5
Мрак неторопливо рассеялся, стены комнаты превратились в круговой экран цветного объемного кино…
…Черный, бездонный космос. Торжественная мелодия сопровождает движение светил. Вдали показалась яркая точка. Она приближается и как бы вырастает; теперь рассмотреть несколько планет, вращающихся вокруг нее.
Одна из них, голубая и третья по счету, выделенная оператором, незаметно выходила на передний план. Она становилась все крупнее, и вскоре уже проявились на ней очертания материков, прикрытых клочками облаков.
Это наша Земля…
Вот она прекратила вращение, и на меня стал надвигаться северо-восточный угол африканского материка. Еще немного, и легко узнаваемая лента Нила, разветвляясь на рукава, коснулась Средиземного моря. И, наконец, как-то сразу замелькали пейзажи и картины жизни Древнего Египта…
Все это порой колебалось, будто оператор нес в руках киносъемочный аппарат и снимал на ходу. Одновременно слышна была незнакомая гортанная речь, и хотя в поле зрения не попадало ни одно человеческое лицо, было догадаться, что говорило не менее пяти человек.
Затем передо мной возникла похоронная процессия, движущаяся с песнопениями и ритмичными воплями плакальщиц. Часто слышалось имя Имхотеп - видимо, так звали умершего, - массивный гроб несли на загорелых плечах, и людям было так тесно, что, казалось, множество бритых голов, приникших к стенкам гроба, составляют с ним одно целое; снизу же это все было похоже на сороконожку.
Процессия замедлила движение у резной стены с высокими тонкими полуколоннами; в нишах между ними виднелись статуи. Из-за стены могуче устремлялась ввысь огромная ступенчатая пирамида, казавшаяся светло-золотистой на ярком фоне голубого чистого неба.
"Пирамида фараона Джосера", - определил я. Мне приходилось бывать в тех местах. За тысячелетия она потемнела, постарела и осыпается, превращаясь в прах… А на экране она совсем новенькая!
И хоронят Имхотепа - архитектора и строителя пирамиды Джосера, первой в Египте. Люди несут сотни кувшинов - в них мумии священных птиц ибисов, принесенных в дар умершему…
Я вижу дверь… По обе стороны от нее тоже полуколонны. Это вход в гробницу Имхотепа, а ведь ее местонахождение до сих пор неизвестно. Дорого дал бы за эти кадры редактор "Вечернего Ростова"…
Песнопения смолкли, и процессия остановилась у статуи высокого худощавого человека в узкой, похожей на бутылку короне, с плетью и волопасовым крюком в скрещенных на груди руках.
Но это не какой-нибудь фараон! Это бог Осирис - он как бы встречает бездыханное тело великого строителя и одного из лучших медиков своего времени Имхотепа у входа в его новое, на этот раз вечное обиталище.
Вот уже гроб занесли в гробницу и опустили в алебастровый ящик - саркофаг; бритоголовые жрецы в сопровождении факельщиков покинули подземелье, а каменщики замуровали вход…
Все это происходило почти пять тысяч лет назад. Знаменитую гробницу давно где-то занесло песком… Но то, что сейчас передо мной, не похоже на художественный фильм, в котором воображение режиссера подменяет действительность; нет, я был уверен, что вижу настоящие, документальные кадры, снятые именно тогда, и людей того времени, а не актеров!
Но в чьих руках была кинокамера?
- Осирис, пора и тебе показаться, - негромко произнес я. - Надо видеть тебя, а не только слышать…
Мгновенно погас экран, а в трех шагах от меня в воздухе возникло изображение… Осириса в полный рост. Объемное, цветное и вместе с тем бесплотное, прозрачное.
- Здравствуй, Пришелец, - сказал Осирис. - Пожалуйста, не удивляйся: в нашем летающем астероиде развитая техника, а я как бы зримый представитель ее командного устройства. В дни похорон Имхотепа - ты только что видел это на экране - несколько наших жителей были в Египте… Но Земля оказалась непригодной для нас…
- И вы полетели дальше?
- Да. А недавно я, Осирис, привел наш астероид снова в вашу солнечную систему, в надежде, что цивилизация Земли уже значительно развилась… И я не ошибся…
- А жители - твоего астероида… умерли, что ли?
- Почти.
- Почти?! Как это понять?
- Это тайна. Я говорю: мне не дозволено разглашать ее, - упрямо ответил Осирис.
- Гм… А почему ты принял облик Осириса?
- Потому что он нравился всем нашим командирам. Но я могу стать похожим на тебя, если хочешь…
И я увидел… самого себя! Чуть прозрачного, но объемного и цветного.
- Нет-нет, - попросил я, - оставайся лучше Осирисом… Вот так… Сам понимаешь: разговаривать с самим собой не совсем удобно… Кстати, как мы понимаем друг друга?!
- Я забросил на Землю шары с аппаратурой и теперь знаю несколько языков.
- Без нашего ведома?
- Я не вмешиваюсь в вашу жизнь, а только изучаю ее, в надежде, что жители Земли помогут нам.
- Помогут?! В чем?..
- Это пока тайна.
- Ну, знаешь ли, разве помочь, не зная, в чем и кому?
- Понимаю, но я говорю: не имею инструкций на этот случай.
- Тогда я улечу.
- Нельзя. Ты будешь теперь только здесь.
Я невольно вздрогнул:
- В таком случае мне придется вызвать помощь.
- Я не причиню тебе зла, - бесстрастно произнес Осирис. - Но связь твоя с базой временно невозможна.
- Почему?
- Мне надо изучить тебя… Я говорю: ты будешь получать все необходимое для жизни, но покидать это помещение нельзя.
- И как долго?
- Не знаю…
- И все же, Осирис, я никогда не был в плену и не хочу оставаться пленником.
- Сочувствую тебе, Пришелец, - согласился Осирис. - Твоя Воля к Победе выше красной черты… Плен - не для тебя. Но это временно. Воля всех жителей нашего астероида сейчас ниже красной черты… Я не знаю, почему так произошло, и теперь нет никого, кто мог бы помочь мне указанием или хотя бы советом. Я должен решить сам… Я говорю: не принесет ли нам вред общение с инопланетянином?..
- Загадочная история.
- Ты прав. Чем занимаешься ты на Земле?
- Был летчиком…
- …очень хорошо.
- Стал писателем…
- Тоже неплохо, - одобрил Осирис.
- …Пишу фантастику и сказки для детей…
- Так ты сказочник! Я говорю: это очень в твою пользу, - задумчиво произнес Осирис, медленно потускнел и исчез, оставив меня в одиночестве.
Глава вторая. Я приобретаю друзей
1
Всегда приятно, когда тебя хвалят: ведь Осирис сказал, что моя Воля к Победе "выше красной черты". Очевидно, у них имеется какой-то прибор, измеряющий волю человека или любого мыслящего существа. Разумеется, на приборе есть шкала с цифрами и стрелкой, да еще с красной чертой. Как на манометре, который измеряет давление, скажем, воды, пара или воздуха.
Я знал, что поднимать давление за красную черту нельзя - не выдержит котел или баллон. А тут обратная зависимость: если стрелка твоей Воли к Победе выше черты - значит, все в порядке, если ниже - то дело дрянь… Настолько ты стал тряпкой, что тебе даже техника не станет подчиняться.
В общем, пока я "выше черты", хотя и взаперти. Но теперь освобождение из плена откладывается: мне надлежало сперва разгадать тайну астероида, а потом уже думать о возвращении…
- Послушай, это верно, что ты сказочник? - вдруг спросил меня кто-то.
- Да, - машинально ответил я и повернулся вправо: из стены наполовину высунулся мальчишка лет десяти и с любопытством уставился на меня. Мордашка круглая, нос чуть приплюснутый, брови и глаза черные, волосы - тоже. Сам, видать, толстенький, но крепкий.
- Не врешь? - спросил он.
- Правду говорю…
- Ух ты! Тогда мы подружимся!
- Не возражаю. Как тебя зовут? Мальчишка запросто шагнул из стены, будто ее и не было, сделал сальто и ответил:
- Той. Это означает: Пространство…
- Прямо так и зовут?!
- Ага. А наш астероид-звездолет называется "Урах".
- Так ты… из этих… коренных жителей?
- Ну конечно!
- А похож на жителя Земли.
- Ну и что ж? Люди везде одинаковы, на какой бы планете ни жили. Понимаешь? Есть разные по внешности мыслящие существа. Но если встречаешь человека, то он везде так и есть человек, как и у нас.
- Пожалуй, - кивнул я. - Значит, мы с тобой в этом смысле родственники…
- Не совсем, - прервал меня Той. - Я ведь волшебник!
- ?..
- Смотри…
Он сложил колечком большой и указательный пальцы правой руки… сам стал тоненьким и длинным, как змея, и легко и свободно пролез сквозь это кольцо.
- Ловко! - воскликнул я, почувствовав симпатию к нему. Той вновь принял свой обычный вид и… Да, я же забыл сказать, что он был одет в розовое кимоно (знаете такую древнюю одежду у японцев? В виде длинного халата с широкими рукавами…), расписанное золотистыми узорами и подпоясанное белым кушаком.
- А у меня есть приятель, - сказал он.
- Кто?
- Тоже волшебник, но по другой части: его область творчества - Время, и его зовут Тий.
- Вон что… Где же он?
- Тий! Иди к нам, он безвредный дядька, этот сказочник.
- Ты уверен, Той? - раздался тоже мальчишеский голос где-то рядом, но за стеной. - Не забывай, что он еще и фантаст…
- Ты ничего не сделаешь с нами? - подозрительно глядя на меня, спросил Той.
- Не понимаю я вас, - сказал я, теряясь в догадках. - Чего это ради я стал бы причинять вам неприятности?!
- А все же, дай слово!
- Пусть я жабу проглочу, бегемоту в пасть вскачу, в порошок себя сотру, если только я совру…
- Здорово! Не все понятно, но верю… Эй, Тий! Слыхал? Не бойся…
- Ну ладно, - решился Тий и тоже просунулся сквозь стену.