- …А было мне тогда, как ты должен помнить, одиннадцать лет, - закончил дубль-я и пристально на меня посмотрел. - Так что теперь насчет дыма и огня, двойничок?
- Не знаю, что и думать, - несколько ошалев, пробормотал я. - Слушай, а какой смысл Дэну распускать про меня заведомую парашу, причем такую, расколоть которую - делать нечего?
- Это уж ты у него спроси… Ты ж его знаешь, вечно нежданный и загадочный, как ворона из анекдота.
- Ладно. Кстати, на всякий пожарный напоминаю: если он на твоем горизонте возникнет, ты меня не видел.
- Понял… Да, история душевная, без поллитра не разберешься.
- А у тебя что - есть?
- Обижаешь, двойничок, - дубль-я нагнулся к тумбочке, выудил поллитровку водки. - Я три дня держался, работал. Но раз уж пошла такая пьянка… Кстати, если хочешь - горячая вода сегодня в кои-то веки пошла, можешь помыться.
А ведь точно - я на себя в этих подвалах грязюки всякой нацеплял просто ворох! Я издал боевой клич племени слонопасов, моментом сбросил с себя шмотки и запрыгнул в низкую напольную раковину.
Мыло и горячая вода - что может быть прекрасней?! Я фыркал и плескался под краном, дубль-я, развалившись в кресле, покуривал, а на тумбочке уже имел место порезанный хлеб, а так же открытая бутылка и стаканы. Двойник откровенно разглядывал меня - вернее, дырки в моей шкуре:
- Да, двойничок, отметин у тебя, я смотрю, теперь побольше моего.
- А, ерунда. Короткий меч, пара арбалетных стрел, пара ножевых колотых, зубы оборотня… А на закуску - автоматный приклад. И все за последние два месяца. Как тебе?
- Впечатляет… А что за побрякушку ты на себе таскаешь? Она какая-то непростая?
- Сам ты как побрякушка! Я без этой штуки не Чародей, но задница, слепая и глухая, - я выбрался, наконец, из раковины и, растираясь несвежим полотенцем, осведомился самым светским тоном:
- Раковски, кстати, как поживает?
Дубль-я помрачнел, отвернулся к темному окну и коротко бросил:
- Раковски не поживает.
- То есть? - я, придерживая полотенце на бедрах, подошел почти вплотную. - Он что - погиб?
- А ты не знаешь?
- Где? На Югране?
Двойник молча кивнул. А вот это уже чем-то нехорошим пахнет…
- И что тебе об этом известно? Конкретней, пожалуйста.
- Ничего мне об этом неизвестно.
- Слушай, двойничок, не надо песен, я их уже наслушался. Что я - не знаю, какая у меня рожа, когда я вру? Выкладывай, не обманывай сам себя.
- Ну уж блефовать-то ты первым начал… Хотел показать, что все помнишь, да?
- Ага, значит и об этом ты знаешь? Отлично. Колись.
- Есть вещи, которых тебе бы лучше не знать.
- Так-так-так… - я прошелся по комнате. - По твоему поведению я заключаю, есть большая вероятность, что Раковски по моей вине погиб, так?
Снова молчаливый кивок.
- И об этом ты от Дэна услышал?
- От него.
Я отшвырнул полотенце, врезал кулаком по ладони и обложил Дэна всеми известными мне гнусными ругательствами, а так же теми, что изобрел на ходу. Потом заметил, что дубль-я удивленно на меня смотрит:
- Ты чего это, а?
- Да просто этот… - я опять вклеил сочный эпитет, - с тех пор, как начал на меня охоту, уже пару убийств на меня подвесил. Узнаю характерный почерк.
- Ты хочешь сказать, он наврал?
Я мрачно проворчал, натягивая штаны:
- А вот тут на сто процентов не уверен - Югран мне затерли прочно. А что ты об этом знаешь?
- Только то, что Дэн рассказывал. А что за охота на тебя? Впервые слышу…
- Ну так еще бы… Дэн мог предполагать, что тебе сей факт не слишком понравится. И еще, просвети, не дай дураком помереть - что за история с Ларико вышла? Зачем ты ее-то туда закинул?
- Просто так получилось, что она на местную агентуру вышла, институтскую. И, соответственно, могла их рассекретить, меня в том числе.
- Это тебе, конечно же, Дэн подкинул?
- Вечно ты его во всех смертных грехах обвиняешь… Ему приказали для этого меня задействовать.
- Кто?
- Институт.
- Насчет агентуры, конечно, туфта полная… А вот ты почему на это пошел?
- Дэну я обязан достаточно многим, слишком долго мы с ним в одной упряжке работали, - дубль-я плеснул в стаканы пальца на три. - Ну что, двойничок, за встречу?
- За встречу, - я осушил свой стакан. - Слушай, двойничок, я что-то никак врубиться не могу: тебе, вроде, про меня должны были как по трафарету расписать, какой я оказался сволочью - и тут заявляюсь я, смываясь от институтского хвоста, а ты мне сразу предлагаешь себя в качестве подмоги.
- А чего тут понимать, - дубль-я тоже выпил, закусил хлебом. - Просто я себя в последние два года чувствовал последним засранцем… Ведь по идее, на твоем месте я должен был быть. А потом, - он усмехнулся, - уничтожение Секретников с автоматами тоже входит в институтскую компетенцию.
Мы молча посидели, покурили, двойник налил еще понемногу:
- Слушай, я, у нас еще почти час в запасе. Хочешь глянуть, что я за время твоего отсутствия натворил?
- Валяй, - проворчал я без особого энтузиазма. Дубль-я снял с полки объемистую папку:
- Графика, - и перебросил ее мне на колени, пристроился рядом. Я углубился в работы, но минут через пять почувствовал разочарование… Нет, не в работах дело, работы-то классные, это я понимаю, но только каким-то дальним уголком сознания, теперь прочно запертым. Я бы мог такие вещи делать, но сейчас мне на них неинтересно даже смотреть. Дело во мне. Изменился я.
Внезапно мой взгляд упал на косой осколок зеркала у противоположной стены. Да, то, что я изменился - не слова. Теперь нас с двойником просто спутать невозможно, и дело тут не в том, что волосы и борода у меня длиннее и выгорели на солнце, не в моем жестком загаре и даже не в здоровенной ссадине на лбу. Из зеркала пристально, с прищуром, уставился на меня средневековый воин-Чародей - угрюмый, жесткий, беспощадный, в углах рта залегли две глубокие складки, даже усы не скрывают, глаза смотрят сурово и подозрительно, скулы вдвое сильней заострились. Нехорошее у меня личико, прямо скажем. Серый брат какой-то…
- Что, двойничок, налюбоваться не можешь?
- Я б на твоем месте тоже посмотрел. Очень, знаешь ли, любопытное зрелище.
Двойник молча смотрел в зеркало - минуту, не меньше, потом повернулся ко мне и негромко, но как-то непривычно серьезно проговорил:
- Да, двойничок, здорово тебя обработали… Такое ощущение, что между нами теперь лет пять разницы.
- Пять… А пятьсот не хочешь? - я зло усмехнулся. - Готово, ко всему привык. Сейчас мне только в музее и место. Или в Преисподней…
- Не знаю, почему так, - негромко, пристально глядя на меня, сказал дубль-я. - Я вот не смог в Преисподней притерпеться.
- Слушай, я, - теперь в моем голосе, опять же против моей воли, зазвучала почти мольба, - но мы же с тобой идентичны до последней молекулы! Какая-то причина должна же быть у всего этого?
- Причина… Причина может быть та, что у тебя оказались способности для работы в И-группе.
- Что за И-группа? Ничего такого не помню.
- Интуитики. Исследователи. Ищейки. Особое подразделение, которое в Институте использовали. Для разведки в основном. Связано со всякой паранормальщиной и прочими радостями.
- Вот оно что… - я откинулся в кресле и потер подбородок. - Смотреть, значит, и анализировать… Но чародейству там, вроде, не учили.
- Насколько я знаю, нет, - дубль-я заглянул в пачку. - Вот гадство, курево кончилось… Слушай, еще минут сорок у нас есть, так я смотаюсь, куплю, а потом и попробуем подробней перетолковать. Под пули я лезть согласен, но вот отказывать себе в мелких радостях…
- Где ты сейчас купишь?
- Да тут ларек ночной за углом. А что это ты так вскинулся?
- Почем я знаю, может, ты сейчас из ближайшего автомата Дэну позвонишь?
- Ты, двойничок, не забывай, мы с тобой один и тот же человек. Вопрос на засыпку: ты бы побежал звонить?
- Резонно.
- Ну то-то же, - двойник уже напялил длинное серое пальто и шапочку-"пидорку". - Так, капуста, вроде, есть.
- Давай я схожу?
- Ладно, не компрометируй меня в глазах торгашей… - он вышел, прикрыв за собой дверь.
Я откинулся в кресле, плеснул в свой стакан на палец водки, покрутил его в ладонях, поставил. Все, вроде, нормально, но ощущение какое-то нездоровое. И идет по нарастающей. Через Юрд. Проходит несколько долгих, бесконечно долгих секунд, прежде чем я понимаю - опасность. Угрожает не мне. Ч-черт, только этого сейчас не хватало!
Подхватываю с пола пистолет, еще какое-то время вожусь с замком. Наконец удается открыть, через три ступеньки бегу вниз по лестнице, на ходу сдвигая предохранитель и взводя курок, вылетаю на улицу, морозный воздух обжигает легкие…