Опустив взор, женщина присела на корточки и принялась расстегивать ремни, сковывавшие мои ноги. Едва она закончила и поднялась, я грубо схватил ее. Ханна забилась, пытаясь освободиться. Еще недавно это не составило бы для нее особого труда, но теперь я был сильнее, и не только физически. Тогда она вскрикнула, выражая негодование:
- Заключенный Боунер!
Зажав мягкий рот ладонью, я прорычал, зверея от внезапно пробудившейся во мне ярости:
- Бонуэр! Запомни это имя и никогда больше не путай его! А теперь - хватит брыкаться! Уверяю, тебе это понравится!
Повалив Ханну животом на кресло, я сделал с ней то же, что несколькими мгновениями раньше она сделала со мной. Думаю, она получила удовольствие не меньшее, чем в первый раз. По крайней мере я его получил.
- Вот теперь все как надо! - сообщил я, поднимаясь.
Ханна ничего не сказала на это. Она также поднялась и запахнула халат.
- Все? - спросила она, глядя в сторону от меня.
- Не совсем. - Я неторопливо облачился в комбинезон. - Я рассказал тебе немало интересного, но ничего не услышал от тебя. Это несправедливо.
- Что же ты хочешь услышать?
- А что ты хочешь сказать?
Ханна отступила на несколько шагов, словно опасаясь, что я вновь наброшусь на нее. Это было глупо, она уже потеряла для меня всякий интерес.
- Ничего.
- Меня не устраивает такой ответ.
Женщина посмотрела на меня, и мне почудилось, что я разглядел в ее взгляде ненависть. Если это и впрямь было так, я был готов удивиться.
- Я сейчас позову хранителей.
То был настолько наивный ход, что я с трудом удержался от смеха. Не отрывая взгляда от Ханны, я направился к ней. Она стала пятиться, я упорно шел следом. Наши маневры продолжались до тех пор, пока я не припер Ханну к противоположной от двери стене. Она попыталась ускользнуть, но моя рука грубо вцепилась в трепещущее горло.
- Слушай ты, сука, - процедил я, приблизив губы к ее расширившимся от страха глазам. - Я вижу тебя насквозь. Ты получаешь удовольствие, трахая беспомощных мужиков. И не меньшее удовольствие, когда мужики трахают тебя, подтирая тобой пол, словно грязной тряпкой. Ты похотливая сладострастная шлюха! Хочешь позвать хранителей? Зови! Но не думаю, что ты сделаешь это. Я раскусил тебя еще в первый раз, когда ты разыгрывала из себя недотрогу, а через твой халатик выпирала наружу похоть! Ты из тех тварей, которым в постели скучно. Ты корчишь из себя роковую женщину, но на деле все куда проще. Таких, как ты, просто надо брать за задницу и делать все, что душе угодно. И тогда не услышишь ни слова против, потому что шлюхи любят, когда их унижают. Ведь так или я ошибаюсь?
Я стискивал пальцы все крепче, ощущая тонкое биение какой-то жилки. Глаза Ханны закатились, и со стороны могло показаться, что она близка к обмороку. Но я знал, что подобные особы в обморок не падают.
- Ну, говори, так?!
- Так, - выдавила Ханна.
Я засмеялся и запустил пальцы промеж ее ног, ощутив трепет любовной плоти.
- То-то же! Так что, думаю, мы с тобой договоримся. Ты расскажешь мне все, что вы там с Толзом задумали. И я буду очень недоволен, если память хоть в чем-то подведет тебя.
- Отпусти, - попросила Ханна.
Я не стал злоупотреблять силой и разжал пальцы на ее горле, но другая рука осталась на месте и развлекалась грубой лаской. Возможно, мое поведение было не очень красиво, но оно подчеркивало ту власть, которой я обладал над ней, как прежде она всячески подчеркивала свою власть над прикованными к креслу мужчинами.
- Давай, выкладывай! - велел я.
- Что? Что?!
- Что знаешь об этом деле! Все!
Ханна сглотнула еще раз и решилась:
- Это большая игра. Помимо Совета - в ней заинтересованы очень влиятельные люди.
Я усмехнулся:
- Надеются с нашей помощью перевоспитать общество?
- Наивный! - Ханна вернула мне усмешку. - Они делают на вас ставки. Кто победит.
- Разве это разрешено?
- Конечно нет. Ставки подпольные, тем более что правила игры и ее участники будут официально объявлены лишь за день до назначенного срока.
- Понятно, - прошептал я. - И кто же из нас котируется выше других?
- Точно не знаю, но не ты.
- Почему? - Я выдавил смешок. - Ведь в этом списке я первый.
- Начальник Толз лично консультирует многих из тех, кто заключает пари, а ты не вызываешь у него доверия. Я же сказала, Толз подозревает, что ты оговорил себя.
- А я сказал, что это - чушь!
Я произнес эти слова резким тоном и в тот же миг перехватил взгляд Ханны. Она была крайне возбуждена. Плоть под моей рукой вибрировала от наслаждения, грудь начинала вздыматься. Я резко убрал руку. У меня вдруг возникло ощущение, будто пальцы вымазаны в чем-то омерзительно грязном, потому я поспешно отер их о халат Ханны. Ее лицо перекосилось то ли от злобы, то ли от разочарования.
- Тебе лучше знать.
- Конечно! - подтвердил я. - Что еще?
- Толз сказал, что это будет занимательное зрелище.
- Не сомневаюсь.
- Еще он сказал, что никто из вас не останется живых.
- Как так - не останется? - процедил я, хватая Ханну за волосы и заставляя ее смотреть мне в глаза.
Ханна вскрикнула и попыталась освободиться, что я ей, естественно, не позволил.
- Того, кто победит, даже если он сумеет вовремя попасть в шлюзовую камеру, прикончат в космосе.
- Толз делится с тобой всеми секретами? - ухмыляясь, поинтересовался я.
- Не знаю насчет всех, но это он мне сказал.
Я медленно разжал пальцы, пропуская сквозь них рыжие пряди волос.
- Я предполагал нечто подобное. Что ты знаешь об обработке, какой нас подвергают?
- Обычная, как для спецкоманд. Гормоны, стероиды, психовнушение.
- Нас хотят выставить зверьми?
- А разве вы не звери?
Я не нашел ничего лучшего, как согласиться:
- Звери. Ты рассказала все?
- Да.
Усмехнувшись, я протянул руку, желая потрепать Ханну по щеке. Женщина испуганно отшатнулась.
- Молодец, сучка. Я знал, что мы договоримся. - Я смотрел на ее подрагивающие губы, и мне вдруг захотелось взять ее еще раз. Страх вызывает вожделение, я уже как-то упоминал об этом. Но следовало поберечь силы, а, кроме того, звериное чутье подсказало мне, что в комнату вот-вот должны войти. Ладно, я, пожалуй, пойду. А ты помалкивай. Если надумаешь рассказать кому-нибудь, что здесь произошло, мне, конечно, влетит, но и тебе не поздоровится. Кроме чисто практических соображений, полагаю, тебе не захочется сделать это еще и потому, что наша нечаянная встреча доставила тебе удовольствие. Ведь так? - Я был уверен, что Ханна ответит утвердительно, и не ошибся. Она кивнула. - В таком случае, прощай!
Я неторопливо направился к двери, за которой скучали хранители. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как Ханна окликнула меня:
- Бонуэр! Я обернулся:
- Что?
- Ты придешь завтра?
- Ты же не любишь дохлых мужиков.
Ханна улыбнулась, я не мог не признать, что она чертовски привлекательна.
- Да, но я люблю, что они со мной делают.
Я ответил усмешкой. Наконец-то меня оценили.
- Посмотрим. Но не обещаю. Мне нужно поберечь силы, а ты, сама понимаешь, не слишком располагаешь к этому. Поступим иначе, ты придешь поздравить меня с победой.
Ханна покачала головой:
- Ты не победишь!
- Как раз именно это я и собираюсь сделать! Я обернулся к двери, намереваясь продолжить путь.
- Бонуэр!
- Ну что? - спросил я, не скрывая своего неудовольствия.
- Поцелуй меня.
Я позволил себе подумать, после чего смилостивился:
- Ладно, иди сюда.
Ханна неторопливо двинулась ко мне. Ее движения были подобны движениям кошки, вкрадчиво подбирающейся к добыче. Недоставало лишь хвоста, хлещущего по крутым бедрам.
Нас разделяло четыре шага, три, два. Я приготовился обнять сладострастно подрагивающую талию. Мне не хватило лишь мига. Но как многого стоит миг! Ведь именно в этот миг в дверях появился начальник Толз.
Стоит ли говорить, что я не решился составить конкуренцию начальнику тюрьмы, да и желание, признаться, сразу пропало. Я получил все, что хотел. Вежливо уступив начальнику Толзу дорогу, я направился к поджидавшим меня хранителям. Перед тем как прикрыть за собой дверь, я обернулся. И Толз, и Ханна смотрели мне вслед. Во взгляде женщины было вожделение, мужчина глядел с подозрением. А еще у него пробивались рога, и этот факт сделал меня совершенно счастливым.
Вот уж поистине - как же немного требуется человеку, чтоб обрести счастье!
Глава 12
И наступил последний день. День, за которым меня ожидала свобода. День, за которым меня стерегла смерть. Банально звучит - свобода иль смерть, но именно так оно и было, ибо этот день предвещал все или ничто. Подготовительный период был завершен, завтра предстояла игра. Толстый господин Версус собрал игроков, чтобы дать последние наставления.
Декорации были те же, состав участников не изменился, разве что вдоль стены за нашими спинами расположились два десятка хранителей. Их присутствие объяснялось тем, что наши хозяева отважились убрать перегородку. Ее-то и призваны были заменить настороженно застывшие хранители.
Было довольно душно. Падавший сквозь полупрозрачный потолок свет горячил кожу, наполняя ее взволнованными токами. По жирной физиономии Версуса катились градины пота. Суетливо отирая их подрагивающей рукой, толстяк наставлял нас:
- Вот мы с вами наконец и дождались нашего часа! Завтра все должно решиться, и кто-то получит награду. Одиннадцать умрут, одному достанутся деньги и свобода.