Я невольно прониклась к ней уважением. Умная. И с выдержкой у нее полный порядок. Впрочем, по‑другому и быть не могло, иначе как бы она управлялась с местным сбродом. – Спрашивайте.
– Спасибо, – кивнула я серьезно, а она вроде бы удивилась, но лишь на мгновение. – Я знаю, что парень был в вашем заведении и кому‑то пришелся здесь не по душе. Меня бы это совершенно не взволновало, не реши кто‑то пристрелить его в реанимации. Вам об этом известно?
– Слышала, – пожала она плечами. – Мужики болтали. Никто в толк не мог взять, кому такое понадобилось.
– Вы этого парня хорошо знали?
– Нет. Один раз видела, а знакомиться мне с ним ни к чему. Сюда пришел с Шелей. Шеля дурак, каких свет не видывал, особенно когда пьяный, а трезвым он не бывает. Пришли, выпили. Шеля стал цепляться к мужикам, те не обращали внимания, сколько могли, потом мой Васька вышвырнул его за дверь. Тут его дружок встал и давай права качать. Пушку вытащил, грозился всех перестрелять. У нас этого не любят. Вышвырнули его вслед за Шелей.
– Просто вышвырнули? – улыбнулась я.
– Просто вышвырнули. Но ведь он на этом не успокоился. Возможно, кто‑то из мужиков так разозлился, что и пинка дал. Шеля – тот похитрее, сбежал, когда понял, чем дело пахнет, ну а этот…
– Кого он особенно достал?
– Есть тут один любитель кулаками махать. Трижды уже сидел за это самое дело, но ему все мало.
– У вас не сложилось впечатления, что кто‑то попросил его об этом? – Женщина с удивлением взглянула на меня, вроде бы даже не поняв вопроса. – Я хочу сказать, не мог кто‑то, воспользовавшись потасовкой, разделаться с парнем таким образом, чтобы это выглядело пьяной дракой?
Теперь женщина отнеслась к вопросу серьезно, наверное, вспомнив, что парня застрелили в больнице.
– Нет. Ерунда. Шеля цеплялся ко всем подряд. Наши этого придурка хорошо знают, и никто на него внимания не обращал. А этот на рожон полез, когда Шелю выкинули. Он меня своей матерщиной вконец достал. Не могу сказать, что я из благородных девиц, но всему должна быть мера. Ну я Ваське и сказала: убери отсюда эту пакость. – Тут женщина досадливо поморщилась, решив, что мужа упоминать не стоило. – Когда этот стал вопить, Васька ему сказал: «Сиди тихо, а то тоже пойдешь на воздух». Вот тут он пушку вытащил, да еще Ваге по зубам ею заехал. У того все зубы вперемешку на пол: и свои, и золотые. Вага у него пистолет выбил и давай его молотить. Тот на карачки. Вага его за шиворот и выбросил во двор. Тут бы все и угомонились, но этому дураку в грязи не лежалось, он в дверь ломиться начал. Шеля тоже осмелел, оба крик подняли. И тут нелегкая принесла дурака Сему.
– Это который трижды сидел?
– Ну… Он идет полупьяный, оттого особо злой, а парень этот его обозвал ни за что, да еще въехал по морде. А у Семы кулаки как кувалды, он и пошел его месить… Потом уж мужики поняли, что добром это не кончится, оттащили. Шеля еще раньше сбежал, а этот чуть живой. Выволокли его к гаражам. Я Ваську послала посмотреть, что с ним. Он вернулся, говорит, парень вроде не дышит. Ну, я испугалась, «Скорую» вызвала. Хоть и дурак, а все равно жалко. Пушка его до сих пор у меня спрятана. На всякий случай. Думала, вдруг явится. Теперь, конечно, не явится, – вздохнула она. – Но если вам интересно мое мнение, никто его здесь убивать не собирался. Пьяная драка. Здесь что ни день кто‑нибудь кому‑нибудь башку прошибет. Придурки. Убили его по другой причине, здесь не ищите. Только время потеряете.
– Что вы о нем знаете? Может, мужики что говорили?
– Зовут Генка, я слышала, его так Шеля называл. Приезжий. Сидел. Думаю, вместе с Шелей и сидел, оттуда и дружба.