Глава 15
В первые секунды она даже не поняла, что её разбудило, только радовалась, что проснулась: уж очень неприятный, тяжёлый сон ей снился. В нём странные огромные тени медленно планировали высоко в небе, выбирая места, чтобы сесть на землю. Что будет потом – Шуша не знала, но чувствовала, что после их приземления ничего хорошего её не ждёт…
Она лежала с бьющимся сердцем, приходя в себя, когда услышала, наконец, двойной звонок вызова: это значило, что Лиля вызывает её уже во второй раз. "Да?" – отозвалась она. Вместо ответа секретарь директора просто бросила ей мыслеобраз: Гришнак Углукович, багровый от волнения, требует, чтобы Шуша включила телевизор, любой канал.
Подскочив с кровати, она, конечно, разбудила Юлечку, которая сонно заворочалась. "Сказать ей?" – подумала Шуша мимолётно, уже подходя к старенькому телику в гостиной, покрытому кружевной салфеточкой. В темноте она долго не могла найти пульт, не сразу догадавшись применить свои способности. "Тьфу!" – конечно же, он обнаружился тут же, на столике, прямо под экраном.
– Ты чего? – спросила Юля, появляясь в дверях.
Шуша только прошептала: "Тесс!" – и нажала кнопку. Подаренный, как успела рассказать баба Тоня, внуком на Новый год полтора десятилетия назад телевизор прогревался, казалось, невыносимо медленно, хотя Шуша понимала, что ощущение это чисто субъективное, аппарат был в порядке и уступал современным во времени прогрева разве что секунду-полторы.
Наконец, экран вспыхнул. Шуша ахнула и, услышав такой же Юдин вскрик, рухнула на колени перед ним, чуть ли не влезая в телевизор.
– Что такое? – спросила сзади Календула.
– Тихо! – не отрываясь от телевизора, синхронно ответили обе.
Серая, без малейших украшений, студия, огромный овальный стол… Корабль?!
– …Мы отдаём себе отчёт, что у вашей цивилизации имеются неизвестные нам пока технологии, – говорил сидящий за столом техноориентал в серебристом обтягивающем костюме. – Но мы за это время достаточно изучили вашу планету для того, чтобы с полной уверенностью заявить вам: не надейтесь, у вас не найдётся средств, чтобы нанести нам существенный вред. Повторяю, вы вправе рассматривать это объявление как ультиматум, но только на пользу дальнейшему нашему сотрудничеству пойдёт, если вы расцените его как взаимовыгодное предложение. Спасибо за внимание!
Экран мигнул, и по нему побежали полосы помех. Затем, видимо, кто-то в студии спохватился, и помехи сменились заставкой Первого канала.
– Что это? – потрясённым шёпотом спросила Календула.
– Ты же слышала! – крикнула Шуша, кидаясь в комнату, чтобы одеться. – Это ультиматум! Он же – взаимовыгодное предложение!
– Ты куда? – спросила Юлечка.
– В администрацию! К директору! – крикнула в ответ Шуша.
– Пошли тоже! Собирайся быстрее! – сказала Юлечка Календуле, как-то обречённо притулившейся к косяку двери, и сама побежала в комнату.
Шуша лихорадочно искала свой телефон: вчера она послала Гарасфальту свой отчёт по GPRS, и ноутбук теперь лежал на тумбочке, а сотовый куда-то запропастился. Юля, тоже быстро одевшись, схватила свой и набрала Шушин номер. Мобильник зазвонил откуда-то из-под кровати, Шуша нагнулась, чтобы его достать.
– Девочки, вы куда? – появилась на пороге комнаты баба Тоня. Они с Юлей переглянулись.
– Пора, – просто сказала Шуша, поднимаясь с колен с телефоном в руках.
– Вот оно как… – как-то очень спокойно ответила та, и Шуша поверила наконец, что она была снайпером в Последнюю Войну. И, видимо, очень хорошим снайпером…
– Ну, мы пойдём… – после небольшой паузы произнесла Юлечка.
– Что ж, идите…
Шуше почему-то казалось, что бабе Тоне очень трудно говорить сейчас.
Они прошли мимо неё в гостиную. Календула, уже одетая, стояла перед телевизором, там что-то бубнил ведущий. Заметно было, что в эфир его выпустили второпях, даже без особой гримировки.
– Сейчас, минуточку, я послушаю! – попросила исконная земледелица.
– Какая минуточка?! – неожиданно сердито рявкнула Юлечка. – Там всё узнаешь, Гришнак Углукович скажет!
Календула, соглашаясь, махнула рукой на телик, и они вместе пошли к выходу.
– Подождите, девочки, – так же странно-спокойно произнесла им вслед баба Тоня. – Я вот что вам скажу. Я теперь никуда отсюда не уеду. Я вас буду ждать.
Они стояли у двери, не зная, что сказать. Баба Тоня поочерёдно твёрдо посмотрела им в глаза.
– Вы только возвращайтесь, – очень тихо и, как показалось Шуше, жалобно попросила она. – А напоследок…
Она вздохнула, глядя на Юлечку и Календулу.
– Вы, конечно, не нашей веры. Но я всё-таки и вас тоже перекрещу напоследок, ладно?
Исконная земледелица и болотноориенталка кивнули.
Они сразу пошли очень быстро, и Шуше пришлось притормозить Юлечку метров через сто: она заметила, что Календула в силу своего роста поспевает за ними с трудом, скользя босыми ступнями по тротуару.
– Ничего, всё, что может случиться, уже случилось, – сказала она подругам. – Тем более, сам директор пока не зв…
И осеклась на полуслове: в голове раздался знакомый звонок. "Уже идём, идём!" – сказала она Лиле, не дожидаясь приветствия. "Ага", – удовлетворённо отозвалась та.
В ясном небе блестели яркие звёзды, пахло морозом, но Шуша, на секунду прислушавшись, почувствовала, что с утра начнёт теплеть. Это её немного обрадовало: надоело носить под формой два свитера, зимняя военная куртка сама по себе была довольно тяжёлой.
– А можно тебе один вопрос? – спросила Юлечка, видимо, считая, что Шушины мысли заняты ультиматумом.
– Только не пошлый, – ответила она шутливой банальностью и почувствовала, что подруга успокоилась.
– Я просто заметила, что ты редко пользуешься своими способностями для себя. Верно?
Шуша кивнула, понимая, что подруга спросила совсем о другом, и задумалась, что ответить. Существовало как минимум три причины для того, чтобы геоманты избегали пользоваться даром в быту, и какая была главной для неё – она сама ещё не поняла.
– Ну, на самом деле тут вот что… – начала она. – Есть кодекс геомантов, который мы подписываем ещё во время обучения. Там есть пункт, запрещающий использовать способности в личных корыстных целях. Причём корыстным может быть признан и невинный мотив, совершенно не касающийся денег или другой материальной выгоды. Например, облегчить жизнь близкому человеку… Впрочем, там всё сложнее, сейчас вряд ли успею объяснить… Вкратце так: главное, чтобы при внесении изменений в мир с личными корыстными мотивами не было ущерба никакого…
Шуша заметила, что Календула, хоть и запыхалась немного, тоже внимательно прислушивается к ней. И подумала с горечью, как же, должно быть, разочаровано теперь, после всего происшедшего, обычное население в геомантах.
– Во-вторых, у нас самих и без кодекса полно профессиональных легенд о том, что бывает с геомантами, которые слишком поддались соблазну. Это же власть, понимаешь? А у геомантов регионального и мирового уровня, которых в бюро на работу берут – на Земле власть почти безграничная… Достаточно разумное самоограничение, в общем. Ну и третья причина…
Она вздохнула, пытаясь яснее сформулировать, в чём дело: сама только недавно догадалась, что в отказе воспользоваться своими способностями в обычной жизни немалую роль играл и личный фактор.
– Понимаешь… Это, наверное, смешным покажется… Да и случаев таких, вроде, никто никогда не рассказывал… Ну, в общем, я боюсь, что они пропадут. Исчезнут от частого использования. Способности, в смысле… В общем, наверное, бред, – совсем смутилась Шуша.
– И ничего не бред, – уверенно заявила Календула. – Не знаю, были или нет у вас такие случаи, но у нас поговорка такая есть: легко далось – легко пропало. А если что-то обычное может легко пропасть, то уж такие способности – точно!
Шуша едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: уж очень забавной показалась ей прямолинейность мышления исконной земледелицы. И тут же замерла на полушаге, присвистнув.
Они вышли на площадь перед зданием администрации. У входа в него собралась немаленькая толпа. Издалека было видно, что здесь и сотрудники бюро, и оставшиеся после эвакуации добровольцы из гражданского населения. Последние явно желали покинуть Тотьму как можно быстрее: почти у всех за плечами красовались рюкзаки, кое-кто держал на привязи нервно лающих собак, у кого-то из переносок в руках доносилось надрывное мяуканье.
У стволов деревьев перед фасадом мэрии маялись, стеная на басовых нотах, привязанные коровы, несколько коз блуждало по площади, поддевая на рога мелкий мусор и взбалмошно взмемекивая.
Но не это изумило Шушу.
– Вот топь твою! – выразилась обычно не ругавшаяся Юлечка, обнаружив, что вместо уже ставших привычными эмчеэсовских автобусов и машин всю площадь заняли тяжёлые танки. – То-то мне казалось, рёв какой-то поздно ночью…
– Это что, генерал вызвал этот? – удивлённо спросила Календула. – Может, нам не надо туда? Вдруг опасно?
– Не похоже, что Гришнак Углукович в заложниках! – усмехнулась Юлечка. – Не звал бы. Думаю, танки здесь по делу. Я удивляюсь, где они их надыбали… Они же не производятся, кажется, лет тридцать…
– Пошли, там узнаем, – махнула рукой Шуша.
Кабинет мэра хорошо проветрили, но противный тяжёлый запах махорки нативных кочевников въелся в мебель. Помещение было уже почти полно: здесь собрались и ведущие сотрудники бюро, и генерал с адъютантом, и какой-то маскулинодендрофил со смутно знакомым Шуше лицом… Гришнак Углукович поднял мутные от усталости глаза на вошедших и, узнав, кивнул.