Антоний ушел, и вскоре в кабинете появилась Сервилия Цепиона - сводная сестра Марка Порция Катона Младшего Утического и стародавняя фаворитка императора.
Сервилия и Цезарь стали любовниками двадцать лет назад. По слухам, Юния Терция была дочерью Цезаря, поскольку муж Сервилии - Силан - к тому времени, из-за болезни, был уже не дееспособен как мужчина. Вряд ли только внешняя привлекательность Сервилии сделала ее постоянной фавориткой Цезаря. Она была женщиной весьма выдающихся умственных способностей. Еще в свое первое консульство Цезарь купил для Сервилии жемчужину, стоившую шесть миллионов сестерциев, а в гражданскую войну, не считая других подарков, он продал ей с аукциона богатейшие поместья за бесценок. Именно Сервилия добивалась от Цезаря согласия на брак ее сына Марка Брута с его дочерью, Юлией. Однако позже Цезарь из-за политических соображений разорвал эту помолвку в пользу Помпея Великого.
И вот теперь новая и знаменательная встреча старых и проверенных временем любовников.
…Знатная матрона упала на колени перед диктатором и заплакала.
- О, мой Цезарь, пощади моего мальчика!..
- Нет, ни за что, и не проси об этом, Сервилия. - гневно сверкнули очи диктатора.
Матрона еще ниже склонила голову.
- Тогда пощади… нашего мальчика…
- Какого "нашего мальчика"? Что ты этим хочешь сказать, Сервилия? - взволновано заговорил диктатор, выскочив из-за стола. - Что это за загадки Сциллы!
Краем тоги император задел свитки и стилус, и они попадали на пол.
- Марк Юний - твой родной сын! Клянусь Юноной! - слезы брызнули из глаз матроны.
- Он мой сын? О, Венера! Не может быть?! Он, кажется, родился за год до убийства консула Луция Корнелия Цинны. В то время тебе было четырнадцать, а мне семнадцать. И мы с тобой не встречались в то время. Я тебя тогда не знал.
Сервилия, смахнув слезы с ресниц, грустно улыбнулась.
- Встречались. Только ты этого уже не помнишь, мой император. Я тогда жила у родственников на вилле в Геркулануме. Ты был в гостях проездом со своим отцом - Гаем Юлием Цезарем Страбоном. За год до его скоропостижной кончины. Был пир. Мы познакомились и сразу увлеклись друг другом. Далее мы вышли в тенистый сад и, пребывая в интересной беседе, углубились в его заросли… У могучего платана все и случилось. Ты буквально набросился на меня. Все произошло быстро, по-детски, как случайная шалость, а забеременела я по-взрослому и не на шутку. Но после, когда стало видно округлившийся живот, я поняла, что со мной произошло. Я скрыла от отца беременность. И тебе тоже ничего не сказала. О моем плоде знали только моя родственница и брат. Наш сын Марк благополучно родился и жил в Геркулануме. Поэтому он был усыновлен моим братом, Цепионом, и получил его имя. А потом уже когда я вышла замуж за Брута Старшего, Марк и получил уже его имя. А когда через двадцать лет благодаря Юпитеру мы встретились вновь, и ты меня во второй раз соблазнил, я не стала тебе рассказывать о нашей первой встрече и нашем сыне. Я и Марку ничего не говорила. Если бы я знала, что наш мальчик затеет заговор с целью убийства тебя, я бы уже ему все рассказала. Но лучше поздно, чем никогда. Сегодня в тюрьме я поведала сыну нашу тайну…
Цезарь был поражен словами женщины.
- О, боги, вот так известие! Я сражен словно меня поразили кинжалом в самое сердце. Оно кольнуло так больно, что мне невмоготу… Сейчас я приду в себя… - диктатор сел на кресло. - О, небесный вседержитель Юпитер, ты решил удивить меня таким жизненным поворотом. Надо отдать тебе должное ты преуспел в этом… Милая Сервилия, отчего ты не сказала мне всю правду? В этом случае он был бы жив.
- Но мой Цезарь, ужели ты предашь нашего мальчика смертной казни?
Цезарь поднял любовницу колен и тепло обнял.
- До нашей встречи я был решительно настроен на это действие, но поговорю с Марком еще раз. Он должен раскается, отречься от своих сторонников и пересмотреть свои взгляды. Он должен стать моим настоящим сыном. Не только по крови, но и по умонастроению.
- Благодарю тебя Цезарь, не заставляй твою любимую женщину плакать. Я и так вне себя от горя.
- Все что я тебе обещаю, Сервилия, это пойти в Туллианум и поговорить с Брутом.
- Аве Цезарь - только и сказала матрона, целуя в губы императора… Я надеюсь, что все будет хорошо.
- Я тоже на это надеюсь…
И вскоре Цезарь отправился в Мамертинскую тюрьму на свидание со своим (как неожиданно оказалось) сыном - Марком Брутом.
* * *
Мамертинская тюрьма - Туллианум - находилась в северной оконечности Капитолия и Форума. Тюрьма соединялась протокой с городской канализацией Большой Клоакой. C IV века до нашей эры Мамертинская тюрьма предназначалась для государственных преступников и захваченных в плен царей и вождей враждебных стран.
Когда-то военный император Цезарь посещал в Туллиануме своего бывшего друга и самого достойного противника - галльского вождя Верцингеторикса. Вождь кельтского племени арвернов был среди прочих трофеев доставлен в Рим победителем Цезарем. Диктатор вел с ним задушевные беседы о воинском искусстве, о политике, о жизни. Галльский полководец провёл пять лет в заключении, а после участия в триумфальной процессии был задушен по приказу Цезаря. Тем самым диктатор пошел навстречу римскому народу, который требовал смерти варвара.
…Массивная дверь, громыхнув и натужно заскрипев, отворилась. Первым в каземат вошел центурион с факелом. За ним - Цезарь. Сзади императора - еще двое легионеров. Грустный и подавленный Брут поднялся с охапки соломы. Звякнули ручные кандалы, длинные цепи которых были прикреплены к стене.
- Оставьте нас наедине, - попросил центуриона император.
Командир почтительно кивнул, воткнул факел в железную подставку, прикрепленную к стене, отослал стражников и затворил за собой дверь.
- Сальве, мой сын, - поприветствовал узника диктатор.
- Сальве, отец, - поздоровался Марк.
Он тепло обнялись.
- Фатум жесток и непредсказуем, Брут, - начал Цезарь. - Стоики утверждают, что это сила управляющая миром. Мы же, римляне по опыту наших отцов считаем, что это сила проявления воли нашего верховного мироправителя Юпитера. И фаты в этом ему, несомненно, помогают. Но даже Сивилла, дочь Дардана, своими бесноватыми устами несмеянными, неприкрашенными, не предсказала бы мне такую будущность. Верь, сын мой, лишь только сегодня я узнал от твоей матери о нашем близком родстве, чему я, конечно, сильно удивился, но и обрадовался.
- Я тоже удивился нашему родству.
- Сервилия просила пощадить тебя…
Брут потупил очи и промолчал. Но Цезарь не отводил взгляд.
- Итак, сын мой, меня мучит всего один вопрос. Постарайся на него найти правильный ответ. И вот что я тебя спрошу, славный Брут. По какой причине ты примкнул к заговорщикам - этим Эмпузам с ослиными ногами? Скажи, что это произошло случайно под влиянием Кассия и других бунтовщиков. И тогда я порадую прекрасную Сервилию: наш отпрыск - заблудшая душа, и он покаялся. И не надо его придавать смерти.
Брут нахмурился.
- Отец, я сделал это намерено. Как и в случае с Помпеем, так и в случае с заговором. Мой Цезарь, причина моя вступления в ряды заговорщиков проста и понятна. Ты - диктатор! И ты задушил Римскую республику и ее свободу!
- Ты не прав, мальчик мой. Я не погубил, а спас республику, которая хирела и погибала до прихода к власти Суллы Счастливого. И именно я, а не Гай Марий или Сулла, сделал Рим самым могущественным и самым богатым государством на этой земле. Я расширил границы Рима во много раз. И мы, римляне - владыки мира, а не какой-нибудь иной чужеземный народ. А ты утверждаешь, что я задушил республику.
- Ты подчинил себе все выборные должности, вся власть и казна в твоих руках, в сенате - твои люди. Ты - неограниченный царь. Остальные римляне не в счет. Они - мелкие рыбешки.
- Римские граждане свободны.
- Нет, отец, это все софистика. Разногласия между нами велики, даже если ты меня пощадишь, я все равно буду бороться против тебя. Поэтому лучше меня убить, Цезарь.
- А твое сердце разве не разрывается от жалости к матери своей? Переживет ли она такую потерю?
Брут сокрушенно вздохнул.
- Жалко мне ее, но ничего, на то воля богов, которые хотят чтобы я ушел из жизни. А мать погорюет какое-то время, а потом боль утихнет, и она редко будет вспоминать обо мне. Время лечит любые раны.
- А каково будет мне, твоему отцу? Мысль о том, что я собственными руками убил своего сына - не страшнее ли это мук Тантала?
- Отец, я тебя понимаю, но, несмотря на наше близкое родство, мы разные люди. У нас разные взгляды на гражданское устройство Рима, на политику государства, на римские ценности. Твои враги, погибшие и ныне здравствующие - мои друзья. Если ты оставишь меня в живых, рано или поздно я примкну к твоим противникам. Я даже понимаю, что если ты сделаешься царем, а я наследую Римское царство, то это будет против моей воли и разума. Так что лучше тебе, мой венценосный Цезарь, уничтожить меня. И раз ты мне отец, значит, то исполнишь мою последнюю просьбу.
- Какую же, сын мой?
- Отец, дай мне меч, я хочу погибнуть достойно. Я желаю сам распорядиться своей жизнью, а не подыгрывать фатам.
- Хорошо, Брут, я исполню твою последнюю волю. Что ты еще хочешь мне сказать на прощание?
- На прощание… Я любил Юлию, которую ты, пообещав мне отдать в жены, затем ради политических интриг отдал Помпею. Но разве я знал тогда, что она моя сводная сестра.
- Я тоже любил Юлию. Как и тебя. Видит бог, не отдав за тебя Юлию, я поступил разумно. Вдруг кто-то бы узнал, что вы брат и сестра. Ты же прекрасно знаешь, по нашим обычаям тебя бы казнили за кровосмесительство.