- Ирокез, дух прерий! - похвалила. Тот молча рядом сел, уставился на девушку задумчиво.
- Что? - озадачилась: рог во лбу вырос или интерфейс исказился?
Вздохнул парень, отвернулся. Гневомир пыхтя на траве устроился, давай былинки рвать, жевать да плевать. А взгляд то на Халену, то на побратима, то в сторону. Мает думка парня, а с языка не срывается.
- Что загадочные такие? - прищурилась девушка.
- Мы это… - посмотрел на Миролюба. Тот вновь вздохнул, этот смолк. Опять сопение.
- К утру-то разродитесь? - хмыкнула воительница.
- Да ну тя, мы с сурьезным, а ты все лыбишься! - нахмурился Гневомир.
- Не-е, я серьезна как при встрече с Всевышним, честно, - приложила ладонь к груди, уверяя, и даже травинку выплюнула. - Излагай, мудрый брат Гневомир. Слухаю во все ухи.
- Мы это… - опять замялся тот, ладони от листиков отряхнул, кудри пригладил. Халена бровь выгнула, озадаченная его маятой, и обратила внимание, что на парне новая, красивая рубаха с вышивкой по обшлагам и вороту. На Миролюба покосилась - тот голову свесил, исподтишка на друзей поглядывая, порты новые на колене оглаживая. А рубаха тоже новая - зеленая, шелком на грудине шитая.
- Вы случайно, не на танцы ли меня в Вехи пригласить вздумали? - села Халена.
- Ну… это… - потер загривок Гневомир, сморщившись. Миролюб молвил, потупив взор:
- А ничего мы. Не спалось, гулять вышли.
- Ага! - обрадовался чему-то побратим.
- Мудрите, - фыркнула девушка и опять легла.
- Звезд-то, - протянул Миролюб. - Лето к закату…
- Угу. А дальше? Что хотели-то все-таки?
- Да ничё, посудачить, вечер скоротать.
- Ночь уже.
- А ты каждну ночь здеся. Чаво в тереме не спится?
- Душно.
- А-а-а. Так и нам.
- Ты, Халена, как дале жить мерекаешь? - спросил Гневомир осторожно.
- Долго и счастливо, - буркнула.
- В девках, аль в женках?
- В дружниках! - отрезала, сообразив, куда побратим клонит. Прищурилась на парня:
- А ты никак сватать меня надумал?
- А-а?… Ну-у-у…
- `Ну' сам знаешь - глупая затея.
Парень засопел, поерзал:
- Мордами знать не вышли, - бросил обиженно.
- Угу, копытами и хвостами. Пустой разговор.
- А ежели за князя?
- А он у тебя в кармане сидит, ответа ждет?
- Люба ты ему, любой ведает. Как возвернулась - скорбную ленту снял, с тебя глаз не спускает, бережить наказал люто, - тихо сказал Миролюб.
- Не доверяет он мне, вот и наказал, - усмехнулась невесело.
- Не правда твоя. В сумлениях он: сватать тебя, понятно, все едино без толку, однако ж и не просватанной оставлять - хлопот да бед не оберешся. Гонцы вона зачастили, и из десятка двое со сватами. Любодар и тот выспрашивает - что за девица в вотчине твоей завелась? Маятно то. Вот и бережит шибко, чтоб кто не снасильничал.
- Это как?
- А свезут силком али хитростью со двора, ты ж шалая, на месте усидеть не можешь.
- Ага, - подтвердил Гневомир. - За волосья да в седло.
- Эк у вас легко получается, - усмехнулась Халена. - Фантазия то. Вы на что, побратимы? Да и до волос дотянуться надо. Я кроме меча еще руки, ноги и зубы имею. Загрызу нафик! И красть меня глупо - что от этого изменится? Да и кто вздумает? Я ж по всем вашим приметам - богиня… кому скажи… Короче, персона нот-грата. Дип неприкосновенность во избежание конфликта с Богами и прочей нехитрой сущностью. Жениться на мне еще глупее - силком? Только с трупом, а некрофилов у вас я не видела. А живьем не дамся. По правде сосватать - пощечину самолюбию получить. Ответ ясен - свободен, голубь. А заставить? Как? Нож к горлу? Интересно посмотреть, кто ж сподобится? Ну, ладно, допустим. Но кто в женихи тире самоубийцы подастся? Любому галчонку в округе ясно - женихи, как и мужья, фигуры переменчивые. Сегодня есть - завтра нет. В общем как ни крути, а проблема таким образом не решается - тупик, однако. Мирослав это, кстати, понимает, потому дурью, как вы, не страдает. Нет, ну вы выдумали - свататься, защитнички!
- Ухожу я завтра, - протянул Миролюб, голову свесив. И Халена поняла, что парень не знает, вернется ли, оттого до последнего тянул, и все ж не стерпел, выдал сватовскую арию.
- Куда уходишь? Сеча намечается?
- С Мирославом навряд, но может и так сладится. Богам то ведомо, не мне…. У Любодара князья сбираются - беда округ, по-одиночке никак выходит. Роски с лютичами в сговор вошли, гургулов посекли, горцев с кряжа потеснили, на холмогоров замахиваются, росничей жгут. Все уремы ропщут - смута пришла.
Халена села, на парня серьезно уставилась:
- Мирослав сам едет?
- Да.
- И князья всех племен соберутся?
- Ну.
- Да не `ну! Кто еще о слете князей знает? Чья идея?
- Больно мне докладывают, - буркнул, отворачиваясь.
- Да все про то знают, - ответил за него Гневомир. - Мирослав слово сказал - негоже в смутное время розниться. Апосля остальные тоже порешили. Вот и сбираются. Отпор дать хотят. По Белыни-то черно от лютичей. Страха не имая озорничают, разор чинят. А роски вовсе под себя два племя подмяли, горцев в полон взять бажат. Те, что звери - силой их не подмять, так хитростью полоняют. Кланы ихние рознят, и где посулами, где наветами все предгорье забрали, князей в десничих определили и хозяйничают. Беда, Халена, не до игрищ.
- Беда, - кивнула. - Охрана-то у князей большая будет?
- Мирослав полсотни берет.
- Мало, - нахмурилась - тяжко на сердце стало. - Как бы плохого ни случилось. Сам подумай, что проще: главы всех племен собираются - взять их и срубить. А племена без князей, что тело без головы. Почему в тайне встречу не устроить, зачем в открытую-то? Глупо!
- Им видней.
- Ну, да… Только у росков ваших да лютичей тоже и уши, и глаза, и головы имеются. Сложат два и два - и привет. Ни войны, ни сеч - пришел и взял.
- Одна ты умная, да? - скривился Гневомир.
- Надеюсь, что нет, - протянула Халена, задумчиво на виднеющиеся силуэты изб глядя. Долго ли еще тишина городище укрывать будет?
Выходит - долго, если ума достанет. А если нет, то и думать о том, что будет, не хочется.
Потянула воздух - дождем пахнет. Никак гроза собирается? Поэтому на душе тревога да в сердце покоя нет. А думки худые, беспросветные, что тучи над головами полуночников собирающиеся.
- Пошлите-ка спать.
- Проводишь завтра? - с надеждой спросил Миролюб, поднимаясь.
- Провожу. С вами бы напросилась, да чувствую - бесполезно. Князь со мной после похода в Вехи и не разговаривает. А вы - `свататься'! Нагородили до небес ерунды! - ворча, пошла в городище. - И хватит тебе, Миролюб, плохое думать, вернешься. И Мирослав вернется. Все живы будут. Главное, верить, даже когда очень плохо - верить. Имущество, тело, жизнь могут отобрать, веру - нет. Она ядро души, а душа бессмертна. Знаете, как клетка: ядро - вера, внутреннее содержимое - любовь, все вместе с оболочкой - душа.
- Ну, ты сказанула! - гоготнул Гневомир.
- Вот что мне в тебе нравится, так это легкость восприятия жизни: что в лоб тебе, что по лбу, все едино.
- На том стоим, - заулыбался парень, приобнял девушку, робея. И хоть не понял, хвалит она его или ругает, одно учуял - тепло в ее голосе. И что она говорит, уже без разницы… лишь бы говорила и говорила, шла рядом, улыбалась и смотрела на него.
- Ох, мальчики, - вздохнула Халена, обняв в ответ Гневомира и Мирослава за пояса. - Если б вы знали, как я вас люблю. Ближе и нет никого. Вы, сосны эти, поля, городище. Варох, Мирослав, дядька Купала… миряне все как один, и земля эта - родная, любая. Не меня берегите - ее, родичей своих, тепло в доме… а какой ценой, неважно.
Парни молчали. Да и что было говорить. В эту ночь, под звездами, шагая по полю к уюту родных жилищ, они были вместе, плечом к плечу, рука к руке - а что еще надо? И запах трав, и прохлада ночи, и тихий стрекот кузнечиков, и стук трех сердец, и шелест шагов слились в одно, связали их крепче венчальных уз. И пусть два неоженка да девица - чужая невеста, а все едино - вместе и навсегда. Пусть здесь и пусть лишь сейчас, но достанет и этой малости, чтоб долгие зимы душу теплом греть.
Все забудется, уйдет, сотрется, холм превратится в поле, лес в пустошь, карьер в россыпь камней и все ж самая последняя крупица, самая малая частица этих мест будет хранить память о сегодняшнем дне, о неразлучной троице.
Неважно, сколько им отмеряно, сколько проживут, важно как. И пусть полягут кто в сече, кто в повалуше, кто сегодня, кто завтра - все едино - жизнь уже не зря прожита.
Вместе они, навсегда вместе - много их, а как один, и каждый в другом, как в себе уверен. Это ли не счастье?
Побратимы Халену проводили до терема, дождались пока она скроется в дверном проеме, и, не сдержавшись, дружно вздохнули:
- От ты дурень, - качнул головой Миролюб. - Удумал свататься, голова твоя хворая.
- Так и ты не супротивничал.
- Попытали счастья, - протянул невесело. - Уйду завтра, бережь Халену, не забижай.
- Ее забидишь, как же, - усмехнулся Гневомир, на побратима покосился. - Ты, энто, слыхал, что Солнцеяровна баила? Поглядывай там шибко. Как бы вправду беды не сыскали на сговоре.
- Еще один умник выискался, - буркнул Миролюб. - Пошли что ль? Почивать пора. На зорьке сбираемся, вставать ужо скоро, а я и не ложился… Жанихи!
Гневомир, хохотнув, обнял парня за плечи и пошли они вверх к избам:
- Ладно те! Зато слыхал, что сказанула - любы мы ей!
- Угу. Я и другое слыхал - все ей едино любы - и мы, и княже.
- Зато мы братовья!