- Выпей, папочка, и не волнуйся.
- Почему он называет тебя "папочка"? Это же не твой сын! - закричал Петрин. - А… а… Кто же мать?
- Нет… - тихо сказал Слинько.
- Вы правильно только что подумали! - Папа взял Сына за руку, они снова чинно раскланялись. - Мы два потомственных разнояйцевых близнеца-телепата. Наша мама - Инна Ветрова! - Папа резко обернулся к Слинько. - Не смей думать о маме так плохо в моем присутствии! - И обратился к залу: - Правда же непедагогично, когда один из родителей плохо думает о другом в присутствии детей?..
Вопрос оказался риторическим. Все лица были обращены к полу. Перед Папой сидел спешившийся эскадрон всадников без головы. Плечи и спины тряслись. Сдавливаемые похрюкивания, повизгивания и блеяния прокатывались по полу и захлестывали сцену.
Петрин зло уставился на Слинько:
- Докатился! Детей подучил подавать нужные реплики!
- Да я их впервые сегодня увидел! Черт их знает, может, действительно в мать пошли…
- Товарищ Слинько! - возмутился Петрин. - Вы же говорите с учеными. В мать пошли… Да вы же лично доказали, что Ветрова шарлатанка!
- Но я не доказывал ее неспособности иметь детей-телепатов!
- Да, уважаемый коллега. Мы видим, что вы сделали все возможное, чтобы доказать обратное.
- Смешно! - крикнул Женя Скобельцев с места. - Даже самые отъявленные парапсихологи не приводят примеров рецепции мыслей такими шпендриками. Кто-то спутал первое июня с первым апреля. Но и два месяца назад это был бы розыгрыш для домохозяек!
"Шпендрики", неожиданно для Папы, больно ранили. И ухо еще горело. Папа знал все обстоятельства Жениного перехода в филиал с кафедры акушерства и гинекологии.
- А вы, дяденька, не злитесь и не жалейте, что тогда отказали папе в его просьбе. Все равно мама не согласилась бы нас убивать.
Зал насторожился: лица поднялись от пола. Не слишком красивую историю о Жениной сверхурочной работе, вынудившую его уйти с кафедры, знал не один Папа.
- Я не просил! - реакция у Слинько была лучше.
- Я не жалею! - Женя нашел не самую удачную формулировку.
Единственным человеком, им поверившим, был Папа.
Сын дернул Папу за рукав:
- За что ты так дядю Женю? Помнишь, он мне паровоз подарил? Смотри, из-за тебя над ним все смеются.
На мгновение в Папе проснулся отец. Конечно, надо было Сына взять за руку и увести подальше отсюда. Но Папа уже себе не принадлежал. Зал жаждал продолжения, и его понесло. Папа подошел к Слинько, энергично пожал ему руку:
- Ты прав, папа! Все эти рванины занзибаровские только и думают, как тебя отмести от кассы. Вот, например, знаешь, что сейчас этот с лысиной думает…
Неизвестный Папе солидный лысый мужчина вскочил и истерично заорал:
- Да, думаю! И скрывать это не намерен! Вся наука Слинько - эта… - лысый запнулся. Папа произнес неприличное слово на мгновение раньше, чем лысый продолжил: - …основывается на некорректных экспериментах!
Раздались хлопки. Папа раскланялся на аплодисменты. Сына он больше не стыдился, наоборот, выругаться перед взрослыми казалось отважным и заслуживающим восхищения.
- Устами младенца глаголет истина, черт побери! - воскликнул лысый.
Папа решил в дальнейшем придавать его мыслям благородный оттенок.
- Пусть Слинько зайдет в свой виварий! - заорал кучерявый с Камчатки. - В клетках дыры! Мыши сбегают! Перемешиваются опытные с контрольными! Какие после этого результаты? А статьи печатают!
- Прошу слова! - сказал Яша Шикун, вставая. Его подчеркнутый академизм, появлявшийся неизвестно откуда в нужную минуту, действовал безотказно. Зал сосредоточился на Яше.
- Глубокоуважаемый председатель! Глубокоуважаемые члены ученого совета! - начал Шикун.
Впрочем, истоки шикунского академизма вполне прослеживались. В свое время Яша был исключен из трех вузов: с физфака МГУ, Семипалатинского мединститута и, наконец, из ВГИКа. Курсу к третьему Яше становилось скучно, и он начинал развлекаться. Во всех трех вузах легенды о Яше ходят до сих пор.
- …результаты на кроликах всегда оказывались лучше, чем на других животных, - продолжил Яша. - Позвольте поделиться своими соображениями на этот счет. В рационе лаборантов Слинько крольчатина занимает видное место. Кролиководство в Занзибаровке не развито… Источник крольчатины, увы, ясен. Всякий, знающий человеческую природу, поймет, а незнающие пусть поверят мне, как лаборанту - животных берут не из опытной, а из контрольной группы. Причем самых здоровых и жирных. Это, естественно, ухудшает показатели в контрольной группе. И опыт выигрывает. Не являясь членом ученого совета, я не настаиваю, чтобы мое скромное мнение заносили в протокол, - Яша скромно сел, и свара разгорелась с новой силой.
Зная подноготную филиала достаточно хорошо, Папа осуществлял режиссуру с легкостью и изяществом.
- Ой, как интересно получается! - Папа решил, что пора обобщить опыт свары. - Вот вы ссоритесь, а думаете во многом одинаково. Вот прямо все-все думают: "Довели филиал черт-те до чего, занимаемся черт-те чем! Кому это все надо?!" И еще каждый думает, что мог бы вместо этого заниматься настоящей наукой. А дальше все уже думают по-разному. Дядя Петя думает: "Какая может быть серьезная наука, когда министерству нужны только отчеты, а завлабы дорвались до своих высоких окладов и ничего уже не хотят". А вот эти дяди, - Папа поочередно ткнул пальчиком во всех заведующих лабораториями, отделами и секторами, - думают, что можно было бы делать что-то настоящее, не заставляй их директор строго следовать этой дурацкой тематике, и не будь среди их сотрудников стольких безграмотных и ленивых дураков. А все остальные, - Папа сделал плавный жест рукой, - думают, что давно бы уже сделали что-то путное, если бы шефы не мешали работать.
Папа сел на место. Все ошалело молчали.
Наконец, Дуня Дунаевская, первая красавица филиала, явно подражая Шикуну, торжественно попросила слова. В элегантном костюме, с раздвоенным румянцем на щеках - натуральным и наведенным, Дуня была и впрямь хороша.
- Спорим, - азартно сказал Папа Слинько, - встала, чтобы показать костюм!
Получив слово, Дуня, теперь уже подражая Петрину, рассказала, какой хороший коллектив в филиале. Дуня работала у Слинько, и отношения у них были прекрасные. Обнаружив, что Слинько зашатался, она со всей непосредственностью дуры решила продемонстрировать лояльность директору:
- …периодически возникающие с моим научным руководителем сложности…
- Красивая девочка, но дура, - доверительно прошептал Папа Слинько.
- Так, например, в этом году я не ограничивалась, как прежде, простым изучением методов народной медицины по лечению алкоголизма. Но и параллельно проводила большую атеистическую работу среди стоящих у нас на учете народных врачевателей. А товарищ Слинько не хотел понять важности этой работы и все время подтрунивал надо мной. А между тем, не занимаясь этой атеистической пропагандой, можно скатиться… просто, знаете ли, к чему угодно! И вообще, в последнее время я часто не понимаю, что Слинько от меня хочет. Ну просто не понимаю!
- А я знаю! Я знаю! - Папа запрыгал по сцене на одной ножке.
- Что? - растерялась Дуня.
- Сказать?
- Что сказать?
- Ну, что он от вас хочет. А-я-яй, папочка! Так сказать?
Папе пришлось довольно долго повторять "сказать?" на разные лады и прыгать на одной ножке. Наконец, естественный Дунин румянец поглотил искусственный.
- Молчи, сопляк! - крикнула Дуня и беспомощно оглядела окружавших ее мужчин, ища защиты.
- Ну?! - нетерпеливо крикнул Женя. Подобные ситуации всегда просто возрождали его к жизни. - Что он от нее хочет?
Дуня процокала через весь проход и скрылась за дверью.
Папа резко перестал прыгать и, повернув ухо в сторону Жени, сделал вид, что прислушивается.
- Ишь, какой хитренький! - неодобрительно сказал он. - Думаешь: "Пусть шпендрик выдаст намерения этого бабника Слинько, и разговор пойдет не только о его научной деятельности, но и моральном облике. Тогда он уж точно в замы не прорвется, а назначат, скорее всего, Федю. А мы однокашники. А при своем заме уже можно жить". Нет! И не надейся! - Папа нахмурился. - Не буду я в угоду тебе разоблачать своего родного папочку!
- Дайте мне его на пятнадцать минут! - попросил Женя. - И я узнаю, какая сволочь его подучила!
- А-а! - Папа погрозил пальчиком Жене. - Хочешь надрать мне уши, запугать, а потом объявить, что меня подучил Леонид Васильевич? Чтобы отомстить ему за отрицательную рецензию?!
- Не выйдет! - взвился Леонид Васильевич - самый склочный в институте тип, которого год назад с большим трудом сослали в Занзибаровский филиал. - Мне все равно, кто его подучил, но пора разобраться с вами со всеми по-крупному!
- Нет, Леонид Васильевич, успокойтесь! - крикнул Папа. - Здесь вы не правы! Честное слово, ни один из них ни разу не подумал, что если вас загнали в эту дыру, то вы будете молчать. Наоборот, они все считают, что теперь-то уж вам терять нечего. И для каждого из них вы являетесь грозным и удобным в управлении оружием против противника.
Лысый зааплодировал. К нему присоединились еще несколько человек.
- Ах, я еще и оружие?! Даже орудие?! - Леонид Васильевич обвел зал тяжелым и подозрительным взглядом. - Так я, позвольте заметить, оружие обоюдоострое!
- Ух, как здорово! - заорал Папа. - Ух, как мысли у всех забегали!!! А у вас, дядя Петя, быстрее всех! Даже понять сразу трудно…
То, что до сих пор у него еще были какие-то тормоза, Папа понял только сейчас - когда они исчезли.
- Ох и мысли у всех пошли! - рванул он майку на груди. - Буду сейчас их вслух читать! Все! Всем! Каааааааааааайф!!!