Допрыгался, скотина.
Шеля перевел мутный взгляд на меня и спросил:
– Ты кто?
– А ты? – в свою очередь проявила я интерес. Вопрос его смутил.
– Я – это я. Я здесь живу, между прочим. И, между прочим…
– Гену когда последний раз видел? – быстро спросила я.
– Которого? – нахмурился Шеля.
– Того, что из Москвы приехал.
– А… Шестакова. Вчера. Нет… А сегодня какой день?
– Суббота. Вчера была пятница. Позавчера четверг. Еще есть среда, вторник, понедельник. И воскресенье. Оно будет завтра.
– Тогда не знаю. Ленка, когда Генка был? – обратился он к жене.
– В воскресенье.
– Ну, если Ленка говорит, значит, так и есть. А чего с дружком‑то?
– Убили его.
– Кого?
– Ты давай просыпайся, не то в отделение поедем. Отдохнешь там месяцок.
– С какой‑такой стати?
– А так, чтоб в мозгах прояснилось.
– Допрыгался, урод. Я тебе говорила… – запричитала жена.
– Да заткнись ты, – шикнул он и повернулся ко мне:
– Я‑то здесь при чем? Меня, между прочим, так отделали… вот, посмотрите. И ребра сломаны, штуки три. Может, даже четыре. И башка пробита. Какие‑то отморозки на улице пристали.
– Поедем в отделение, – кивнула я. – Забыл, кто драку в пивной затеял?
– Ну, затеял… Только, между прочим, я Генку вмешиваться не просил. А он разошелся, так, мол, и так, вы тут… Ленка, воды дай. – Женщина вышла из комнаты, а он тяжко вздохнул. – Чего с Генкой‑то? Здорово досталось?
– На «Скорой помощи» увезли.
– Ух ты, мать честна…
– У кого он здесь остановился?
– В гостинице. В «Заре». И номер комнаты говорил, да я не запомнил.
– А зачем он к тебе приехал? Что за дело предлагал?
– Да вы чо? – испугался Шеля. – Какое дело? Нет у меня никаких дел. У меня семья, я на работу устроился… почти. В понедельник пойду устраиваться.
– Значит, просто решил старого дружка навестить, соскучился.
– Я сам удивился, когда он пришел. Ей‑богу. Два года не виделись. Ни слуху ни духу, и вдруг пришел. Я, конечно, рад был. Старый товарищ все‑таки.
– Что, так и не сказал, зачем пожаловал?
– Нет. Знаю, что Славку Кислицына навещал. Сам мне сказал. Я говорю, надо к Славке сходить, повидаться, а он: виделись, мол.
– Кислицын с вами сидел?
– Ага.
– Ты с ним часто видишься?
– Со Славкой? Вообще не вижусь. Как освободился, зашел к нему, а он давай пальцы гнуть, весь такой при делах. Ты, говорит, запойный, у меня для тебя работы нет. Буржуй хренов.
– Вот так вот дружки‑то, – поддакнула вернувшаяся Лена с литровой банкой воды в руках. – Только пить вместе, а помощи никакой. Допьешься, укокошат, как дружка.
– Молчи… Кого укокошили? насторожился он и взглянул на меня.
– Дружка твоего в больнице застрелили, – сообщила я. Новость произвела на него впечатление. Шеля замер, открыл рот и вроде бы отключился. – Так по какой надобности он сюда приехал? Неужто так ничего и не рассказал?
– Это… плохо мне. Голова… и сердце того гляди остановится. Вы меня лучше повесткой, в понедельник, я все как на духу… А сейчас мне совсем худо. Не помереть бы. – Он бухнулся на тулуп и закрыл глаза.
– Колька, – забеспокоилась жена, – ты чего? Смотри и вправду не подохни.