Моя машина необыкновенно украсила подворотню. Я немного прогулялась. Где точно подобрали парня, я не знала, но была уверена в одном: здесь где угодно можно пробить человеку голову без риска, что кто‑то обратит на это внимание.
– До чего же место паршивое, – констатировала я, возвращаясь к пивной. Однако стоило миновать подворотню, и вас ожидала совсем другая картина. Особняки девятнадцатого века, огромное здание банка, вековые липы вдоль тротуара. Контрасты большого города.
Под тентом устроились двое парней. Не спеша пили пиво. Заметив, что я направилась к двери, замерли, приоткрыв рты. Должно быть, женщины здесь редкость или я не укладываюсь в их представление о настоящих женщинах.
Я толкнула дверь, сделала шаг и всерьез забеспокоилась о своем здоровье. Воздух в пивной был таким плотным, хоть ножом режь. Точнее, воздуха здесь не было вовсе, зато запахов хоть отбавляй. Пахло дешевым пивом, немытыми телами, мочой, табаком и черт знает чем еще. Глаза защипало, и я подумала, что без противогаза запросто могу хлопнуться в обморок.
Вдоль правой стены тянулся длинный стол, возле которого пристроились человек шесть мужчин. Ставни закрыты, свет с улицы сюда не проникал, его заменяли лампы дневного света. От этого мужчины, что сидели за столом с остекленевшими глазами и испитыми лицами, казались клиентами морга.
Моя неуместность здесь была очевидна, так что не приходилось удивляться, что мое появление вызвало волнение. Все дружно уставились на меня, наблюдая, как я двигаю к стойке, которая с трудом угадывалась где‑то впереди. Я прикинула, что произойдет раньше: я лишусь сознания или доберусь до стойки? Шансы примерно одинаковые. Возможности своего организма я недооценила: я не только добралась до стойки, я даже передумала падать в обморок, слегка привыкнув к вони. Этому способствовал тот факт, что за стойкой стояла женщина. Что может она, смогу и я.
Женщине на вид было около пятидесяти, высокая, дородная; с красивым хищным лицом и взглядом добермана. Белый фартук был кокетливо украшен кружевом, кстати, он был действительно белым, то есть чистым. Кофта с большим вырезом, грудь того и гляди выпадет. Женщина безусловно и не без оснований гордилась своим бюстом. В ложбинке между грудями на золотой цепочке пристроился изумруд, тоже выдающихся размеров. Стало ясно: передо мной сама хозяйка, о которой говорил Алексей.
– Здравствуйте, – вежливо сказала я, глядя на женщину с большой приязнью. Она не ответила мне взаимностью, нахмурилась и спросила:
– Чего надо?
– Пиво есть?
– Есть. Но вы такое не будете.
– Чего ж вы всякой дрянью торгуете? – по‑прежнему улыбаясь, спросила я.
– У меня хорошее пиво.
– Тогда, может, оно и мне понравится?
– Не понравится, – отрезала тетка и взглянула куда‑то вбок. Оттуда материализовался молодой человек, ничем не выдающийся, если не считать синих от наколок рук, которые выглядели невероятно неряшливо. Парень оперся правой рукой на стойку и сказал, обращаясь ко мне:
– Деточка, ты что, не поняла, наше пиво не для тебя.
– Теперь поняла, – кивнула я. – Хорошо, бог с ним, с пивом, давайте просто поговорим.
– Ты дверь видишь или тебя проводить? – поинтересовался парень. Я кивнула:
– Можно и проводить, но лучше не торопиться. Еще лучше послушать, что я скажу, и желательно наедине. Не мне, вам желательно, – пояснила я женщине и улыбнулась, на этот раз совсем не ласково.
С полминуты мы пялились друг на друга, а паренек тосковал рядом, не зная, что предпринять, женщина на свое желание никак не намекнула, а своих у него не было.
– Ну, идем, – сказала она, когда я уже потеряла надежду услышать хоть слово. Приподняла верх стойки, распахнула дверцу, приглашая меня войти.