форме - гимназичен, по идеологии, мягко говоря, бульварен…
Действительно, роман пестрит штампами поджанра "затерянных миров" - африканская экзотика, мрачный храм с кровожадными жрецами, языческие церемонии, любовь туземной красавицы (непременно дочери "главного жреца") и т. д.; не слишком спасает положение фантастический самолет с двигателями, работающими на "энергетоне" - веществе, подобном "сгущенному глицерину". Этот небывалый самолет с его мощной пушкой, пулеметами, бомбами и "уймой тротила и мелинита" на борту Язвицкий, в чем рецензент прав, описывает с истинно гимназической увлеченностью.
Так же увлеченно, в духе юношеских эротических мечтаний, описаны и сладострастные пляски нагих девушек, и любовные забавы героя с четырьмя женами ("Тела их были стройные, но пышны, с широкими бедрами, упругие груди вздымались кверху… Би-риас была выше и стройнее других, но и в ней, как в остальных, будто кипело и клокотало сладострастие, наполняя все тело, разливаясь в гибких, скользящих движениях стана" и т. д.). Несколько неожиданным аспектом романа является христианская линия: у народа затерянной "страны Паруты", несмотря на кровавые жертвоприношения и поклонение светилам, как оказывается, существуют представления о верховном божестве и страдающем божественном сыне - спасителе человечества. Роль новоявленного Христа и уготована главному герою, выросшему в эмиграции молодому русскому ученому Пьеру Сорокину. Характерно, что хотя религия обитателей Паруты никак не напоминает иудаизм и сравнивается попеременно с ассиро-вавилонскими, древнеегипетскими и ацтекскими верованиями, глава жрецов носит иудейское имя или титул "Великий Хахам" (ивр. "хахам" - мудрец), старейший жрец - иудейское же "Абоаб", народ Паруты именутся "избранным" и пр. Кульминационная сцена отказа от человеческих жертв, падения власти жрецов и попрания старого бога дана в открыто христианских тонах: "Он взглянул на небо и увидел медленными кругами плывущий огненный крест… Тишина мертвая и страшная охватила Паруту. Ниже, ниже спускался крест, рокот моторов долетел до земли, и яркий огненный луч, горя и ослепляя, как божья рука, опустился на землю и обошел ее всю. Но вот он погас, и будто огненный костер падал с неба на средину священного озера". Впрочем, Пьер сейчас же дезавуирует "христианское" содержание переворота, объявляя полеты и атаки самолета "Титан" и собственную роль спасителя "фокуса-ми".
Пьер, однако, вполне готов пожертвовать собой во имя спасения страдающих рабов от "зверских суеверий" жрецов. Картина страдающего ради "истины" героя и гибели его вместе с возлюбленной перед храмом, жреческих жертв "Господу Солнца" и охваченной жаждой крови и похотью толпы уже встречалась в трагедии Язвицкого "Храм Солнца" (1922), и в ней - ключевой для автора образ. И наконец, сама затерянная страна вполне классически гибнет в природном катаклизме; на последних страницах романа автор - надо сказать, довольно беспомощно - объясняет фантастическое африканское путешествие "сном" заболевшего Пьера. Несмотря на все недостатки, роман В. Язвицкого был переиздан в 1927 г. под названием "Гора Лунного духа (Побежденные боги)", что может свидетельствовать об определенном успехе книги. В нашем издании роман публикуется по второму изданию (Л.-М.: Книга, 1927); в тексте исправлены очевидные опечатки и ряд устаревших особенностей орфографии и пунктуации. На фронтисписе воспроизведена обложка работы худ. Пшеничникова.
В. Барсуков
Примечания
1
Клянусь богом.
2
Бог велик.
3
Г осподин.
4
Плащ, покрывающий тело и голову.
5
Четверг.
6
Добрые духи.
7
Боже милосердный.
8
Г осподи, прокляни этого дьявола!
9
Оборотень.
10
Злой дух.
11
Вьющиеся растения, как веревки и канаты, обвивающие деревья.
12
Растения, виснущие на сучьях больших деревьев.
13
Деревня.
14
Хвала богу и приветствие вам!
15
Хвала пророку!
16
Хижина.
17
Добро пожаловать!
18
Загон для скота с высокой оградой, обсаженный густой стеной колючих растений.
19
Извини меня, господин!
20
Бог милосерд!
21
Пусть бог все злое удалит от вас и помилует вас во имя пророка!
22
Да сохранит вас господь! Бог с вами!
23
Пошли нам спасение, господи! Спаси нас, боже!
24
Вперед во имя божие, мои друзья!
25
Стихи Корана.
26
Помилуй, боже!..
27
Спаси нас, боже!..
28
Бог милосерд!..