6
Раф не обманул: в Картофельную деревню они прибыли ровно через пятнадцать минут. Поселение было обнесено не частоколом, а каменной стеной, с колючей проволокой по верху и караульными вышками по углам. Борота, правда, висели деревянные, лишь обитые стальными полосами. Сейчас они были распахнуты: огромная фура пыхтела, заезжая внутрь, - завозили лес.
- Вы куда? - заступил им дорогу белобрысый круглолицый парень с винтовкой. Но тут же подался назад. - Рады видеть вас, ваша светлость!
"Светлость? - удивился Ланьер. - Ах да, вездеход герцога! И потом - сходство. Все, как рассчитал Бурлаков. Он меня наверняка отправил в эту экспедицию, чтобы убедить деревенских: герцог никуда не уходил, все в порядке, друзья!"
- Мы за картошкой, - высунулся малыш Раф из вездехода. - Ну и еще одно дело. Мы покалеченного парня в лесу нашли. У маров отбили. Может, ваш? Здоровый такой.
- Рыжий? - тут же выпалил охранник.
- Может, и рыжий. А может, просто волосы в крови.
Охранник только заглянул в вездеход, увидел лицо раненого да могучее плечо, что высовывалось из одеяла, отскочил как ошпаренный. Кинулся к лесовозу.
- Кешка, наддай! - заорал он. - Ланса привезли! Скорее! Машине въехать надо. Ланса у маров отбили!
Но лесовоз, как назло, буксовал. И охранник, протиснувшись мимо машины, понесся куда-то.
- Они к нам не привяжутся? - спросил Димаш. - Скажут: мы этого беднягу покалечили. Кто знает, что этим деревенским в головы придет?
- Не привяжутся. Они меня знают, я бывал здесь не раз! - заявил Раф. Вокруг алого ротика искушенного ангелочка проступили глубокие складки. Виктору он показался измученным до полусмерти и старым.
- Пусть только посмеют! - Виктор гордо расправил плечи. - Не забывайте, что с вами приехал герцог собственной персоной. Запомнили, ребята. Герцог! Его светлость.
- Все помним, - спешно подтвердил Димаш, хотя было ясно по его обескураженной физиономии, что про уговор он наверняка забыл.
Лесовоз, наконец, рыкнул, газанул и заехал внутрь. За ним тут же последовал вездеход, аккуратно, будто на цыпочках, миновал выбитую грузовиками ямину у ворот и по главной (и единственной) улице прямиком вкатился на деревенскую площадь. В центре площади стояла огромная ель - в деревне готовились к Рождеству и Новому году. Немаленькая оказалась деревня - домов сорок, а то и больше. Хорошие дома, двухэтажные, со ставнями на окнах, с верандами; вокруг домов сараи, конюшни, коровники.
Народ уже высыпал наружу. Раф первым выскочил из машины - прежде Ланьера. Навстречу прибывшим выступил невысокий крепко сбитый мужик лет пятидесяти с лысым черепом и коротко остриженной рыжеватой бородой - сразу видно, что староста. За ним шагал давешний охранник.
- Добрый день, ваша светлость! Завсегда рады вас видеть! - поклонился староста. Низко поклонился. Но без подобострастия. Похоже, вездеход герцога и сходство Виктора с отцом старосту обманули. - За картошкой приехали?
- За ней самой, - тут же встрял в разговор Раф. - Хороший нынче урожай?
- Недурен. Дай-ка, гляну, вправду ли вы нашего Ланса нашли.
Подошел к вездеходу ближе, глянул, вздохнул, поскреб пятерней бороду.
- Ланса в дом несите, - приказал охраннику. - Пускай Кощей поглядит, что и как. Где вы его отыскали? - повернулся он к Виктору.
- Возле треснувшей скалы, - отвечал вместо Виктора Раф. - Его мары взяли в плен. Их было семеро. Мы их положили.
"Ну надо же, положил он! Вот бахвал", - усмехнулся про себя Виктор и даже дернул ртом, не в силах подавить усмешку.
- Всех насмерть? Да вы голову ему придерживайте! Голову! - закричал староста на неумелых носильщиков, что доставали из фургона раненого. - Эх, как они его. Всех говорю, насмерть?
- Нет, один живой, легко ранен. В кузове лежит, в мешке, связанный, - сказал Виктор. - Вам привезли в подарок. Вы решайте, что с ним делать.
- Достань-ка его, Вальдек, - велел староста тому парию, что охранял прежде ворота.
Тот бросился исполнять. С помощью Димаша извлекли пленника из кузова.
- Это же наш Кузька! - ахнул Вальдек. - Он летом сказал, что за ворота уйдет. Серебряных безделушек натырил и удрал. Вот с-сука...
- В карцер его! - приказал староста. - Запереть, не выпускать, охрану поставить! Там еще наши были?
- Нет. Только мары.
- Откуда вам знать, наши они или пришлые?! Сам съезжу, погляжу. Накормите их, - бросил староста кому-то через плечо. - Вернусь - поговорим о цене на картошку. А ты, Адрюс, - приказал он юноше лет восемнадцати, - живо на коня да скачи в Грибное. Скажи: мары объявились, надо дозор ставить. Да напомни, что они нам трех коров задолжали. Не отдадут, картошку придержим. У нас хранилища бездонные в безвременной зоне. Картошка может три года лежать, и все будет - как вчера выкопанная. Они про это каженный год забывают, напоминать по пять раз надо. Так и скажи: не будет коров - картошки не получат.
Ясно было, что нарочно он это все говорил - для гостей из крепости. Цену набивал. Прижимистый мужик, ох прижимистый. Но слушались его беспрекословно, команды выполняли с усердием. Хорошо картофельники жили под присмотром Михала.
И еще Виктор подумал, что староста с Бурлаковым в натянутых отношениях. То есть внешне делают вид, что дружат, но при этом друг друга крепко недолюбливают.
- Слышал, в крепости у вас в этом году народу больше обычного? - как бы между прочим спросил староста. - Значит, и маров будет - как грибов в сентябре. Ну, не мне тебя мэрами пугать. Они твое имя заучили. После того как ты тридцать трупов вдоль дороги развесил. В безвременной зоне до сих пор трое болтаются.
"Отец?" - изумился Ланьер.
Но виду не подал. Лишь кивнул, изображая понимание.
7
Женщина лет тридцати в затрапезной рабочей одежонке провела гостей в ближайший дом, усадила посланцев крепости за стол на кухне. Еда была самая что ни на есть вкуснейшая - жареная на сале картошечка. Да еще пиво домашнее. Пятеро гостей дружно навалились на угощенье. Кажется, могли бы до утра челюстями работать, да боялись, что пузо лопнет.
- Картошка у них отличная, нигде больше такая не растет, - рассказывал Раф. - В прошлом году отдавали килограмм за патрон. Но в этом - цены повысят. Уже пронюхали, что в крепости народу много. Значит, догадываются, жратва нам нужна позарез.
Мог бы и не говорить. Виктор и сам понял: староста своего не упустит. Раф приподнялся, зашептал в самое ухо:
- Сработало, точно, сработало. Никто и не заметил, что ты - другой!
- Молчи! - шикнул на него Виктор.
Раф подмигнул брату и уселся на место.
Вместе с гостями за стол пристроился какой-то мужичонка из местных, тощий, узкоплечий, длиннолицый, со светлыми глазами навыкате.
- И откуда только чужаки берутся, - бормотал мужичонка, споро работая ложкой. - Каженный год являются, и всем жрать подавай. Всю нашу картоху сжирают, бездельники.
- Через врата они приходят, из другого мира, - механически отвечал Ланьер, как портальщик привыкший на любой вопрос тут же давать ответ.
"Ты, как комп, что ни спросишь, тут же отвечаешь", - говорила ему Алена.
"Увижу ли я ее? " - подумал он с тоской.
Стало на душе тревожно, в жаркой кухне мороз подрал до костей. Алена, Алена... Он бы многое отдал, чтобы очутиться сейчас на той стороне и увидеть ее. Вспомнил вдруг, как они последний раз вместе встречали Новый год. Волна воспоминаний захлестнула его и понесла.
- Нет никакого другого мира! - завопил вдруг мужичок тонким срывающимся голосом, и Ланьер очнулся.
Мужичок выкатил глаза, рот скривил набок, да и все лицо перекосилось.
- Как нету? - Димаш так изумился, что перестал жевать, - Мы же оттуда, весной пришли. Виктор Павлович, ну скажите ему!..
- Нету другого мира! Вранье! Только наш мир есть! Только наш!
- Что ж получается, эта земля - одна-единственная? - хмыкнул Каланжо. - И нет ни Парижа, ни Нью-Йорка, ни Москвы?
- Всё это было, да сгинуло! Война сожрала! - еще громче завопил мужичок. - А потом придурки всякие выдумали, что есть другой мир, где всеобщее счастье и благоденствие, и никто там никого не убивает. Выдумки все это. Вранье! Только этот мир! Только один, наш! А тот, второй, придумали, чтоб нас обманывать и картошку нашу отнимать.
Димаш с Томом переглянулись. Капитан Каланжо пожал плечами, Раф повертел пальцем у виска.
- Интересная теория, - сказал Ланьер. - Что-то мне это напоминает.
Тем временем женщина из-за спины сумасшедшего делала гостям отчаянные знаки, умоляя, чтобы новички не лезли в спор, - психа ни за что не разубедить.
- Иван Данилович, да знаем мы, знаем все это. Ты нам уже все доказал сто раз, - стряпуха погладила спорщика по плечу. - Нету второго мира. Мы - единственные.
- Ничего, скоро я вам все докажу, я вам покажу ваш хваленый Нью-Йорк. Увидите. И статую Свободы увидите. Все покажу. Лета надо только дождаться.
- И далеко отсюда Манхеттен? И здание ООН? - не мог успокоиться Димаш, слушая подобную ахинею. - Я, признаться, давно мечтал в Большое яблоко смотаться.
Мужичок вылупил глаза, затряс кулаками, как будто его смертельно, до глубины души оскорбили.
Но доспорить им не удалось - староста вернулся. Уселся за стол среди едоков картофеля. Лампа над головой, деревянный стол и люди вокруг - картина Ваг Гога ожила в лесной деревне. Иван Данилович в присутствии Михала тут же присмирел, замолк, сунул пару горячих картофелин в карман, бочком выбрался из-за стола и шмыгнул за дверь - старосты он опасался.