Священник наклонился вперед и почти минуту простоял, вытянув шею из-за дверей, недоуменным взором еще и еще раз оглядывая странную комнату. Манс был превращен в обширный зал. Сверкающие механизмы, диаграммы и книги вперемежку с обломками ящиков и коробок из-под продуктов лежали среди куч кокса, соломы и более мелкого хлама. Долго стоял он, вглядываясь из-за порога, потом наконец решился войти. Сняв зачем-то шляпу, на цыпочках, словно боясь нарушить торжественную тишину, он вступил в запущенную обитель странного доктора.
Он осторожно выбирал дорогу среди этого хаоса и разгрома, со смутной уверенностью, что вот-вот найдет Небогипфеля; обостренные волнением чувства говорили ему, что доктор должен быть где-то здесь. Ощущение это было таким ярким, что, когда священник, так и не найдя Небогипфеля, уселся на заваленное чертежами рабочее место, его голос звучал тревожно, словно извиняясь:
- Его здесь нет, но мне нужно поговорить с ним...- И хрипло с усилием выдавил, обращаясь к тишине: - Я должен его подождать. Доктора он не видел, но тот был где-то здесь. Кук чувствовал его присутствие, ждал появления ученого. Вот скрипнул гравий в пустом углу... Быстро обернувшись, Кук не увидел в углу ничего, но, усевшись на прежнее место и приняв прежнюю позу, он вдруг побледнел и застыл от страха: внезапно бесшумно перед ним возник Небогипфель. Мертвенно-бледный, с руками, перепачканными чем-то красным, доктор скорчился на странного вида металлической платформе; серые глубокие глаза его в упор смотрели в лицо посетителю.
Кук чуть было не взвыл от переполнившего его душу страха. Но - увы! - язык не повиновался ему, и бедный пастор только таращился, как кролик на удава, на странную платформу и на не менее странного человека на ней, словно вынырнувших откуда-то в мир цвета и объема. Небогипфель выглядел странно даже для своего странного вида: губы кривились, дыхание вырывалось из груди резкими конвульсивными толчками, на нечеловечески высоком лбу его выступили капельки пота, вены на лице вздулись и побагровели. Красные руки доктора - это бросилось в глаза Куку - дрожали; так дрожат руки слабых физически людей после тяжелой работы. Он беззвучно пошевелил губами, словно ему тоже не хватало сил заговорить, и наконец выдохнул:
-Кто вы? Что вы здесь делаете?
Но Кук не ответил: он понял, что это за красные пятна запачкали белизну слоновой кости, блестящий никель и сверкающее черное дерево платформы... Волосы у него поднялись дыбом; он так и застыл - с вытаращенными глазами и разинутым ртом.
-Что вы здесь делаете? - повторил доктор, поднимаясь на ноги.- Что вам угодно?
Кук сделал отчаянное усилие и овладел своим голосом.
-Ради бога,- пролепетал он,- что вы такое?
Однако этот вопрос исчерпал силы нашего пастора - черные занавеси надвинулись на него со всех сторон, закрыв страшную скорченную фигуру карлика. Небогипфель, комната, платформа полетели куда-то в темноту...
* * *
Когда преподобный Илия Уллис Кук приоткрыл глаза, он увидел, что лежит на полу в старом Мансе, а доктор Небогипфель, стоя перед ним на коленях, протягивает ему стакан с вином. Кук заметил, что на руках доктора уже нет крови, а на лице - даже и намека на недавнее возбуждение. Кук открыл глаза и окончательно пришел в себя.
-Не волнуйтесь, сэр,- сказал Небогипфель, и легкая улыбка промелькнула у него на губах, - я не умею вызывать духов и не общаюсь с ними... Выпейте-ка вот это!
Священник послушно выпил бренди, затем с удивлением взглянул Небогипфелю в лицо, ломая голову, почему он, Кук, потерял вдруг сознание. Так ничего и не вспомнив, он встал с пола, сел и поднял глаза... Взгляд его упал на плавно загнутые формы металлического аппарата, который возник вместе с доктором Небогипфелем,- и священник вспомнил все происшедшее. Он взглянул на машину и перевел глаза на затворника, жившего в Мансе, потом - снова на машину, потом - опять на затворника...
-Здесь нет никакого обмана, милостивый государь, - заметил Небогипфель с едва уловимой издевкой в голосе. - Область духовная - вне сферы моей деятельности. Это нечто механическое, изобретение инженера, истинное детище этого корыстного и низменного мира. Простите: одну минуту!
Он встал с колен, поднялся на платформу, выстланную красным деревом. Затем он положил руку на странно изогнутый рычаг и повернул его.
Кук протер глаза. Здесь в самом деле не было никакого обмана: доктор и его машина исчезли.
Теперь почтенное духовное лицо не почувствовало страха: увидев, что доктор "в мгновение ока" появился вновь, Кук испытал лишь легкий нервный толчок.
Доктор вышел из машины и зашагал, низко опустив голову и заложив за спину руки. Он шел прямо, пока не наткнулся на дисковую пилу; тогда он резко обернулся, к пастору.
-Я думал... пока я был... не здесь... - сказал он. - Хотите поехать со мной? Я был бы чрезвычайно рад товарищу по путешествию...
Священник, так и не успев надеть шляпу, все еще сидел на полу.
Я боюсь, - медленно проговорил он, - боюсь, что покажусь не слишком догадливым...
Полноте! - прервал его доктор. - Это я недогадливый: мне давно надо догадаться, что вы ждете от меня полных и подробных объяснений... хотите знать, где я только что побывал. Вы должны меня извинить: за последние десять лет - или больше - мне так мало приходилось разговаривать с людьми этого века, что я отучился принимать во внимание способности чужого ума или делать скидки на эти способности... Я постараюсь объяснить все как можно проще... Но, боюсь, не совсем достигну своей цели: ведь это - долгая история. Кстати, вы находите удобным сидеть на полу? Если нет - вот прекрасный ящик, вот, за вами, охапка соломы. Или вот скамейка - о чертежах не бойтесь: они теперь не нужны; правда, там есть кнопки... Да! Вы можете сесть на "Арго Времени", мой корабль.
Нет, нет, спасибо! - медленно ответил священник, подозрительно глядя на словно сдвинутые части машины с таким странным названием.- Мне и здесь вполне удобно.
Тогда я начну. Вы любите читать сказки? Современные сказки?
Я боюсь... Но придется признаться, - сказал Кук несколько пренебрежительно, - не только это, но и значительную часть всего того, что пишут и печатают... В Уэльсе у служителей истинной церкви, наверное, слишком много свободного времени...
Вы читали о гадком утенке?
Ганс Христиан Андерсен... конечно... гм... в детстве...
- Изумительная сказка! Для меня она всегда полна слез и диких надежд... Таких, от которых сердце поворачивается в груди! С тех пор, как она попала ко мне в моем одиноком детстве, и до сих пор она для меня - спасительница от всех бед. Эта сказка, если вы ее хорошо поняли, расскажет вам почти все, что вы хотите узнать обо мне; она поможет вам понять, как мысль о такой вот машине возникла в голове смертного. Даже тогда, когда я читал эту сказку в первый раз, я уже почувствовал: это и обо мне рассказ, это и моя судьба... Уже в то далекое время тысячи обид и несправедливостей начали отделять меня от всего человечества, от людей, родных мне по крови... Гадкий утенок, доказавший, что он может быть прекрасным лебедем; гадкий утенок, прошедший через презрение и горечь к вершине величия - вот кто такой я!
И с этого часа я стал мечтать о встрече с человеком, равным мне по духу, по силе, уму. Я мечтал найти того, кто разделит со мной мои мечты, поймет их... Это было мне так нужно... Двадцать лет я жил этой надеждой... жил и работал, жил и заблуждался, даже любил... но наконец отчаялся ждать. Я встречал миллионы людей - заблуждающихся, удивляющихся, безразличных, презрительных, хитрых. И лишь однажды - однажды! - во время своих безумных поисков встретил я человеческую душу... Человека, который посмотрел на меня так, как я мечтал... Но только раз, и только посмотрел...
Небогипфель помолчал. Преподобный Кук заглянул ему в лицо, ожидая увидеть на нем следы тех чувств, которые прозвучали в последних словах доктора. Голова Небогипфеля была низко наклонена, но лицо было спокойно, и рот твердо сжат.
- Короче говоря, мистер Кук, я открыл, что я - один из тех, кого у нас зовут гениями. Это люди, родившиеся раньше своего времени, их мысли - мысли более мудрого века. Людям их века не дано понять ни их поступков, ни их мыслей. Я понял, что судьба гениев - это и моя судьба, и что для меня предназначена в моем веке худшая из человеческих мук - одиночество. Десятки лет молчания и душевных страданий - иного не мог дать мне мой мир. И я понял; я из тех, чье время не пришло, но придет. Вначале была лишь тонкая, как паутинка, нить надежды. Она поддерживала меня, придавала мне силы до тех пор, пока я не воплотил ее в реальность. Тридцать лет опытов и глубочайших раздумий о секретах материи, о ее формах, о жизни, а затем появился он, "Арго Времени", корабль, который плавает во времени. Теперь я соединюсь со своим поколением... Я проплыву на своем корабле через века, пока не найду свое время!..