- Фреда? Он сейчас работает в шестой палате, делает анализы. Позвать его, мистер Уолтон?
- Нет, спасибо, не надо его беспокоить. Я встречусь с ним позже. В душе Уолтон почувствовал некоторое облегчение. Фред Уолтон, его младший брат, работал в ВЫНАСе врачом. Братья недолюбливали друг друга, и Рою не очень хотелось, чтобы Фред знал о его посещении клиники.
Невозмутимо шагая по клинике, Рой Уолтон остановил взгляд на двух пухлых, громко вопящих малышах и спросил:
- Сколько сегодня выявилось пассивных?
- Пока семь. Все они будут отправлены препровождению в камеру в 11.00. Трое туберкулезников, двое слепых, один с врожденным сифилисом.
- Итого получается только шесть, - заметил Уолтон.
- О, и еще один со спазмами, - сказал врач. - Сегодня самый большой улов за все время существования нашей клиники. Семеро за одно утро.
- Родители доставляют какие-нибудь хлопоты?
- А вы как думаете? - в свою очередь спросил врач. - Но некоторые, похоже, понимают необходимость осуществляемых нами мер. Правда, один из туберкулезников поднял такой гвалт, что едва не рухнул потолок.
Уолтон вздрогнул.
- Вы, случайно, не запомнили его фамилию? - спросил он с наигранным спокойствием.
Врач на какое-то время призадумался:
- Нет. Черт бы его побрал, никак не припомню. Если хотите, я найду его регистрационную карточку.
- Не беспокойтесь, - поспешил остудить пыл врача Уолтон.
Администратор двинулся по извилистому коридору, ведущему к палате, где производится ликвидация. Когда он вошел в нее, Фалбро, экзекутор, внимательно изучал список, который лежал перед ним на столе.
Фалбро не производил впечатления человека, которому так уж по душе его работа. Это был невысокий толстяк с крупной, совершенно лысой головой и блестящими контактными линзами на близоруких голубых глазах.
- Доброе утро, мистер Уолтон.
- Доброе утро, доктор Фалбро. Вы вот-вот начнете операцию?
- Как обычно, ровно в одиннадцать ноль-ноль.
- Хорошо. Ставлю вас в известность о новом предписании, вступающем в силу с сегодняшнего дня и принятом для того, чтобы еще больше укрепить поддержку нашей организации со стороны общественности.
- Слушаю, сэр.
- Начиная с сегодняшнего дня и до тех пор, пока не будут получены другие инструкции по данному вопросу, вы должны сверять имена детей, занесенных в передаваемый вам список, с картотекой главного архива. Чтобы исключить даже малейшую возможность ошибки. Поняли?
- Ошибки? А разве может быть допущена…
- Для вас это простая формальность, Фалбро. А вот в одном европейском центре вчера в самом деле произошла трагическая ошибка. Нас могут всех повесить, если сейчас допустим утечку информации.
"С какой легкостью удается мне нести подобную чушь", - в изумлении отметил про себя Уолтон.
Лицо Фалбро стало очень серьезным.
- Я все понял, сэр. Разумеется. С сегодняшнего дня будем производить двойную проверку поступивших в нашу палату.
- Вот и прекрасно. И начните с партии, предназначенной к ликвидации в 11.00.
Оставаться дольше в палате для ликвидации Уолтон уже не мог. Он покинул ее через запасной выход и нажал кнопку вызова лифта.
Несколькими минутами позже администратор снова сидел в своем кабинете, чувствуя себя в безопасности за горой корреспонденции на письменном столе, которая еще больше выросла за время его отсутствия. И все же пульс был учащенным, першило в горле. Ему хорошо запомнились слова Фиц-Моэма: "Стоит нам сделать хотя бы одно исключение - рухнет все наше учреждение".
Что ж, значит, система уже начала рушиться. Уолтон почти не сомневался в том, что Фиц-Моэм уже знает или скоро узнает о его поступке. Придется, однако, попытаться сделать все возможное, чтобы это "преступление" так и осталось тайной.
Из динамика интеркома послышался мелодичный голос секретарши:
- Вас вызывает доктор Фалбро из отделения Счастливого Сна, сэр.
- Соедините его со мной.
Засветился экран, и на нем появилось лицо Фалбро. Несколько минут назад оно было отрешенно-спокойным, теперь же - крайне встревоженным.
- В чем дело, доктор?
- Как хорошо, что вы сразу ознакомили меня с новой инструкцией, сэр! Вам никогда не догадаться, что сейчас произошло…
- Хватит играть в загадки, Фалбро. Говорите без обиняков.
- Так вот, сэр, я проверил тех младенцев, которые ко мне поступили сегодня утром. И что бы вы думали? Одного из них, должен вам сказать, не следовало отправлять ко мне!
- Не может быть!
- Истинная правда, сэр! Ко мне попал совершенно здоровый ребенок. Его карточка сейчас у меня на письменном столе. Мальчика зовут Филип Приор, у него прекрасный генетический код.
- На карточке имеются какие-либо рекомендации относительно эвтаназии?
- спросил Уолтон.
- Никаких, сэр.
Уолтон стал нервно грызть ноготь, делая вид, что он страшно встревожен.
- Фалбро, нам, пожалуй, лучше не распространяться о произошедшем. Кто-то совершил грубую ошибку, занося данные обследованного ребенка в компьютер, и если наружу просочится слух, что в этом здании позволяют себе ошибаться, то уже через полчаса сюда ворвется толпа и растерзает на всех.
- Слушаюсь, сэр. - Лицо Фалбро стало ужасно мрачным. - Как мне поступить в данном случае, сэр?
- Не говорите об этом ни слова никому, даже сотрудникам отдела первичного обследования. Заполните сертификат мальчика, разыщите его родителей, извинитесь перед ними и верните им мальца. И продолжайте производить самую тщательную двойную проверку, чтобы исключить неприятности такого рода в будущем.
- Обязательно, сэр. Это все?
- Пока все, - твердо произнес Уолтон и прервал связь. Затем сделал глубокий вздох и невидящим взглядом уставился на дальнюю стенку.
Сын Лайла Приора уже в полной безопасности. А в соответствии с законом - Законом о Выравнивании - Рой Уолтон стал преступником. Теперь он такой же преступник, как и сын, который скрывает от обследования своего больного отца, или не в меру разволновавшиеся родители, которые пытаются задобрить крупной взяткой врача, обследующего их ребенка.
Странно, но Уолтон испытывал такое ощущение, будто его выпачкали грязью. И самое удивительное, он сейчас никак не мог понять, что побудило его так поступить: ведь он, по сути, предал то Дело, которому посвятил себя, подверг серьезной угрозе осуществление программы Выравнивания, свое положение в обществе, даже жизнь, - и все ради одного восприимчивого к туберкулезной инфекции ребенка.
Что ж, что сделано, того уже не переделаешь.
Нет. Не совсем так. Позже, когда все успокоится, нужно будет перевести всех сотрудников клиники в другие места, подальше отсюда, и уничтожить в памяти компьютера все данные, так или иначе касающиеся сегодняшнего события.
Снова пропела секретарша:
- На связи ваш брат, сэр.
С трудом сдерживая дрожь, Уолтон ответил:
- Переключите, пожалуйста, на меня.
Неизвестно почему, но Фред звонил ему, либо когда хотел сообщить о чем-нибудь неприятном, либо после того как уже сделал какую-нибудь пакость. И поэтому у Уолтона были самые серьезные опасения, что и сейчас звонок братца не сулит ничего хорошего. Ждать от него можно только очень крупной неприятности.
3
С тревогой Рой Уолтон наблюдал за тем, как из беспорядочно мелькающих цветных пятен на видеоэкране интеркома формируется изображение головы и верхней части туловища его брата. Фред Уолтон был коренастым человеком, рост его достигал ста семидесяти метров, и своему высокому и стройному брату, рост которого составлял сто восемьдесят восемь, он доставал только до плеча. Фред всегда грозился догнал в росте старшего брата, как только станет таким же взрослым, однако к превеликому его неудовольствию этой заветной мечте так и не суждено было сбыться.
Даже на видеоэкране шея и плечи Фреда создавали впечатление поистине выдающейся крепости и физической силы. Рой Уолтон выждал, пока изображение примет подлинные очертания, и затем спросил:
- Ну, Фред? Что там у тебя?
В сонных, как показалось сначала, глазах брата вспыхнули искорки.
- Мне сказали, что ты недавно спускался вниз, Рой. Как же так получилось, что я не удостоился твоего визита?
- Я не заходил в ту палату, где ты работаешь. В любом случае, это был чисто деловой визит, и я очень торопился.
Взгляд Роя Уолтона задержался на поблескивавшем эмалью врачебном значке, приколотом к лацкану халата Фреда.
- Однако у тебя было время, - медленно, четко выговаривая каждое слово, произнес младший Уолтон, - затеять какую-то возню с нашим компьютером.
- Обычная формальная проверка!
- В самом деле, Рой? - В голосе Фреда уже сквозила откровенная злоба.
- Случилось так, что вскоре после тебя мне пришлось прибегнуть к помощи того же компьютера. И я полюбопытствовал, - что, разумеется, нехорошо с моей стороны, дорогой братец, - каково же было содержание сегодняшнего разговора с машиной.
Рою показалось, что из экрана полетели искры. Он отпрянул назад, чувствуя, как холодеет внутри. С немалым трудом ему удалось придать лицу достаточно жесткое выражение и промолвить:
- Это уголовное дело, Фред. Все манипуляции, которые я провожу на любом из терминалов компьютера, являются сугубо конфиденциальными.
- Значит, ты утверждаешь, что я совершил преступление? Возможно, возможно… Но в таком случае мы оба преступники. Разве не так, Рой?
- Что именно тебе стало известно?