Он вышел из комнаты, я - следом за ним. Мы покинули здание и оказались на улице. Улица совсем не походила на тот элемент городского ландшафта, к которому я привык. Не было рекламы, не было магазинов, киосков, автокаров - лишь белые одноэтажные здания без окон, похожие на картонные коробки. И самое главное, не было людей. То есть изредка проходили - два, три человека мимо нас. Они не высказывали никакого удивления, восторга, замешательства, испуга, ненависти - ничего такого, что мог бы вызвать иностранец, человек Неотсюда. Словно иностранцы здесь ходили с утра до вечера.
- А где все?
- Ты спрашиваешь о ллебе?
Ллебе - "ассоциированный". Все здесь ллебе. Только я - иллебе. "Временно неассоциированный".
- Да, где они?
- Сейчас сте–пе гражданской деятельности. Все выполняют свою работу.
- Что такое сте–пе?
- Сте–пе? - мне удалось его озадачить. Он на мгновение задумался. - Часть времени, функционально предназначенная для чего–то.
- Я хочу посмотреть ллебе, выполняющих свою работу, - я стал изъясняться таким же чудным образом. Так Лет–хе лучше понимает то, что я ему говорю.
- Ты можешь это сделать сейчас. Это здание Промышленной лет–ле. Ты можешь посмотреть, как участники лет–ле выполняют свою работу.
Он отвел меня к большому белому зданию. Около здания не было никакой охраны, вахтеров, дежурных или еще кого–то - видимо, здесь не пристало следить, кто куда ходит. Интересно, почему? Дверь открылась на манер той, что была в комнате, где я спал. Мы зашли в хорошо освещенное, просторное помещение с высоким потолком. Люди - мужчины и женщины - совершали какие–то непонятные операции, сидя на конструкциях, лишь отдаленно напоминающих стулья. В руках они держали инструменты, то и дело вспыхивали маленькие огоньки, что–то потрескивало. Они соединяли разноцветные детали. Я спросил у Лет–хе, что тут производится.
- В этом помещении производят модули для низкочастотных верификаторов.
Спрашивать, что такое "низкочастотные верификаторы", я не стал. Подозреваю, это мне мало что скажет. Вроде того, что верификаторы нужны для верификации.
Лет–хе был сама любезность - если слово "любезность" применимо к невозмутимому, сдержанному и неэмоциональному человеку. Он сводил меня в одно из зданий Педагогической лет–ле. Дети и подростки внимательно слушали мужчину и женщину - преподавателей, я так полагаю. Просторные белые помещения, свежий воздух, много света. В качестве учебной доски - голографическое табло. На руке у каждого ученика находилась некая конструкция из сосуда и трубок. На мой вопрос, что это такое, Лет–хе невозмутимо рассказал: мнемостимулятор, способствует быстрому и долгосрочному запоминанию учебной информации, ускоряет мозговые реакции. И еще что–то - честно говоря, я половину сказанного просто не понял. О химии и физиологии имею весьма слабое представление. Но то, что подобного нет в Изученном мире, - уверен. И мне это совсем не понравилось…
Мы посетили здание Медицинского лет–ле - много стали, пластика, какие–то чудное механизмы. Несколько людей в диковинных масках, в перчатках - и закрытые с головы до ног в особых комбинезонах. Нам тоже пришлось облачиться в такие комбинезоны, надеть маски и перчатки. Интересно, что врачи не обратили на меня никакого внимания. Это постоянно удивляет меня - и я не нахожу разумного объяснения. Меня настораживает большая схожесть здешних людей, полное отсутствие эмоций, сомнений, строго функциональные движения и строго функциональная речь. Не знаю, каким образом АЛБЕК добился такого результата - с помощью психокоррекции? Медикаментов? Пропаганды? Воспитания?.. Лет–хе объяснил мне систему сте–пе. Оказывается, здесь сутки делятся на четыре фазы. Сте–пе ассоциированной работы - где–то восемь часов. Сте–пе ассоциированного образования и сте–пе ассоциированного общения - по четыре часа каждый. И, наконец, сте–пе ассоциированной рекреации - восемь часов, включающих себя питание и сон. Я немного подустал от наших прогулок, и попросил уреи отвести меня назад, в мою комнату. Перед этим мне опять пришлось жевать "сбалансированную смесь" - в той же столовой. На этот раз я был не один - вся столовая была заполнена ллебе. Они ели такую же "сбалансированную смесь", что и я, и запивали ее водой. Почему–то мне это сильно напоминало толи больницу, толи исправительное заведение. Само питание, отлаженный механизм дисциплины, минимум общения - видимо, для последнего и есть сте–пе ассоциированного общения, что бы оно ни было. Опять бросилось в глаза отсутствие старых людей, изувеченных, просто больных - здоровые моложавые мужчины и женщины привычно поглощали свой "обед", чтобы через несколько минут уйти. Наверное, на ассоциированное образование… Лет–хе привел меня назад, в "мою" комнату - слово "моя" мне казалось совсем неуместным в САР. Я уже понял, что никакой личной собственности здесь нет - одна ассоциированная собственность. На прощание я спросил, где спит уреи? Лет–хе сказал, что проводит свою рекреацию - он так и сказал "рекреация", как все граждане, в жилищной ассоциации. Это что–то вроде коммунального дома. Вместе с Лет–хе рекреацию проводят еще восьмеро человек - пятеро мужчин и трое женщин. Не попрощавшись, он ушел и я остался один. Не понимаю, как шесть взрослых мужчин и трое женщин спят в одной комнате - может, в Свободных Районах научились контролировать сексуальное влечение, направлять сексуальную энергию в другое русло? Люди, не являющиеся друг другу родственниками или сексуальными партнерами…
Я сидел на матраце и пытался понять, что я тут делаю. Странные прогулки среди странных людей. Такое чувство, что находишься в одной большой казарме - но никакой милитаризации. За два дня я ни разу не видел оружия у ллебе, хотя мне говорили о повышенной милитаризации САР. Неимоверное количество вооружения, закупаемого у государства КАЗ-САТТ… Никакой агрессии, настороженности, подозрительности. Что держит этих людей в подобной сплоченности? Я понял, что мне нужно попасть в Научную лет–ле - уреи как–то показал на здание Научной лет–ле и объяснил что это такое. Я прежде всего ученый, и лучше всего мне пообщаться с учеными. Объяснения уреи не отличаются обилием необходимой мне информации, он словно взвешивает каждое слово, хотя, может быть, все здесь изъясняются подобным образом. Лучше всего, если я сделаю это сам - иначе, чего я сильно опасался, много дней подряд меня будут водить как по зоопарку, и я ничего толком не узнаю. Решено, завтра я пойду к ученым.
Было ранее утро, когда я вышел из здания. Ярко светило солнце, белые дома отражали свет, и казалось, что я купаюсь в солнечных лучах, это солнечная страна - сияния, отраженное миллион раз. Сказочная страна, увиденная в странном сне. Как мне и говорил Лет–хе, я не встретил никого на улице - пустота, тишина и миллионы лучей. Я нашел здание Научной лет–ле, нажал рукой на дверь и вошел. Это последнее самостоятельное движение, что я сделал, последнее, что направлялось моим "я", последнее утро, последний день - но об этом я еще не знал. Не помню, что я думал в тот момент, что чувствовал, на что надеялся. Сон оказался реальностью, ставшей сном. Меня ждали трое человек с нашивкой "РАПО". Удар в живот, удар в голову, удар по гениталиям. Боль, вот что я нашел в здании Научной лет–ле - острую резкую боль и тьму…
Когда я очнулся, боль тупо раздирала мои внутренности, пробиралась по жилам и венам, теребила мышцы, стучала испуганной птицей в висок. Вокруг стояли трое мужчин с нашивками "РАПО". Сколько прошло времени? Час, два? Сутки? Я потерял сознание? Был без сознания? Кажется, это не те люди, что избили меня. Или нет?.. Мне было больно, а еще страшно, и я ничего не понимал.
- Где я? - голос у меня был совсем слабый. Мне пришлось повторить свой вопрос. По горлу словно прошлось лезвие ножа - я захрипел и закашлялся. Что они со мной сделали?
- Ассоциация РАПО Восьмого района.
- Почему я связан?
- Ты не связан.
И вправду, я не был связан. С удивлением смотрел на свои руки и ноги - ничто их не держало, не было веревок, не было ремней. Но почему я не могу двигать руками и ногами?
- Что вы сделали со мной?
- Ты задержан. Тебя нужно допросить.
- Я хочу пить. Дайте воды, пожалуйста.
Слово "пожалуйста" не из их лексикона. Спокойные лица, уверенные в своей правоте. Я не хотел видеть их лица. Я хотел видеть стакан воды. Большой стакан чистой воды.
- Тебе не нужна вода. Тебе нужно признание.
- В чем признание? О чем вы говорите?
- Признание в деятельности против Свободных Районов.
- Позовите Лет–хе. Он уреи районного лебеи. Он все объяснит.
- Лет–хе ничего не объяснит. Лет–хе не является уреи, - они обманывают меня! Они хотят сказать, что никакого Лет–хе не было вовсе?!
- Но он водил меня, он показывал, он знает…
- Гражданин, которого ты называешь Лет–хе, превысил свои полномочия. Он был неадекватен. Его действия мотивированы социальной аберрацией.
- Пожалуйста, приведите Лет–хе - я ничего не хотел плохого! - по их лицам я видел, что использовать слово "плохое" глупо. Как и слово "хорошее".
- Гражданина, которого ты называешь Лет–хе, не существует.
- Но это не правда, это не так!
- Он деструктурирован, новый гражданин получил имя Лет–хе.
- Как это может быть?! Я не понимаю! - не могу представить, что человек, с которым я разговаривал вчера? Или позавчера? - убит, не существует, его просто нет. И даже имя, его имя отняли у него…
- Имя Лет–хе передано новому гражданину. Имя не является собственностью гражданина.