- Но ведь её нет в городе! Откуда вы всё это знаете? - горячо воскликнул Марамбалль. Эта новость поразила его; он густо покраснел и был очень рад, что Лайль и Метакса не видят его лица. Но, вспомнив о том, что они всё же увидят его, Марамбалль постарался придать своему лицу равнодушный вид.
- И люди будут жениться и выходить замуж даже в день светопреставления, - процедил Лайль. - Вас это огорчает, Марамбалль?
- Нисколько, - поспешно ответил он. - Я не собирался жениться на фрейлейн Вильгельмине. Да, признаться, не очень и верю этой новости. Вильгельмина… фрейлейн Леер сообщила мне сегодня по телефону, что в момент катастрофы она была за городом и до сих пор не могла вернуться, так как всякое движение было прекращено. Она приедет только сегодня в шесть часов вечера. Когда же Блиттерсдорф мог сделать предложение? Во всяком случае, она сказала бы мне об этом.
- Блиттерсдорф сделал официальное предложение её отцу, Рупрехту Леер.
- Ну и пусть Блиттерсдорф женится на Рупрехте Леер, - со смехом отвечал Марамбалль, в душе очень озабоченный решительными действиями соперника.
Лейтенант Блиттерсдорф был давнишним претендентом на руку Вильгельмины, хотя больше пользовался успехом у её отца, чем у неё.
Сама Вильгельмина не отказывала лейтенанту решительно, она отвечала на его предложение, что не думает о замужестве.
Марамбалль не лгал, уверяя, что он не собирается жениться на Вильгельмине, хотя она и нравилась ему; его планы не заходили так далеко. Получив возможность бывать в доме у Лееров и пользуясь её дружеским расположением, Марамбаллю удавалось узнать раньше других корреспондентов кое-какие дипломатические новости. Правда, ничего крупного, сенсационного он получить не мог: дверь в деловой кабинет Рупрехта Леера была довольно плотно закрыта для него. Но всё же это была приятная и полезная дружба. И вот теперь этой дружбе может наступить конец. Ревнивый и грубоватый лейтенант барон Блиттерсдорф, воспитанный в военной обстановке империи, конечно, не потерпит Марамбалля в качестве друга дома. Притом Вильгельмина, если выйдет замуж, переедет к мужу и этим самым наполовину потеряет ценность для Марамбалля.
"Чёрт возьми, надо на что-нибудь решиться крупное, - думал Марамбалль. - Да, Метакса явно наталкивает меня. Дело номер 174!.. Правда, мир сейчас занят иным. Но что, если "светопреставление" кончится так же неожиданно, как оно началось? А лучшего времени не выбрать; надо воспользоваться случаем и раздобыть такой сенсационный документ. И тогда пусть Вильгельмина выходит замуж за своего барона, если это ей нравится…"
- Все эти соглашения потеряли теперь всякий смысл и ценность, - небрежно сказал Марамбалль. Вынув карманные часы, он поднёс циферблат к глазам, подождал, пока он появится, и поднялся.
- Мне пора. Сколько с меня следует? - обратился он к лакею, принёсшему кофе Метаксе. Лакей подсчитал.
- Четыре марки. И ещё одна марка за пирожок, который вы съели в тот день, когда ресторан был закрыт. Хозяин просил вам напомнить об этом должке…
Марамбалль вынул бумажник, посчитал деньги, "проявляя" их у глаз, и всунул в руку лакея.
- Получайте. Очевидно, ваш хозяин раздумал умирать.
И, распрощавшись, Марамбалль ушёл, потрескивая автоматической трещоткой, которая издавала негромкое, но характерное щёлканье при каждом его шаге. Прохожие, которые ещё не успели обзавестись этой новинкой, предупреждали о себе однообразным "иду, иду".
На всех перекрёстках громкоговорители напоминали о правилах уличного движения.
Толпа на тротуарах двигалась не спеша, в строгом порядке, придерживаясь правой стороны. Полицейские на перекрёстках от времени до времени трубили в рожок, приостанавливая движение трамваев и экипажей, чтобы дать возможность пешеходам перейти на другую сторону улицы.
Автомобили и трамваи двигались также очень медленно, беспрерывно подавая сигналы звонками и гудками. Чтобы не мешать друг другу, все эти звуки были приглушены. На улице стало гораздо тише, чем раньше. У всех жителей города быстро обострялся слух.
Уже никто не обманывался видом бесшумного призрачного трамвая, стоящего на остановке: все знали, что этот видимый трамвай давно прошёл. Но, когда слышался шум подходящего невидимого трамвая, пассажиры шли на звук звонка, на ощупь находили входную площадку и, соблюдая строжайшую очередь, входили в трамвай. К счастью, столбы, указывающие места остановки, дома, как все неподвижные предметы, были хорошо видимы, хотя они и являлись "устаревшим" отображением вещей.
6. ИГРА В ЖМУРКИ
Несмотря на осадное положение и все принятые меры, в городе всё же были случаи ограблений. И поэтому во всех домах были приняты меры предосторожности, чтобы вместе с жильцами в дом не проникали воры, пользуясь своею временной невидимостью.
Когда Марамбалль позвонил у дома Леера, швейцар осторожно приоткрыл дверь, держа её на цепочке, и впустил Марамбалля, только узнав его по голосу. Марамбалль едва протиснулся в приоткрытую дверь, причём почувствовал, как швейцар легонько провел рукой по его спине, чтобы убедиться, что за Марамбаллем никого нет, и тотчас закрыл дверь.
- Фрейлейн Вильгельмина приехала? - спросил он, раздеваясь.
- Только что, - отвечал швейцар.
Марамбалль поднялся по лестнице, устланной чёрным ковром, - до светопреставления он был красным, - вошёл в большую гостиную и огляделся.
Вильгельмина, в дорожном костюме, с небольшим чемоданом в руке, стояла у раскрытой двери в кабинет Леера и говорила с отцом. Вернее, бесшумно шевелила губами. Потом отец так же беззвучно что-то сказал ей, потрепал по щеке и ушёл к себе, закрыв дверь кабинета. Вильгельмина быстро прошла в свою комнату, в правую дверь.
Марамбалль находился в затруднении. Он знал, что видел минувшие события. Но вернулась ли уже в гостиную Вильгельмина?
Его вывел из затруднения голос Вильгельмины, раздавшийся из столовой. Она запела, потом, очевидно, услышав шум приближающихся шагов, прекратила пение и спросила:
- Кто здесь?
- Здравствуйте, фрейлейн, - сказал Марамбалль, осторожно пробираясь в столовую. - С приездом!
- А, это вы, Марамбалль, здравствуйте! - Девушка пошла навстречу гостю.
- Не правда ли, интересно? Весь мир играет в прятки. Ну где же вы?
И, смеясь, она вертелась около него, как будто не могла найти. А Марамбалль беспомощно разводил руками, хватая воздух.
- Через пять минут, когда вы проявитесь, я буду смеяться, наблюдая ваш глупый вид, - продолжала она забавляться. - Ну, вот моя рука, держите, - наконец смилостивилась она.
Молодые люди уселись у стола.
- Как давно мы не виделись! - сказал Марамбалль. - Это было ещё в старом мире, когда люди видели настоящее, а не прошлое. Как провели вы время у фрейлейн Алисы?
- Великолепно, - отвечала девушка. - Сначала мы все очень испугались. А потом нашли, что это даже интересно. Но, Марамбалль, это начинает мне надоедать. Прощай лаун-теннис! Мы больше не можем играть в эту чудесную игру!..
- Есть "игры" поважнее, - сказал Марамбалль. - На многих фабриках и заводах прекратилось производство. Если это продлится, мы переживём ужасные времена.
- Придумают что-нибудь, - беспечно ответила Вильгельмина. - Научатся работать "вслепую". Ведь работают же слепцы. И вообще не портите мне настроения. Представьте, у подруги мы играли в пушболл. Это было что-то невероятно комическое!
- Да, люди приспособляются ко всему, это правда. Сегодня впервые открываются даже театры. В опере идёт "Фауст".
- Воображаю, что это будет. У нас абонемент. Заезжайте за мной и отправимся вместе в нашу ложу.
- А я хотел предложить вам место в партере, это ближе к сцене, - если только вы снизойдёте до партера.
- Снизойду, - ответила Вильгельмина. - Идём в партер. Но как же музыканты будут читать ноты?
- Артисты и оркестр будут исполнять на память. Каждый из них отлично знает свою партию. Зрелищное восприятие, конечно, не будет совпадать со слуховым. Но с этим надо примириться.
- А что же будет с нашей музыкой и пением, Марамбалль?
- Мы будем разбирать ноты, как близорукие, и учить на память.
- Вы принесли новые романсы?
- Принёс, - ответил Марамбалль, наблюдая за тем, как "призрак" Вильгельмины вошёл в столовую, переодетый в розовое кимоно. Только теперь Марамбалль узнал, как одета сидящая с ним Вильгельмнна.
- Дайте же мне, - протянула девушка руку.
- Извольте, - ответил Марамбалль, незаметно выходя в гостиную.
- Но где же вы?
- Вот здесь, неужели вы не видите меня? - смеялся Марамбалль, повторяя её игру в прятки. Надо сказать, что эта игра очень понравилась ему. Марамбалль начал бегать по гостиной, а Вильгельмина преследовала его. Марамбалль увлекался всё больше. И вдруг, когда посреди комнаты она поймала его, Марамбалль обхватил девушку и крепко поцеловал.
Вильгельмина вырвалась из его объятий.
- Сумасшедший!
В тот же момент они услышали знакомые, прихрамывающие шаги лейтенанта Блиттерсдорфа. На войне он был ранен в ногу и с тех пор прихрамывал.