- Не уверен, - отозвался Кандельман, косясь на доктора. Лейф не снизошел до ответа. - Если .бы ее привезли сюда, началось бы расследование. Ее родители скорее всего были бы арестованы и выведены на чистую воду. Они предпочли обречь девчонку на смерть, но не выдать своей тайны. Кроме того, она уже, вероятно, была мертва.
- Я удивлен, Джек, - заметил архиуриэлит, - твоим признанием, что многоложцы похитили свое отродье из-под носа уззитов.
- Если я, как истинно верносущный, и могу гордиться чем-то, то это качество - честность, - ответил Кандельман. В первый раз за все время обеда голос его обрел какое-то выражение. - Я ничего не пытаюсь утаить, как требуют от нас писания Сигмена, да будет верно имя его во веки веков.
Мысль, копошившаяся в темной глубине сознания Лейфа, внезапно обрела форму.
- Кандельман, - спросил Лейф, наклоняясь вперед, - а как выглядели те четверо?
Уззит моргнул.
- О чем вы?
- Не показались ли они вашему человеку странными... может быть, иностранцами?
- А почему вы спрашиваете? Лейф откинулся на стуле.
- Сначала вы ответьте.
- Шиб. Мне сказали, что эти четверо были очень светловолосы и лица у них были непропорциональные - орлиные носы с очень широкими ноздрями, толстые губы. Глаз их он не видел, но у девчонки глаза были бледно-голубые.
- Ах так, - протянул Лейф.
Те самые четверо, что пытались забрать его с собой сегодня утром!
- Да, а что? - спросил Кандельман.
- Ну, если они действительно французы, живущие в катакомбах - и если этот Кюз не легенда, - то они должны отличаться по виду от современных парижан, потомков исландцев. Конечно, французская кровь еще сохраняется, не все французы вымерли во время чумы Судного дня. Но потомков выживших через столетие завоевали и поглотили исландцы.
- Возможно, они и были иными, - заметил Кандельман. - Не знаю. Никогда не видел фотографий до-чумных парижан.
- А французского вы не знаете?
- Нет. Я уззит. Если мне нужна справка, я обращусь к специалисту. И позволю заметить, - теперь Кандельман наклонился вперед, губы его шевелились, как рачьи клешни, - что Жак Кюз не миф и не легенда. Он живет в лабиринте подземных ходов, в заброшенных туннелях метро и еще более глубоких ходах парижской канализации. Организацией своей он управляет из тайного штаба, но порой - я убежден в этом - появляется на поверхности.
Сколько раз я объявлял на него охоту, сколько людей снимал с заданий и отправлял вниз - с собаками, фонарями и автоматами. Мы закупоривали мили туннелей и заполняли их газом. А потом находили только мертвых крыс.
- Разве не нелепо предполагать, что французы веками могли жить и плодиться в этих норах, сохраняя свой язык и надеясь вернуть свою страну себе? - спросил Лейф.
- Так действительно может показаться, - согласился Кандельман. - Но то, что Жак Кюз жив, доказывает обратное.
- Когда вы узнали о нем?
- Несколько лет назад нам удалось схватить пограничника из Корпуса Холодной Войны. Прежде чем он успел раскусить ампулу с ядом, которую вставляют им в фальшивый зуб, один из моих людей отстрелил ему челюсть. К сожалению, придя в себя, разговаривать он за отсутствием языка не мог.
Зато мог писать. После обычной процедуры убеждения он, посопротивлявшись для виду, согласился отвечать. Писал он алфавитом Пограничья, что лишний раз убедило меня в его происхождении. Но, написав два слова, он остановился, показывая на них снова и снова, пока я не понял, что он хочет услышать их произнесенными. Смысла этих слов я не понял, а потому вызвал козла по лингвистике. Тот озадаченно глянул на них и произнес вслух.
Очнулся я в больнице. Висок мне пробил осколок черепа пограничника, и мне очень повезло, что я не умер на месте. Потом из разрозненных отчетов я уяснил, что произошло. Кроме яда в зубе шпион нес в своем черепе маленькую, но мощную бомбу. Эти два слова служили детонатором.
Он обманул нас. Осколки черепа разлетелись с такой силой, что трое стоявших поблизости были убиты на месте, включая лингвиста. Бумагу залило кровью.
Но у меня превосходная память - это профессиональная черта. И я помню роковой ключ. Это было имя Жака Кюза. Обратите внимание - обычно я произношу это имя на исландский манер. Никогда не знаешь, не окажется ли твой собеседник шпионом и не взлетите ли вы оба на воздух.
После этого я и начал связывать вездесущие инициалы J. С. с Жаком Кюзом, чье имя по-французски начинается именно с этих букв - Jacques Cuze. Кроме того, в одной из комнат, устроенных в заброшенной канализации, я нашел исписанный клочок бумаги. Козл по лингвистике перевел мне его с французского. Это оказалась пропаганда против союза Гайяак, призыв вернуть власть в стране народу, которому она принадлежит по праву - а вождем этих последних французов, обитающих, как крысы, в подземельях, назывался Жак Кюз!
Даннто нервно хихикнул.
- Можете насмехаться, сколько вам угодно, - произнес Кандельман. - Но я убежден, что нападение на госпожу Даннто спланировал J. С. И что, пока он не окажется пойман, ваша жизнь в опасности.
ГЛАВА 11
Выслушав Кандельмана, архиуриэлит рыгнул, прикрыв рот ладонью, и только тогда ответил:
- Я рад подвергнуться опасности, если тем я тружусь на благо церкводарства и приближаю временной приход Предтечи.
Даннто прервался на мгновение, чтобы откусить от бутерброда с муравьиным паштетом, и продолжил:
- Конечно, для нас, уриэлитов, значение слова "временной" остается спорным. Некоторые полагают, что оно не подразумевает физического прибытия Сигмена, да будет верно имя его, в наш мир. Возможно, он придет в каком-то ином смысле, и слово "временной" следует понимать эзотерически. Насколько я помню, сам Предтеча никогда не употреблял слова "приход" в своем "Времени и мировой линии" - он говорил "явление", а это, согласитесь, может означать не только прибытие.
Возможно, странствия Сигмена следует понимать не как реальные путешествия во времени, а как путешествия аллегорические. Тогда те, кто сейчас поднимает шум вокруг Конца Времен и ждет фактического появления Исаака Сигмена, в Конце Времен будут очень разочарованы.
Вполне может оказаться, что в Конце Времен союз Гайяак и его церкводарство одержат победу над всеми странами земли, власть наша распространится на всю планету, сокрушатся ложные верования и власти, и церкводарство восторжествует. Тогда можно будет воистину сказать, что Сигмен явился и остановил время, ибо наступит истинный покой и прекратятся вечные перемены, признак варварской, звериной натуры других народов.
Все это время Кандельман нервно ерзал на стуле и перебил архиуриэлита, едва тот сделал паузу:
- Абба, я истинно верен вам и церкводарству, которое вы представляете. В этом нет сомнений. Но мне больно слышать от вас речи, граничащие с многоложеством. Было время, когда аллегорическая интерпретация писаний Предтечи не могла даже сорваться с уст истинного гайяакца - иначе тот живо отправился бы к Ч.
Нет, не надо злиться - так оно и было. Но мы, литералисты, замечаем, что за последние двадцать лет все больше и больше уриэлитов поговаривают о каких-то эзотерических значениях, намекая, что описания Предтечи не соответствуют верносущности. Я честно скажу - мне, как и всем литералистам, это не нравится. Это попахивает многоложеством. Мы живем во времена вырождения. Сам Предтеча предсказывал, что явятся странные учения и слова его будут извращены. Он предупреждал нас опасаться подобных отклонений, приводящих к упадку морали, к отходу от верносущности!
И он был прав! Ведь лишь за последние несколько лет снова возродились мерзкие танцы, нарумяненные женщины облачились в нескромные платья, отбросив подобающие чадры. Меня тошнит от всего этого!
- По вашему аппетиту незаметно, - сухо ответил Даннто. Тирада уззита явно его не тронула. Лейф ожидал очередной вспышки гнева, ибо Кандельман явно метал стрелы в адрес Аллы Даннто. Доктору и самому следовало бы запротестовать - к Аве все сказанное тоже относилось, - но он решил, что молчаливое презрение заденет уззита больнее.
- Этот вопрос отнюдь не так ясен, как вы его представили, - продолжил архиуриэлит. - Сигмен, да будет верно его имя, весьма двусмысленно описывал Конец Времен. Перечитайте-ка его писания еще раз в таком контексте, и поймете, что и литералисты, и аллегористы могут приводить цитаты в поддержку своих убеждений стихами и главами, как из самих писаний, так и из комментариев. И, по-моему, есть только один способ узнать истину. Ждать. Неуклонное следование идеалам церкводарства - вот лучший способ в день Конца Времен получить заслуженную награду. Как бы ни явился нам Предтеча, он вознаградит истинно верующих по делам их.
- Да будем верны все мы, - пробормотал Кандельман, склонив голову. - Но есть многие, - он внезапно вскинулся и безумным взглядом обвел комнату, - кто стремится воплотить мнимобудущее. Это израильтяне и пограничники; это Жак Кюз. Но есть и кто-то четвертый. Однажды во время облавы мы нашли в подземельях комнату, полную трупов. В камне стены была грубо высечена рыба. Только тогда мы обнаружили, что подобные изображения виднеются по всему городу.
- И что означает эта рыба?
Лейф заинтересовался. В первый раз за время обеда он услышал что-то новенькое.
- Я вам расскажу, - несколько самодовольно начал Кандельман. - По моему скромному мнению, Жак Кюз...
- Как снова, так опять, - пробормотал Даннто так тихо, что услышал его только Лейф.