Похоже, на Земле она привыкла к тому, что ее капризы исполняются немедленно. На Горе таким тоном лучше с мужчинами не разговаривать.
- Верните меня на Землю! - повторила она.
- Бросить в клетку и продать при первой возможности, - распорядился Самос.
- Что он сказал? - спросила девушка.
- Заклеймить? - уточнил стражник.
- Да, обычным клеймом.
- Что он сказал? - завизжала землянка.
Стражники подхватили ее под руки. Я вдруг подумал, что стандартное клеймо кейджеры будет очень хорошо смотреться на ее бедре.
- На левой ноге, - предложил я.
- Конечно, на левой, - подтвердил Самос.
Правши предпочитают иметь рабынь с клеймом на левом бедре. Так его удобнее ласкать.
- Отдайте мне мою одежду! - потребовала девушка.
Самос посмотрел на лежащие на полу тряпки и брезгливо поморщился.
- Сжечь.
- Нет! - в ужасе закричала землянка, когда один из стражников швырнул барахло в пылающий камин. Второй стражник крепко схватил ее за руку.
- Что они собираются со мной сделать?
- Тебя отведут в клетку.
- Какую еще клетку?
- Там тебя разденут и заклеймят.
- Заклеймят? - переспросила она. По-моему, девушка еще не поняла, о чем идет речь. Ничего, скоро разберется.
- Мне показалось, ты сказал, что меня заклеймят, - с неуверенной улыбкой произнесла землянка.
- Именно так.
- Нет! - завизжала она. - Это невозможно!
- Еще как возможно, - усмехнулся я. - Вначале тебя изнасилуют и посадят в клетку. Когда научишься быть женщиной, тебя продадут.
- Нет! - забилась в истерике девушка. - Нет!
- Уведите, - поморщился Самос.
Стражники поволокли ее к выходу.
- Подождите! - закричала она, пытаясь вырваться из цепких рук охранников.
Самос поднял руку. Стражники остановились.
- Как называется это место? - спросила девушка, глядя на нас дикими глазами.
- Гор, - ответил я.
- Не может быть! - воскликнула она. - Такой планеты не существует. Гор - это страшная сказка.
Я улыбнулся. Девчонка в ужасе оглянулась на стоящих у дверей воинов. Потом застонала, ощутив на шее железное кольцо.
- Нет! - разрыдалась она. - Что угодно, только не быть женщиной на Горе!
Я пожал плечами.
- Вы же пошутили, правда? - с надеждой в голосе спросила она.
- Нет.
- На каком языке здесь говорят?
- А как ты думаешь?
- Неужели на горианском? - со страхом пролепетала она. - И мне придется его учить?
- Причем очень быстро, - сказал я. - Гориане не отличаются терпением.
- Горианский язык… - начала она.
- Это язык твоих хозяев. Ты еще не поняла, что стала рабыней?
- Нет! - закричала она. - Нет! Нет!
- Уведите, - раздраженно махнул рукой Самос и уставился на ленту, которой были перехвачены светлые волосы землянки.
Вопли блондинки неожиданно стихли. Очевидно, кто-то из стражников хорошенько ее двинул. Рабыням редко разрешается кричать. Как правило, это не возбраняется только во время клеймения.
Я постарался выбросить эту девчонку из головы. В конце концов, она всего лишь рабыня. Ее история свободной женщины закончилась. Началась история красивой невольницы.
Самос задумчиво смотрел на снятую с древка ленту. Теперь она ничем не походила на тайное послание. Обыкновенная лента для волос с причудливым и непонятным узором.
"Приветствую тебя, Тэрл Кэбот, - вспомнил я текст послания. - Жду на краю света. Зарендаргар. Народный генерал".
- Наглые твари, - проворчал Самос.
Я пожал плечами.
- Нам было не за что ухватиться. Теперь у нас есть это, - он кивнул на ленту. - Вот тебе и зацепка.
- Не говори, - сказал я.
Мы весьма примерно представляли, где следует искать конец света. Поговаривали, что он находится за Косом и Тиром, на противоположном берегу Тассы. Еще ни один человек не возвращался оттуда живым. Некоторые утверждали, что у Тассы вообще нет другого берега. Зеленые волны уходят в бесконечность, блестя под солнцем и заманивая моряков и героев все дальше и дальше. Постепенно люди погибают, и лишенные гребцов корабли плавно покачиваются под палящим солнцем. Проходят годы, может быть, столетия, прочное корабельное дерево рассыхается, в корпусе возникают течи, и суда, одно за другим, исчезают в бездонной пучине.
- Корабль готов, - произнес Самос, пристально глядя мне в глаза.
Согласно древним земным преданиям, которые конечно же на чем-то основывались, край света охраняют засевшие в зубчатых скалах чудовища. Торчащие из воды горы способны выдернуть из корабля все гвозди. По другим сведениям, край света - это действительно обрыв, с которого можно сорваться. Свирепые ветры разрывают корабль на части задолго до того, как он достигнет дна пропасти. В гигантских водоворотах к востоку и к западу от Тира нередко попадаются обломки кораблей, пытавшихся пробиться в эти гиблые места.
- Корабль готов, - повторил Самос, не сводя с меня взгляда.
Направляющийся на край света корабль строил безумный и почти совсем слепой Терсит, которого все на Горе презирали, а Самос почитал за гения. Я считал его сумасшедшим. Может, он был еще и гением, не знаю. Во всяком случае, корабль Терсита отличался от остальных горианских судов глубоким килем и квадратным корпусом. Таран размещался необычно высоко и поражал неприятельское судно не под водой, а на уровне ватерлинии. Весла были огромны, на одном весле сидело несколько гребцов, что тоже было весьма непривычно.
В Порт-Каре над этим кораблем потешались в открытую, но Терсит не обращал на злопыхателей ни малейшего внимания. Он трудился самозабвенно, вникал во все детали, ел мало и торопливо и спал прямо на верфи. Специалисты утверждали, что глубокий киль не позволит кораблю развить большую скорость, что две мачты - большая помеха в сражении, а огромные весла нарушают принцип рычага. И вообще, если несколько человек гребут одним веслом, каждый второй обязательно будет волынить. И что за смысл таранить противника над водой?
Я не специалист морского дела, я - капитан этого корабля. С моей точки зрения, корабль был неуправляем, неуклюж и неповоротлив. В лучшем случае его можно использовать как баржу в составе хорошо охраняемого конвоя. На боевой фрегат, которому предстояло схлестнуться со стремительными, подвижными и маневренными пиратскими судами - а ими кишат сверкающие воды Тассы, - он никак не тянул. До края света на такой посудине не добраться вовек.
Так или иначе, корабль Терсита был крепок и надежен. С берега он смотрелся настоящей громадиной. Выбирая место для строительства, Терсит учел все: нос корабля смотрел в сторону Коса и Тира, туда, где находился край света.
- Глаза еще не нарисованы, - заметил я, - Корабль не живой.
- Нарисуй, - пожал плечами Самос.
- Это должен сделать Терсит, - возразил я. - Он строил корабль.
Если у корабля нет глаз, значит, он слеп. Горианские моряки относятся к своим судам, как к живым существам. Некоторые считают это предрассудком. Между тем в море люди часто ощущают присутствие некой скрытой и необъяснимой реальности. Моряки не могут да и не считают нужным рассказывать о своих впечатлениях. Мне тоже приходилось испытывать нечто подобное. Как правило, это ощущение возникает ночью, когда на палубе никого нет, а в небе тускло сияют горианские луны. Кажется, что корабль, море и весь мир - живые существа. На Горе окружающий мир воспринимается живо и чувственно, в отличие от рациональной, всезнающей Земли. Природа говорит только с теми, кто готов ее слушать.
Как бы то ни было, на Горе корабли считаются живыми существами. Иначе моряки не любили бы их столь сильно.
- Корабль готов отправиться на край света, - настойчиво повторил Самос.
- Тебе не кажется странным, - сказал я, - что послание пришло именно сейчас, едва завершилось строительство?
- Кажется, - кивнул Самос. - Это действительно странно.
- Кюры хотят, чтобы мы отправились на край света.
- Наглое зверье! - Самос стукнул кулаком по низкому столику. - Они бросают нам вызов.
- Похоже, - произнес я.
- Мы долго и безуспешно искали с ними встречи. Мы не знали, где они могут быть. И вот, словно в издевку над нашей несостоятельностью, они сообщают свои координаты. Мы здесь! Давайте, недоумки, попробуйте до нас добраться!
- Верно, - кивнул я.
- Ты не веришь в их сообщение? - нахмурился Самос.
- Не знаю, - ответил я.
- Они нас провоцируют. Для них война - это развлечение.
- Возможно.
- Пора действовать, - решительно произнес Самос. - Ты должен немедленно отправиться на край света. Найти там Безухого и уничтожить его.
- До сих пор ни один человек не вернулся с края света, - заметил я.
- Боишься?
- Почему, - спросил я, - они адресовали свое послание именно мне?
- Кюры тебя знают. И уважают.
Я их тоже уважал. Я был воином. Мне нравилось играть в жестокие, безжалостные игры. Кюры хитры, свирепы и ужасны. Я всегда считал их достойными противниками.
- Неужели тебе не лестно сознавать, что от тебя зависит судьба миров? - спросил Самос.
Я улыбнулся.
- Я тебя знаю, - проворчал Самос. - Ты воин, солдат, наемник и авантюрист. Ты дерешься ради азарта. В этом смысле ты такой же проходимец, как любой кюр.
- Может, и так, - пожал я плечами. - Не знаю. Мне приходилось сражаться с кюрами. Приходилось ставить на колени обнаженных женщин своих врагов. Они умоляли, чтобы я сделал их рабынями.
- Ты - наемник.
- Я предпочитаю драться с расчетом.
- Вообще все это странно, - сказал Самос.
- Что странно?