Стемнело, когда на позиции выступать начали. По-мнению Халены - глупость чрезвычайная. Нет, чтоб засветло место будущей стоянки разведать, позиции занять и знать, кто впереди, что ждет. Нет, ночью, во тьме лесом идти, неизвестно куда, неизвестно, навстречу к кому!
Лютичи стоят тьмой. А тьмой ли? А лютичи ли? А только ли впереди? А позади не окажутся ли еще одной тьмой?
Но оказалось, зря волнуется. Князья малые отряды еще днем отправили, и те своих ждали на краю поляны, где бой поутру предстоит принять. И разведка уже донесла - напротив лютичи не тьмой, а двумя расположились. А росков нет. И в тыл никто не ударит, потому как, пару ратей по украинам поставили - росничи да улеги.
И все равно, не нравилось происходящее Халене, а больше всего то не по душе было, что предатель так и остался фигурой неизвестной. И думай на кого хочешь, и жди выпада - то ли в спину, то ли напрямки. И как того скверника выявить?
Рати расположились по опушке. Кто в траве залег, дремать до свету, кто с лошади не слез, глаз не сомкнул.
Халена на поле перед собой смотрела - любовалась. Серебрился ковыль, волнами ложился, шумел под дланью ветра. Красиво, дух захватывает, и не верится даже, что через несколько часов не ветер его гнуть будет, а лошадиные копыта мять, тела мертвые устилать.
И почему жизнь в мире невозможна, почему только так, а не иначе решаются вопросы? Почему вместо хлебов приходится убирать мертвых, а жатву не людям, а смерти устраивать?
Печаль от того Халену одолевала, тихая и глубокая, как небо над головой.
`Бог ли ты, Гром, человек, возможно, скоро увидимся', - посмотрела на звезды: `Гневомир сказал, что только когда умру, с тобой увижусь. Может, и суеверие это, но если иначе с тобой не свидиться, то я согласна хоть и так. Как ты там, Гром? Весел ли, печален? Обо мне думаешь или вовсе не знаешь? Чем живешь ты? В таком ли мире, в ином? Может у тебя есть иная правда, кроме смерти? Может ты знаешь, как жить по справедливости, без битв, не зная предательства, подлости и страха? Смерти не ведая, зла не множа?
Кто б ответил ей?
Звезды немы, а люди сами правды не знают.
Как светать стало, войско поднялось, позиции заняло.
Халена, Ярую поглаживая, внимательно предстоящее поле боя оглядела. На том краю чужаков видно - черно все по краю - пешие, конные. Ни разу она лютичей не видела. Казались они ей похожими на степняков, отчего-то именно такими ее воображение их рисовало. Но ошиблось - обычные мужчины - волосы русые, усы, бороды. Одежда только, как униформа, у всех одна - черная. И не тьма их, тем более не две. Значит остальные в лесу засели. Эти основные силы примут, а те под конец в сечу бросятся. А у племен в резерве часть любавичей, да улеги с росничами.
- Да, не Светозар с Мирославом здесь командуют, - протянула задумчиво.
- Чего кручинишься? Смурная ты, гляжу, кой дён ходишь. Аль на сердце что? - полез к ней Велимир выспрашивать. Конем своим Ярую сдвинул, потеснил.
- Куды прешь? - тут же возмутился Гневомир.
- А ну, осади! - погнал в сторону мужчину Миролюб.
- О, молодь! Резвы вы зрю шибко. Кабы по уху не вкусили.
- Ну, ну, погрози, - хохотнул Гневомир.
- Что ж вам все спокойной жизни-то нет? - укоризненно спросила Халена. - Сейчас вон враги пойдут, с ними задирайтесь, со своими-то зачем?
- А затем, Солнцеяровна, чтоб шибче жару ворогам задать. Эк, ты не скумекала?! - засмеялся Велимир.
- Ох, и манеры у вас, други.
- Чего это сказанула опять? - качнулся к ней Гневомир, требуя перевода.
- Не воспитаны вы, господин мирянин. Зело задиристы и легкомысленны! - рявкнула тому в ухо.
- Чё городишь, поди разбери, - пожал тот плечами. Приосанился, глядя на проскакавшего мимо строя Любодара. - Сейчас двинемся. Готова что ль, Халена?
- Я как холера, всегда готова… и нежданна, - высказала себе под нос, хмуро на двинувшийся к ним строй лютичей поглядывая. И наддала коня, стремясь за остальными, что по крику князя вперед двинулись.
- Ну, ежели что, лихом не поминай, а поплачь, как обещалась.
- Рано помирать собрался. Ты еще женишься, детей народишь и умрешь старым, старым, - пообещала побратиму, меч вынимая.
- С тобой! А иначе не согласный я! - выхватил меч побратим и рванул навстречу лютичам.
Кого бить они такой толпой собрались, Халена так и не поняла.
Стена на стену. Только одна стена хлипка сильно: одного с коня долой, другого и пеших с размаху, мечом как косой.
Кажется, только в бой ринулись, как он и закончился. И жарко-то особо не было. То ли порубились, то ли проигрались. Халена все подмогу лютичей ждала, да вот и последних посекли, а никто не появился.
Меч о черную рубаху мертвого лютича вытерла, огляделась - кто песню поет, радуясь победе, кто мечом в небо тычет - ура! Кто похохатывает, глядя на остатки врагов, зажатых своими. Кто в гурт сбивается, кто раны перевязывает, а кто и в траву опять залег на отдых, пока князь сбор не объявил. И все довольны - победа. И кто б подумал - а над кем? И как бы не победить, если две тьмы против от силы восьмисот человек? А где обещанные тьмы лютичей ходят? Куда они делись? Разведка ошиблась или это маневр врагов?
- Что это было? - с тревогой спросила у Миролюба. Тот, судя по виду, не меньше нее озадачен был. Меч молча в ножны сунул, на девушку уставился:
- Не ведаю. Сказывали, втрое их боле.
- Вот- вот, куда же они делись?
- Испужались?
- Сам-то в это веришь?
Парень промолчал.
- Чего смурные?! Наша взяла!! - подскочил к ним Гневомир, довольный, лицо светится, глаза горят.
- И чему ты радуешься? Думаешь, финиш? Глубоко в том сомневаюсь. Посмотри внимательно, подумай - что не так?
- А чего? - пожал тот плечами. - Вечно ты, Сонцеяровна, сумлеваешся. Князья вона ужо сбор трубят. Вертаемся пировать.
- Пировать? - нахмурилась. - Вам Красной Горки мало?
Посмотрела в сторону леса - и правда, племена в строй налаживаются уходить, раненых в телеги складывают. Но тех мало, порубленных от силы десяток. Вроде действительно радоваться надо - малой кровью обошлись. А нет радости - тревога в сердце занозой сидит и вот ноет, ноет.
- А лес проверить? Почему обратно идем? Зачем?! Рано! Зря! - пришпорила кобылицу, направляя к Горузду.
- Ты что делаешь, десничий! Куда все уходят?!
- Чего орешь? - удивился тот. - Мало порубились? Не набавилась?
Малик, услышав крик, к ним подъехал, уставился на Халену вопросительно.
- В том- то и дело! Это же не сеча, забава! - высказывала та десничему. - Да очнись ты дядька Горузд! Не может война так быстро и легко закончиться! Разведка сколько лютичей донесла - две тьмы, а их положили и тьмы не наберешь! Где остальные? Думаешь, вещи собирают да спешно завоеванные земли оставляют?! Да быть того не может, пойми ты! Вы хоть дозор в лес пошлите! А еще лучше дальше давайте их гнать, до самой реки! Глупо останавливаться! До Белыни рукой, говорят, подать!
- Эк, разобрало-то тя! - фыркнул подъехавший Хагол. - Во все поле ору.
- Да хоть до Вышаты! Толк бы был! Вам что в лоб, что по лбу!
- Не кричи, Халена Солнцеяровна, - прогудел Горузд, понимая тревогу девушки. - Сговор был - чья возмет, тот и остается. Лютичи свое получили. Дён им на сборы и отход даден. А завтра поутру росничи, росичи, рывничи и ручане все вместе пойдут, погонят остатки лютичей со своих земель, остальные в сторону Вышаты двинут, со своих вотчин гоня ворога.
- А мы покедова пождем. Все по правде, Халена, как сговорено, - добавил Хагол.
- Обещались: побежденному дён на отход. Слово при всех сказано. Знать тому и быть, - поддакнул Малик.
- Вы по чести, да? А они? - махнула в сторону леса. - Спорю - нет. Не знают они чести.
- День даден, коль воловодиться станут, по шеям получат.
- Завтра?
- Говорю же - как сговорено! - начал сердится Хагол.
- Да вы знаете, что такое день? Двадцать четыре часа! За это время все, что угодно можно сделать!
- Ты чего шумишь?! - сердито спросил подъехавший Любодар.
- Сговору не верит, - ответил Хагол. Малик ус покрутил, взгляд отводя.
- Я лютичам не верю! И даже не им - роскам! И предателю, а он среди нас. Вы не хуже меня это знаете, - пыталась втолковать Халена.
- Ну, вот что: хошь - ори, хошь - молкни, хошь верь, хошь - нет, а будет, как я сказал, - отрезал Любодар. - Больно много воли те брат дал! Я слова данного из-за девки глупой рушить не стану. Мы по тем законам живем, что зрю, тебе неведомы! Все, сбираемся и уходим!
- Стой, князь! А лютичам и роскам те законы твои ведомы?
- Роски-то причем? - озадачился Хагол. - Они не супротив нас.
- Так это не они ваши земли заняли? - прищурилась на него Халена.
- Потеснили, не боле. Возвернем.
- Да что ты ей толкуешь, Хагол? Пришлая, шабутная, законов наших не ведает, - с презрением бросил Любодар.