С ними? Но ведь их не увидишь простым глазом. Только на инфракрасном экране. Бесплотные призраки? А может, вообще… ну, скажем, неведомое излучение, причудливый пылевой поток…
Оцепенело я смотрел, как на корабль шла стая чудовищ. Я чувствовал - ещё минута, и нервы не выдержат, я сорвусь, расшибу лоб о переборку, сойду с ума…
Вдруг меня осенило.
- Пушку! - заорал я, собственный голос полоснул меня по ушам.
Управление фотоквантовой сигнализацией было перед вторым пилотом. Робин неторопливо потянулся к рукоятке, или мне казалось, что неторопливо? Пальцы его двигались отвратительно медленно.
- Быстрее не можешь?!
Наконец он включил фотоквантовую пушку. Тонкий прямой луч возник перед носом корабля. Робин увеличил угол рассеивания, луч превратился в конус.
Ничто их не берет, подумал я с отчаянием.
Нет, нет, вот одно из них резко изменило цвет и свернуло… Как они разворачиваются, ведь их скорость не меньше сотни километров в секунду…
Расходятся, расходятся в стороны! Робин ещё увеличил угол. Проскочим ли между ними?..
Улисс, мой античный тёзка, ты помнишь Сциллу и Харибду?
Глава десятая
ОБЛАКО В ШТАНАХ
- …Поэтому я говорю: создан чрезвычайно опасный прецедент, на который отныне сможет ссылаться любой экспериментатор, лишённый чувства ответственности. Счастливая случайность, благодаря которой эксперимент обошёлся без жертв, нисколько не оправдывает его участников. И если для пилотов ещё можно сделать скидку на молодость со свойственным ей максимализмом, то я не нахожу никаких оправданий для Борга. Я намеренно не касаюсь ценности полученного результата. Я говорю о методологии. Засекреченность научного поиска, пренебрежение общественным мнением принадлежат к печальному опыту человечества. Слишком часто в прошлом грандиозность научного открытия шла рука об руку со смертельной угрозой для жизни и здоровья человека. Но то, что было исторически обусловлено разобщённостью мира и противостоянием двух систем, не может быть - даже в малейшей мере - перенесено в наше время Всемирной Коммуны. К напоминанию прописных истин меня побудил рецидив методологии полуторавековой давности. Предлагаю исключить конструктора Борга из Совета.
Анатолий Греков закончил свою речь и сел.
Я посмотрел на Борга. Он сидел, упёршись локтями в колени и опустив мощную голову на переплетённые пальцы. Таким - сокрушённым - видели его сейчас миллиарды зрителей, наблюдавших заседание Совета по визору.
- Хочешь что-нибудь сказать, Ивар? - обратился к нему Стэффорд. Он председательствовал сегодня.
Борг поднял голову:
- Нет. Я согласен с Грековым. Я не должен был рисковать людьми.
Я попросил слова. Стэффорд кивнул мне.
- Товарищи члены Совета, я не могу согласиться. Борг построил… воплотил теоретическое открытие Феликса…
- Не об этом речь, - заметил Греков.
- Он же не заставлял нас лететь, мы пошли по собственной воле. Борг хотел лететь со мной, но я…
- Не надо меня защищать, - сказал Борг.
Я разозлился.
- По-моему, существует свобода высказывания, - сказал я запальчиво.
- Несомненно, - улыбнулся Стэффорд. - Продолжай, Дружинин.
И тут я выдал речь. Говорил я скверно, сбивчиво, но зато высказался, как хотел. Борг, заявил я, поступил правильно, что никому не сообщил об эксперименте. Если бы он оповестил человечество заранее, то эксперимент затянулся бы на годы, может быть - на десятилетия. Осмотрительность - хорошая штука, но чрезмерная осторожность - не губительна ли она для науки? Никакого рецидива прошлого здесь нет. Просто сделан решительный шаг. Не может быть стопроцентной безопасности, когда утверждается новое открытие. Великое открытие! Вот и все.
- Ты нас оглушил, Улисс, но не убедил, - сказал Греков. - Чрезмерная осторожность - пустые слова. Есть разумная осторожность - это когда учёный всесторонне взвешивает последствия предполагаемого эксперимента.
- Торопимся, вечно торопимся, - проворчал Баумгартен, недавно избранный в Совет.
Я плохо слушал выступления других членов Совета. Все они говорили, что Борг не имел права на такой опыт. И ещё что-то - о воспитании молодых пилотов…
Вот как все обернулось. Но что с Феликсом? Ведь его вызвали на Совет, а он не явился. На видеофонный вызов не отвечает. Уж не заболел ли? С него ведь станется - совершенно не следит за собой.
- После Совета полетим к Феликсу, ладно? - шепнул я Робину, сидевшему рядом.
- Не мешай слушать, - ответил он.
Теперь говорил Стэффорд. Ну конечно, проблема перенаселения, любимая тема. Через столетие на Земле станет тесно…
Робин понял, что я сейчас не выдержу, прерву оратора. Он положил мне руку на колено, я услышал его менто: "Молчи!"
- …Именно это привлекает меня в поразительном открытии Феликса и оригинальном конструктивном решении Борга…
Тут я навострил уши.
- Конечно, это дело отдалённого будущего, но на то мы и Совет перспективного планирования, - продолжал, слегка картавя, Стэффорд. - И, пока специалисты изучают материалы этого дерзкого эксперимента, мы, я думаю, вправе очертить некоторые контуры. Итак: в случае абсолютной надёжности этого… м-м… способа космических сообщений, можно себе представить, что Земля отправит корабли… корабли с добровольцами в Большой космос. Разумеется, поиск планет, пригодных для жизни, в иных звёздных системах предполагает длительную разведку… м-м… разведку в направлениях наибольшей вероятности… - Стэффорд вдруг улыбнулся добродушно и несколько смущённо. - Я не освоился ещё с мыслями такого рода, потому, наверное, и заикаюсь…
Тут на него набросился Баумгартен со своим нестерпимым пафосом. И я позавидовал умению Стэффорда доброжелательно выслушивать любую чушь. Вообще было приятно смотреть на Стэфа Меланезийского и на голубые ели, которые слегка раскачивались за широкими окнами, залитыми мягким сиянием майского дня; Может быть, то, что выкрикивал неистовый Баумгартен, и не было чушью, - не знаю. Как для кого. Рука Робина все ещё лежала у меня на колене, я спихнул эту благоразумную руку. Ладно. Будь что будет, я не стану вмешиваться. По крайней мере, сегодня, сейчас.
Наконец заседание подошло к концу. Уже все устали. Я видел, как Греков кинул в рот таблетку витакола. Усталость, однако, не смягчила членов Совета: единогласно проголосовали за исключение Борга. Борг тоже голосовал "за".
Потом было решено обратиться в Управление космофлота с предложением обсудить на общем собрании "беспримерное нарушение дисциплины двумя молодыми пилотами…" Это о нас с Робином. Все голосовали "за". Кроме Борга - он, как видно, уже считал себя исключённым из Совета.
И ещё было принято решение увеличить материальные и технические возможности исследований в области хроноквантовой физики по методу Феликса Эрдмана, а также рассмотреть на ближайшем заседании Совета вопрос о строительстве опытного корабля-синхронизатора времени-пространства. Все голосовали "за". Кроме Баумгартена. Упрямец голосовал "против".
Мы вышли из здания Совета на Площадь мемориалов. Люблю эту площадь, просторную и зелёную. Пересекаясь на разных уровнях, бесшумно бегут трансленты. Среди голубых елей высятся памятники людям и событиям.