Глава 3
Шелестя по сочной луговой траве воздушной подушкой, рафт пересёк поляну и мягко опустился у самых деревьев. Распахнулась дверца, оттуда один за другим вылетели три объёмистых рюкзака. Следом из кабины выпрыгнул Стас, в высоких шнурованных ботинках, комбинезоне цвета хаки, с узкой плоской кобурой на правом бедре.
За Стасом на поляну колобком выкатился лысый завкосмопортом.
- Виктор, ружья принимай, - раздался из кабины гулкий бас главврача.
Передав Бурлаке потёртые кожаные чехлы, он перебросил через подножку длинные ноги и упруго соскочил на землю. Огляделся.
- Да, красиво. А тебе как, Виктор?
- Благодать! - восторженно хлопнул себя по ляжкам Бурлака. - В точности как у нас под Рязанью: и трава та же, и лес почти такой. И зверьё всё, говорят, похоже. Верно, Стас?
- Похоже, - угрюмо кивнул Стас. Он сунул руку в кабину рафта, нащупал на панели нужный тумблер, включил. - Радиомаяк. Чтобы не путаться на обратном пути. Проверьте, ничего не забыли?
Его спутники отрицательно покачали головами, удручённые сухим тоном эколога. Стасу стало неловко за свою мрачность, он решил их приободрить.
- Что ж, раз так. - Он с силой захлопнул дверцу, - то с началом сафари вас. Отсюда пойдём пешком. До реки неблизко, километров двадцать пять, выдержите?
"Важные фигуры" обрадовались, как школьники, к которым впервые по-дружески обратился строгий учитель.
- Выдержим! Мы народ бывалый!
- Ну, раз бывалый, то в путь! - Стас подмигнул им, забросил за плечи рюкзак и шагнул в лес.
Лес действительно был поразительно похож на земной. Тянули наперегонки к солнцу свои зелёные кроны молодые и старые деревья; узлами и морщинами колдобилась на стволах потресканная шершавая кора; выглядывали из грунта толстые упругие пальцы корневищ. Пахло то ли сырой древесиной, то ли грибами, а под ногами похрустывал лесной мусор.
Вначале это сходство вызывало у охотников изумление, но постепенно они привыкли. Вскоре они, растянувшись в цепочку, бодро шагали меж чужепланетных деревьев, и это уже казалось чем-то вполне естественным и обыденным.
Идти было нетрудно, лес оказался не слишком густым, почва - достаточно сухой и твёрдой, и больше половины пути они прошли без остановок, время от времени перебрасываясь шутками, короткими замечаниями. Потом стало жарко, и разговоры прекратились. Рюкзаки, до сих пор почти не ощущавшиеся, заметно потяжелели.
Стас подумал, что пока его экскурсанты держатся хорошо. Похоже, оба были действительно неплохими ходоками, умели и пошутить, и помолчать, когда надо. Ни один из них не спросил, далеко ли ещё, - значит, умеют, хоть и начальники, быть ведомыми. Но явно начинают уставать: лысый украдкой посмотрел на часы. Пожалуй, всё же пора передохнуть.
- Привал! - бодро выкрикнул Стас.
Грауфф и Бурлака остановились, однако рюкзаки с себя скинули и уселись на землю только после того, как это сделал Стас.
Усталость боятся показать, мысленно улыбнулся Стас. Неплохие ребята. Если б не эти обстоятельства, он мог бы с ними, пожалуй, подружиться. Чёрт, и зачем он только согласился! Ну, не лежит сердце к этой вынужденной охоте, и всё тут. Как себя убеждал: мол, ничего страшного, парой уток меньше станет - их до него десятками отстреливали. И, несмотря на все самоуговоры, всё же чувствовал себя отвратительно. Причину он знал: он нарушил свой служебный долг - вместо того чтобы охранять, вёл убивать.
Стас ощутил на себе чей-то взгляд, обернулся и увидел, что на него изучающе смотрит Грауфф. В серых глазах, разделённых высокой горбатой переносицей, Стасу почудились понимание и ирония. Он решительно встал.
- Всё, отдохнули. Если хотим на месте быть засветло, надо идти. Привал заметно прибавил сил, ноги снова привычно заскользили по чахлой лесной траве, по бурым песчаным бугристостям, по влажным подстилкам из мха и папоротников, отбрасывая назад километр за километром. Однако прошло полчаса, час, и шаг путников замедлился. Усталость надавила на плечи и вгрызлась в набухшие от тяжести рюкзаков шеи, в перенапряжённые икры. Даже ружья, которые охотникам никогда не в тягость, как бы налились свинцом, и их приходилось то и дело перекладывать из руки в руку. Однако Стас так больше и не сделал привала. Он шёл и одновременно с мстительным удовольствием и сочувствием вслушивался в загнанное дыхание спутников позади себя.
Когда за очередной, наверное, стомиллионной на их пути поляной блеснуло голубое лезвие реки, Стас не то прохрипел, не то прокашлял:
- Пришли.
Не изображая больше неутомимых, Грауфф и Бурлака сбросили рюкзаки и тут же растянулись там, где стояли. Стас улёгся под деревом, ноги закинул на свой рюкзак, а голову пристроил на корневище. Все трое лежали и молчали, наслаждаясь ощущением удивительной лёгкости в теле, сравнимой разве что с ощущением невесомости.
Полностью расслабившись, Стас каждой клеточкой впитывал благодатный кислород, который весело и горячо разносила по телу кровь, до этого стиснутая в сосудах перенапряжёнными мышцами. Постепенно на него опустились умиротворённость, покой, он погружался в свою расслабленность всё глубже и глубже, пока не почувствовал, что подошёл вплотную к невидимой двери, за которой - такой желанный и такой нужный сон. Сделав усилие, Стас приказал себе вернуться. Пошевелил рукой. Открыл глаза, сел. Его подопечные по-прежнему лежали с закрытыми глазами и блаженно сопели. Лица у них заострились, осунулись. У Грауффа борода начала расползаться по щекам седоватой щетиной. На лбу у завкосмопортом чернели потёки - видно, размазал грязными руками пот.
"Скотина ты, Кирсанов, - подумал Стас. - Тебе нехорошо, а на других отыгрываешься, зло срываешь. Не такие уж они, в конце концов, и браконьеры, их пригласили. А ты взялся проводить. Зачем теперь людям отдых портишь?"
Стас встал на ноги, и по спине прокатилась волна болезненной и в то же время истомно-приятной усталости.
Он рывком распустил узел на рюкзаке, запустил в него руку, извлёк пакет с палаткой. Растягивать палатку в одиночку было неудобно, но Стас, поколебавшись секунду, решил дать своим подопечным отдохнуть. Вскоре на небольшом пригорке, за которым анторгский лес обрывался к реке, заколыхал оранжевыми стенами пятигранный шатёр.
Стас хлопнул палатку по обвислому боку: "Что, стыдно в таком виде да среди этаких красот? Ну, ничего, сейчас мы тебя поправим". Он отыскал под днищем короткий шланг, с утолщения на конце снял крышку. К обратной стороне крышки была прикреплена кассета с таблетками. Стас достал одну, положил в шланг, плеснул на таблетку водой из фляги и завинтил крышку на место. Палатка вздрогнула и стала быстро раздуваться. Расправив последние морщины и складки, весело выгнулись двойные гексалоновые стены.
Откинув дверь, Стас опустился коленями на край надувного пола и с удовольствием огляделся. В палатке было не слишком просторно, она ещё не успела проветриться, внутри слегка пахло сыростью и пластмассой, однако Стас чувствовал, что на душе стало легче. Нет, не потому, что теперь можно было укрыться от непогоды или опасности: прогноз на ближайшую неделю дали превосходный, а крупных хищников в лесу никто никогда не встречал. Стас подумал, что это, скорее, инстинктивная, от далёких предков унаследованная тяга к жилищу - пусть самому маленькому, самому утлому, но всё же со стенами и крышей над головой.
- Вам помочь, Стас? - просунув в палатку лысую голову, осведомился завкосмопортом. - Сейчас я затащу вещи. А Глен тем временем приготовит поужинать.
Солнце окунуло в реку тёмно-красный бок, в лесу уже наступала ночь, но на поляне перед палаткой было светло и уютно. На расстеленном листе бумаги лежала горка бутербродов, фрукты, стояла захваченная предусмотрительным Бурлакой плоская бутылочка альдебаранского ликёра. Бутерброды были свежими, фрукты и ликёр - ароматными, а Стас продолжал испытывать скованность, мысль о запретной охоте подтачивала настроение въедливым червячком.
- На Фарголе мне однажды довелось охотиться на трекаба, - вспоминал, удобно облокотившись на полупустой рюкзак, Бурлака. - Вы видели трекаба, Стас?
- Только в учебных фильмах. - Перед глазами у Стаса всплыло жуткое существо, похожее на сросшихся по всей длине трёх питонов на коротких когтистых лапах и с тигриными клыками в пасти. От отвращения Стаса передёрнуло.
- Вот-вот. Меня так же передёрнуло, и первым выстрелом я смазал. И вторым тоже.
- Далеко бил? - поинтересовался Грауфф.
- Да не то чтобы очень. Метров с шестидесяти. Из гладкоствольной дальше бесполезно. Вы знаете, Стас, у нас с Гленом принцип: охотиться только с охотничьими ружьями.
- А с другими и нельзя, - буркнул Стас.
- Тю-у! Тоже скажете, нельзя. - Бурлака махнул рукой. - Сплошь и рядом палят из карабинов. Да что там карабинов - станнерами стреляют. Чтоб шкуру не попортить. Так вот, отдуплетился я, перезаряжаю, а трекаб на меня на своих крокодильих ножках как конь хороший несётся. Едва успел я ещё выстрелить, а он уже в пяти шагах. Конституция у меня, сами видите, не гимнастическая, но на дерево я взлетел, как молодой павиан. Уселся на ветку покрепче, вниз поглядел: там она, тварь эта трёхглавая, стоит под деревом и на меня смотрит. А взгляд такой, что обнял я дерево, а в голове только одна мысль, как жилочка, бьётся: умеют трекабы по деревьям лазать или нет?..
- А что ж не стреляли? - с любопытством спросил Стас.
- Так выронил я ружьё со страху, - весело пояснил завкосмопортом. - И сумку, где рация была, тоже на земле бросил. Оно, пожалуй, и к лучшему, а то мог не успеть на дерево залезть.