Если в семье Бейтсов отношения были теплыми и дружескими, то на другом конце планеты Тахиро Сото, обуреваемый странной ненавистью к еще недавно любимому дяде, готовил новое покушение. На этот раз он решил обставить все, как несчастный случай.
Он заказал личному повару Сейдзе Сото деликатес – крайне ядовитую рыбу, которую в Японии готовили только, если сдавали особый экзамен.
Но какая-то сила словно бы стояла на страже Сейдзе Сото.
Тахиро ухитрился капнуть яд, сделал так, чтобы блюдо с отравленной рыбой оказалось рядом с местом дяди, но в последний момент к Сейдзе Сото пришел гость – его корейский компаньон, который, конечно же, захотел попробовать экзотическое кушание, о котором много слышал. Сейдзе Сото с умилением наблюдал, как пробует рыбу его компаньон и друг.
И уже без умиления, с ужасом увидел, как тот почти сразу же после того, как поел, умер.
Тахиро был в отчаянии. Конечно же, на него подозрение не пало – был уволен повар.
Монасюк, вернувшись домой, засел в кабинете.
Он, разобравшись в разнице во времени, сделал несколько телефонных звонков.
Он позвонил дяде в Казахстан, узнал, как у того обстоят дела, и предложил любую помощь – деньгами, сельскохозяйственной техникой, даже – специалистами, если нужно.
Дядя сказал, что ничего не нужно – год урожайный, все есть, а вот повидаться бы ему с Анатолием хотелось.
Вот этого, то есть скорой встречи, Монасюк обещать не мог. Пока не мог.
В этом же духе прошел телефонный разговор с дочерью. Та тоже скучала, просила звонить почаще, а лучше – приехать. Очень соскучился Митя.
Впрочем, Анатолий уже дважды посылал внуку игрушки. Но это все – не то, говорила дочь.
Ей Монасюк сказал более откровенно, открытым текстом – пока он не выполнит важную работу, он приехать не сможет.
В заключение он намекнул дочери, что встретил одного человека…
И был рад тому, как искренне обрадовалась за него дочь.
С Джолианной он встретился при первой возможности. И буквально сразу же потащил ее по ювелирным магазинам.
Он был удивлен тому равнодушию, с каким она смотрела на драгоценности в витринах.
Потом почувствовал – что-то беспокоит ее. Не до блестящих цацек было ей – что-то более важное мучило молодую женщину.
И тогда он прямо спросил ее:
– Что случилось, милая? Я же вижу – что-то мучит тебя.
Но Джолианна, тряхнув головой, лишь отмахнулась от него.
– Все в порядке. Просто у меня на сегодня были другие планы. Я хочу познакомить тебя с моей дочерью, Анни-Лизой.
И потом, я у тебя была в гостях, а ты у меня – нет. Так что приглашаю тебя!
Когда они вышли из магазина, верный Николай сидел за рулем.
Выскочив, он открыл заднюю дверь, усадил под локоток Джолианну, завел машину и они поехали по центральным улицам города, потом, в соответствии с указаниями Джоли, свернули в тихий заросший деревьями переулок, и остановились у многоквартирного дома.
Квартира Джоли была на втором этаже.
Войдя в прихожую, Анатолий остановился на пороге, пока глаза привыкали к полумраку. Джолианна открыла дверь в комнату и сделала приглашающий жест рукой.
Монасюк зашел и остановился.
С дивана встала и сделала шаг ему навстречу девочка-подросток. Со слов Джоли, Анатолий знал, что Анни-Лизе – тринадцать, но выглядела она моложе. Худенькая, угловатая, она, тем не менее, была очень похожа на мать. Такие же темные глаза, густые, правда, коротко остриженные черные, как воронье крыло, волосы.
Своей хрупкостью она почему-то напоминала выпавшего из гнезда птенца, и поэтому вызывала желание защитить, пригреть ее. Анатолий Васильевич не удержался – шагнул навстречу, молча положил руки на хрупкие плечи, а потом прижал девочку к себе. Та уткнулась ему лицом в грудь.
Анатолий замер. Он ощущал не только тепло и доверие, которое передавалось ему, но также и боль, которая толчками шла откуда-то из глубины тела девочки. Монасюк физически чувствовал, как ребенку плохо, он принялся делать то, что пока еще делать ему не приходилось – стал выделять из себя частицы Проматерии и, проникая вглубь Анни-Лизы, гасить ею боль. Он гасил и гасил приступы, а те, что не успевал – забирал, втягивал в себя, и терпел, терпел, терпел…
Он не знал, сколько времени прошло. Ему показалось, что – вечность, но судя по лицу Джолианны, которое он увидел, когда он и девочка разжали объятия и смогли говорить, прошло не более минуты.
– Мама, мне никогда не было так хорошо, – тихим голосом сказала девочка. – И кажется, ничего не болит…
Джолианна подошла к ней, стала перед ней ко колени и обняла ее.
Анатолий молчал. Он понимал – сейчас все слова излишни.
Они ужинали, о чем-то говорили, потом Джоли вышла его проводить к машине.
– Что с ней? – спросил Анатолий.
– Лейкемия, – тихо ответила Джолианна. – Не так давно ей сделали пересадку костного мозга, обещали, что все будет хорошо, но, наверное, донор не совсем подошел – недавно у нее опять началось ухудшение.
И тут Анатолий сделал то, что делают только влюбленные мужчины. По-настоящему влюбленные, потому что сами искренне верят в то, что говорят.
– Джоли, – сказал он, беря ее лицо в свои руки. – Я вылечу ее. А потом, если ты захочешь – я заменю ей отца. Только ты никогда не предавай меня и люби, Джоли! Пожалуйста!..
Он поцеловал ее в губы и, уже садясь в машину, добавил:
– Понимаешь, кажется, именно встречи с тобой я ждал всю свою жизнь!
Монасюк сел в машину, она отъехала, и поэтому он не мог видеть лица Джоли.
Джолианна смотрела ему вслед, а глаза ее были полны боли и слез.
Глава 19-я
Сегодняшнее утро Монасюка было обычным утром. Это означало, что завтракая у себя, он одновременно выслушивал ежедневный доклад своего секретаря Александра Лихтштейнера.
Вообще придумку иметь человека, который сочетает обязанности секретаря и дворецкого, Монасюк давно признал весьма удачной.
Кто такой есть секретарь? Человек, который в отсутствие патрона как бы замещает его – принимает по телефону, факсу и компьютеру сообщения и фиксирует их, информирует всех о местонахождении хозяина, наличии либо отсутствии у него свободного времени, организует и обеспечивает встречи шефа с нужными людьми и совершает еще массу подобных действий.
А кто такой дворецкий? Фактически – секретарь секретаря. Дворецкий открывает дверь посетителям и фиксирует их прибытие, чтобы потом доложить хозяину, отвечает на звонки телефона из вестибюля и в необходимых случаях информирует сразу же о важных звонках личного секретаря шефа…
Вот и получается, что объединив те и другие обязанности в одном человеке Монасюк сократил управленческую цепочку, убрав из нее как бы лишнее звено…
Нет, платить пришлось, конечно, удвоенную заработную плату, но ведь каждый человек знает, что в делах, если вы убираете посредника, вы обязательно увеличиваете свою выгоду, и так далее, и тому подобное.
Все, о чем сейчас говорилось – вовсе не лишнее. Если добавить к уже сказанному, что на эту должность человек подбирался особенно тщательно, что Лихтштейнеру в полной мере были свойственны характерные для немцев педантичность и добросовестность, да добавить, что его жена была кухаркой Анатолия и сразу после доклада мужа хозяину заходила в кабинет Анатолия, чтобы утвердить меню на день, то стоит ли еще добавлять, что выезжая из дома после встречи с упомянутой супружеской четой Анатолий Васильевич Монасюк был абсолютно спокоен, так как был как бы застрахован от неожиданностей – нужной ему информацией он обладал в полной мере.
Ну, по крайней мере – на предстоящий день.
Анатолий считал также необходимым ежедневно еще до завтрака звонить в Изумрудную долину. Либо Клаузих, либо кто-нибудь из посвященных, обязательно дежурили возле пятой камеры круглые сутки, и должны были сразу же сообщить Монасюку о появлении Анатоля.
Но дни складывались в недели, а двойник не появлялся…
Тем же летом 2007 года Туси Кхрна после периода торжества и восторга вот уже который день испытывал жесточайшее разочарование – где-то на пути распространения его чар возникло препятствие.
Он не знал, действуют ли его черные силы, визжат ли от страха по ночам заколдованные им Бейтс и Сото, нашла ли порча третьего врага?
Его дух дошел до границы, и почувствовал, что появился противник огромной силы. Именно этот противник установил границу и скорее всего, он мешает Туси Кхрна завершить его работу.
Тем временем вернувшийся Каладжи требовал результата. Мировая пресса ничего не пишет об ухудшении здоровья обоих миллиардеров; нет ничего об этом в компьютерной мировой "паутине" – Интернете.
Именно в этот момент и появляется в Робертсвиле троица японцев, которые разыскивают Каладжи Неру, а немного погодя – и его, Туси Кхрна.
С помощью Силы Камня колдун закрывает доступ к острову, в пещере которого обосновались он вместе с Каладжи Неру. Сначала – с помощью волнения океана, потом – используя пелену тумана.
Когда же японцы все-таки высадились на остров, Туси наслал на них демонов.
Но все это было не то – более всего мучила Туси невозможность добраться до границы и понять ее природу.
Ведь он не мог перемещаться в просторах Прапространства.
Зато это теперь уже легко мог делать Монасюк. Но и он, хоть и научился перешагивать через невидимую границу, в Прапространственной структуре пройти сквозь нее не мог. Правда, он не очень старался, его больше беспокоило исчезновение черных нитей порчи за Гималаями.