Презрительный возглас из толпы прозвучал, как удар хлыста.
- Кто? Кто это сказал? - подпрыгнул Гордон.
- Я это сказал, - из толпы вышел угрюмый старик в боярской шапке.
- Тишайший, - зашелестела толпа.
- Это же боярин Тишайший.
- Что, не ждал, щенок, что я вырвусь на свободу? - Старик сдернул с себя шапку и бросил ее себе под ноги.
- Взять его! - взвизгнул Гордон. - Заткнуть рот мерзавцу!
Хмурый Федот кивнул своим стрельцам, и они навалились на старика. Боярину оперативно скрутили руки за спиной и начали заталкивать в рот кляп.
- Люди добрые, царь не нас…
- В общую кучу его, - приказал Гордон, кивая на людей сплетника, - он у меня первый взойдет на плаху!
Малюта радостно закудахтал, пристраивая опального боярина во главу очереди смертников.
- Если бы не помощь святой церкви католической, - продолжил Гордон, обводя грозным взглядом народ великореченский, - снявшей с меня и моей любимой жены страшное заклятие, погрязла бы Русь Святая в безбожии, и через год-другой здесь сатана бы правил бал! Ведьмы, эльфы, оборотни, тролли, даже вампиры завелись уже на Руси. Доколе? - спрашиваю я вас. Доколе? Сколько нам еще терпеть всю эту нечисть? А бандиты? По городу свободно разгуливают банды Кощея, Дона, царского сплетника. Сегодня этому придет конец, потому что на Русь наконец-то пришла истинная вера. Католическая вера! Сегодня вы почувствуете ее силу. Святая инквизиция выжжет всю эту нечисть очистительным огнем, заклеймит ее железом каленым и выметет с земли Русской!
Притихший народ внимал распалившемуся Гордону.
- На этом костре, по идее, должен был бы гореть виновник всех этих безобразий - царский сплетник. Но подлый трус сбежал, почуяв, что запахло жареным, а потому гореть на нем придется опозорившей мой род Янке Вдовице!
- Кровинушку свою не пожалел, - ахнула какая-то баба из толпы.
- Я и святая инквизиция не делаем поблажек никому! - сурово сказал Гордон. - Свой не свой, родной не родной, раз спутался с темными силами, тебе одна дорога - на костер! Спутался с бандитами - на плаху!
- Но над ведьмой еще даже не было суда! - резонно возразил кто-то из толпы.
- Она ведьма, и мне этого достаточно! Вот если бы царский сплетник добровольно сдался…
- То что? - замерла толпа.
- Тогда я, пожалуй, и проявил бы снисхождение.
- Какое снисхождение? - не унимался народ.
- Отдал бы Янку Вдовицу на суд праведный святой инквизиции, - ляпнул Гордон.
Это он сделал напрасно. Думать надо, прежде чем такое говорить.
- Так суд-то царский, выходит, неправедный!
- Какой суд? Он же сам признался, что никакого суда не было!
- Да какая Янка Вдовица ведьма?
- Она дитев наших лечила.
- Стариков выхаживала!
- От горячки-лихоманки спасала!
- А как инквизиция определяет, ведьма девка или не ведьма?
Разволновавшийся епископ, видя недовольство толпы, кинулся спасать положение:
- Уважаемые великореченцы, у святой инквизиции есть очень надежный способ выявления ведьм, вы уж мне поверьте!
- Какой способ?
- Говори!
- Мы связываем подозреваемой в колдовстве деве руки за спиной, цепляем ей камень на шею, - начал растолковывать епископ, - и кидаем ее в омут.
- Зачем? - ахнул кто-то из толпы.
- Ну, это же очевидно! - пожал плечами Климент Четырнадцатый. - Если выплывет, значит, ведьма.
- А если не выплывет?
- Значит, не ведьма, - пояснил епископ. - Какой же все-таки бестолковый тебе народ попался, царь-батюшка, - посочувствовал он Гордону.
- А если твою рясу набить камнями, ты выплывешь, сволочь? - заволновалась толпа.
Гордон тоже заволновался, видя, что всеобщего "одобрямс" не получилось, и решил, что пора с этим кончать.
- Ведьму сюда!
Стрельцы расступились, и два монаха в черных капюшонах с прорезями для глаз вывели на площадь закованную в цепи Янку. Толпа ахнула, заволновалась, глядя жалостливыми глазами на одетую в длинную холщовую рубаху до пят простоволосую девицу.
- Изверги в сутанах, - простонал кто-то из толпы.
Изверги, не обращая внимания на недовольные возгласы, повели свою жертву к костру, на ходу шепотом сердито переругиваясь.
- Слышь, ты, придурок хвостатый, какого хрена мне на рясу наступаешь?
- А ты иди быстрее.
- Да ты по ходу тюремной баланды переел! Может, мне еще и на костер ее возвести? И поджечь до кучи?
- И подожжешь!
- Ах ты, морда усатая, да я тебе…
- А вот не фига эту дурочку слушать было! Сразу надо было хватать ее в охапку и тикать!
- Хозяйка знает, что делает! Мы ее слушаться должны!
- Во всем, кроме дел охранных, идиот!
- Еще раз идиотом обзовешь, я тебе хвост отгрызу.
- Да она ж пожертвовать собой решила, чтобы сплетник уйти успел, болван!
- Если вы сейчас не заткнетесь оба, - уголком губ прошептала Янка, - я вам потом лично что-нибудь лишнее ухватом отшибу.
Янка шла на смерть лютую с гордо поднятой головой, словно не на костер ее вели, а на трон царский возводили.
- Отшибет… - задумчиво тявкнул Жучок. - Значит, еще не все потеряно. У нее есть какой-то план.
- Если отшибет, то для тебя уже точно все будет потеряно.
- А для тебя?
- А я удеру. Ты же знаешь, как я по деревьям лазать умею…
- Горбатого могила исправит, - удрученно вздохнула Янка.
- Знаешь, я на ее план особо не рассчитываю, - честно признался Васька.
- А на что рассчитываешь? - спросил Жучок.
- На Левшу. У него удар с правой по пьяни…
- О чем это вы там шепчетесь? - насторожился Гордон, до тонкого слуха которого что-то донеслось.
- Пытаемся душу ее заблудшую спасти! - елейным голоском проблеял Жучок. - Молим Господа нашего о снисхождении.
- Молитвы у вас странные, не на латыни читанные.
- Почему не на латыни! - возмутился Васька, тормозя с Янкой и Жучком около еще не разожженного костра. - Вот, послушайте сами. Ин вино веритас…[7] - Молитв пушистый обормот не знал, а потому нес ахинею, нимало не озабочиваясь тем, что своей "молитвой" вогнал в шок епископа, и Климент Четырнадцатый начал нервно икать, а святые отцы рядом с ним зашевелили губами. Они честно пытались сообразить, что за псалом им выдает "собрат" по вере, лихорадочно копаясь в памяти.
- После вашей молитвы что-то выпить захотелось, - невольно почесал скипетром затылок Гордон, заставив съехать корону на лоб.
- За упокой души не выпить - святотатство! - тявкнул Жучок.
- Ладно, после казни помяну, - кивнул Гордон и покосился на Василису.
Царица молча сидела на троне, отрешенно глядя перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами.
- А царица-матушка за племянницу-то свою переживает, - загомонил народ.
- Кому ж понравится кровинушку родную на костер отдавать.
- Видать, крепко с царем-батюшкой насчет племяшки поспорили.
- Ага. Всыпал он ей по первое число.
- Всю спину, видать, исполосовал. Даже спинки кресла коснуться боится.
- Точно, как пришитая сидит, словно аршин проглотила.
Гордон при этих словах самодовольно усмехнулся:
- Ну что ж, не будем затягивать процедуру. Пора нашей ведьме начинать душу спасать, ересь черную из нее очистительным огнем выжигать. На костер ее!
- Так еще же ничего не готово, ваше царское величество! - возмутился Жучок.
- Что не готово? - нахмурился царь.
- Воду еще не подвезли.
- Какую воду? - опешил Гордон.
- Обыкновенную, - мяукнул Васька, - из реки Великой взятую. Видите тучки грозовые на горизонте? Если шквал пройдет, огонь сразу на дома перекинется. Весь Великореченск сгорит. Оно вам это надо - погорельцами управлять?
Губит людей не пиво!
Губит людей вода!
- Но-о, залетные!
Толпа со стрельцами шарахнулась в разные стороны, выворачиваясь из-под колес телеги, которую не хуже лихих скакунов тянули за собой пьяные в дым гномы. Причем они тянули постромки, умудряясь не перебить друг друга молотами, которыми яростно размахивали на бегу. Правил этой дикой командой пьяный в лом Ванька Левша. Телега с бочкой воды, громыхая колесами по булыжной мостовой, влетела на площадь.
- Тпрррруууу!!! - Левша лихо затормозил неподалеку от костра.
- Только вас тут не хватало, - пробормотал Гордон. - Ты же сказала, что они забухали, - покосился державный на жену, но Василиса упорно хранила молчание. - В принципе забухали, - сам себе ответил Гордон. - Как они в таком состоянии еще держатся на ногах?
- Пожарный расчет прибыл! - доложил Левша, вываливаясь из телеги, и начал шарить в сене возле бочки руками.
- Ты что там ищешь, убогий? - насмешливо спросил Гордон.
- Я приехал?
- Приехал, - кивнул царь.
- Воду привез?
- Привез. - Отрицать такой факт было бы глупо.
- Ну а теперь, кто не спрятался, я не виноват.
Ванька выдернул из телеги кувалду и с криком "ура!!!" рванул на монахов. Гномы даже в таком состоянии умудрились выстроиться в боевой порядок, прежде чем ринуться в бой. Монахи во главе с епископом храбро бросились наутек.
- Стоять! - рявкнул Гордон, и атака втертой команды Левши тут же захлебнулась.
Гномики с кузнецом замерли. Лица застыли, словно маски, а глаза бездумно уставились в пространство, тупо глядя куда-то перед собой.
- Малюта, у тебя сегодня праздник, - порадовал палача Гордон. - Они твои.