Светлана Капинос
Ночь Белого Тигра
Полночь. Снеговая тишь. Сизое небо над Спортивной гаванью сыплет крупным и частым снегом. Вдоль побережья воду сковало льдом, а в глубине незамерзающие волны жадно слизывают с воздуха серые хлопья.
В свете фонарей внезапно замерли снежинки. Время остановилось. В полновластной тишине послышался хруст примятого снега - под массивными передними лапами Белого Тигра, спрыгнувшего с небес или сошедшего с постамента или с городского герба.
Снежинки продолжили полёт, а Белый Тигр, прогнувшись, потянулся и на мгновение выпустил лезвия когтей, царапнувшие обледенелый булыжник. Затем мягко и тяжело зверь окунулся в городскую ночь.
Отпечатки огромных лап тут же покрывались обильным снегом, за завесой которого Белого Тигра не разглядеть, разве едва уловимый силуэт.
Зверь легко перескакивал с сопки на сопку, минуя пади, ловко лавировал между домами, иногда останавливаясь и заглядывая в окна. В одном окне мать укачивала разболевшееся дитя, в другом семья засиделась за телевизором, в третьем юноша безвозвратно завяз во всемирной паутине, в четвёртом старшеклассница пальчиком набирала смс-ки, в пятом…
Белый Тигр привстал на задние лапы, так что морда его достигла верхнего этажа стоящего на вершине сопки дома. В глубине комнаты над компьютерной клавиатурой склонилась она.
Балконная дверь распахнулась под порывом сильного ветра, кружевной тюль взметнулся к потолку лебединым крылом, в комнату ворвался поток колюче-холодного снега…
Заперев за беспардонным ветром стеклянную дверь, она вздрогнула: на полу лежал Снежный Цветок. Страшась поломать, она бережно взяла его в руки. Снежинки медленно растаяли на её ладони, не оставив следа. Она кинулась к окну: на стекле застыл морозный узор в виде тигриной морды…
Зверь между тем нёсся дальше. Оставив приморский город, Белый Тигр углубился в тайгу, перепрыгивал ложбины, долины, реки, перескакивал с горы на гору, миновал по пути целые города, встречался с другими зверями, тотчас уступавшими дорогу. Белый Тигр следовал по пятам ночи - ему предстояло очертить круг и ровно в полночь вернуться к исходной точке своего пути.
Лишь однажды он задержался в большом старом городе возле дома, в котором бодрствовал бедный, но честный человек. Сквозь балконную дверь Белый Тигр бесшумно впрыгнул в комнату и отрыгнул у ног человека Снежную Грамоту. Человек нисколько не удивился, потому что был мудр и знал много такого, о чём не ведают простецы.
Снежная Грамота означала конец бедствий человека и знаменовала начало заслуженного воздаяния.
Белый Тигр нёс не только милость и справедливость, но и наказание.
Однажды дорогу ему преградил охотник, пожелавший разжиться снежно-полосатой шкурой. Охотник выстрелил Белому Тигру прямо в лоб, но пуля прошла сквозь зверя, не причинив вреда. Белый Тигр дыхнул на охотника, и тот превратился в ледяную статую. Поутру люди перенесли изваяние человека с ружьём на городскую площадь, он простоял там до самой весны, пока не растаял…
Белый Тигр устремился далее.
Наконец путь его завершился. Зверь вернулся в Спортивную гавань. Снег прекратился. Над гаванью висела Утренняя Звезда, хотя городские часы показывали полночь. Белый Тигр поклонился Утреней Звезде, и та увенчала его золотой короной.
Закончилась ночь всех влюблённых.
Дэн Шорин
Коты не умеют улыбаться
Инга читала "Алису в стране чудес", временами бросая косые взгляды в сторону иллюминатора. Там всегда царила кромешная тьма - ни единой, даже самой маленькой звёздочки видно не было, только клубы тумана, из шлюза казавшегося буроватым. Снаружи были мрак и смерть, внутри - обитаемый островок и безысходность.
"- Хорошо, - сказал Кот и исчез - на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней - улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало", - прочитала Инга и захлопнула книгу.
- Интересно было бы посмотреть на висящую в воздухе кошачью улыбку, - вслух подумала девушка.
- Коты не умеют улыбаться…
Голос прозвучал где-то рядом, хотя в шлюзе никого не было. Инга пробиралась сюда именно из-за возможности побыть в одиночестве - отгородившись от всего звездолёта, остаться наедине с собой и с книгами. С книгами о Земле, на которую они уже никогда не вернутся.
- Кто это сказал? - спросила Инга, требовательно оглядывая пустоту.
- Банальный здравый смысл, - тут же ответил голос.
- Да нет, я имею в виду не "кто сказал эту мысль первым", а "кто со мной сейчас разговаривает", - произнесла Инга, нахмурившись.
- Это же очевидно, - ничуть не смутился голос. - С тобой разговариваю я.
- Правила вежливости предполагают, чтобы собеседник представился, - возразила Инга.
- Но ты же не представилась… - фыркнул невидимка.
Этот довод Ингу смутил, однако она тут же взяла себя в руки:
- Но ты начал этот разговор первым!
- Правда? - невидимый собеседник отчётливо хмыкнул. - А кому хотелось посмотреть на висящую в воздухе улыбку? Не тебе?
Инга быстро оглянулась, словно ожидая увидеть эту самую улыбку. Но увидела только голые стены шлюза.
- Ты видишь меня, а я тебя нет! Это нечестно!
- Это, наверное, всё потому, что ты не там смотришь!
- А где надо смотреть? - Инга заинтересованно уставилась в пустоту. - Где можно увидеть привидений?
- Почему ты решила, что я привидение? - голос незнакомца прозвучал обиженно.
- Потому что на корабле кроме меня всего пять человек. И все они женщины. Я же сейчас отчётливо слышу мужской голос.
- Да, как у вас всё запущено… - Инга услышала в голосе разочарование. - Хорошо, если ты действительно хочешь меня увидеть - выгляни в иллюминатор.
- Логично! - девушка улыбнулась. - Если тебя не может быть на корабле, значит ты снаружи. Вот только ты одного не учёл, таинственный незнакомец. Мы сейчас находимся в гиперпространстве, и снаружи корабля по определению нет ничего.
- А ты всё-таки выгляни, - голос звучал загадочно и чарующе.
Инга подошла к иллюминатору и обомлела - снаружи в клубах бурого тумана отчётливо просматривались очертания полупрозрачной кошачьей мордочки. И Инга могла дать руку на отсечение - эта мордочка улыбалась.
* * *
- Мне кажется, она слишком много читает, - голос Марголины Велидоровны был сух и твёрд. - Это может плохо кончиться.
- Ой, и не говорите!
Полиандра Симариловна вязала свитер, искоса поглядывая в сторону флэтскрина, на котором показывали семьсот сорок третью серию "Возвращения любимого".
- Мне кажется, то о чём я говорю, гораздо важнее сериала! - Марголина Велидоровна подняла лежащий на кушетке пульт и нажала на "паузу". - Мы теряем Ингу.
- Запретить ей читать - вот и всё! - в кают-компанию вошла Ниниэль Джалиновна, в бытность свою супруга капитана корабля, а сейчас председатель корабельного совета. - Нечего с молодёжью цацкаться. Ещё не хватало, чтобы она вышла наружу. Думаете, так просто она всё время отирается в шлюзе? Наверняка код подбирает.
- Ну, код-то, положим, она не подберёт, десять триллионов вариантов - это вам не шутка, - Мариэлина Велидоровна грузно опустилась на кушетку. - А вот полоснуть себя по венам… Медкомплекс на последнем издыхании, можем и не спасти.
- Сколько их было - самоубийц-то? - вздохнула Полиандра Симариловна. - И чего им только не хватает? Всё не могут смириться, что никогда не увидят Землю. А что мы забыли на этой самой Земле? Ничего там не было хорошего. Сплошная грязь и антисанитария. По мне, так нам и тут неплохо живётся. Всегда сытые, всегда чистые, да и за здоровьем нашим медкомплекс как-никак присматривает.
- А шут их знает, чего им не хватает! - сказала Мариэлина Велидоровна.
- Это всё книги, это всё их тлетворное влияние, - Ниниэль Джалиновна высоко подняла указательный палец.
- Их с самого начала надо было скормить утилизатору.
- Хорошо хоть потом спохватились.
- Спохватились, да поздно… Инга вон позапрятала их по всему кораблю…
- Найти и уничтожить! - твёрдо сказала Ниниэль Джалиновна.
- И найдём! И уничтожим! Пусть сериалы вон смотрит! Её ведь в кают-компанию не затащишь.
- Это она нами брезгует! Пороть её надо было больше!
- Поздно уже.
- Воспитанием заниматься никогда не поздно.
- Вот вы, Мариэлина Велидоровна, и займитесь её воспитанием, а я посмотрю, как у вас это получится.
- И не сомневайтесь, Полиандра Симариловна, ещё как получится. Посадить на недельку на хлеб и воду - сама свои книжонки утилизатору скормит.
- А как вы, Мариэлина Велидоровна, её собираетесь на хлеб и воду посадить? Мы же её личный код синтезатора не знаем. Как сделать, чтобы она котлетки да блинчики себе не заказывала? А?
- А мы просто запрём её в каюте, - Ниниэль Джалиновна достала из кармана стопку ключей и победоносно потрясла ей у себя над головой. - Но сначала с Ингой надо поговорить. Вдруг одумается?
- Да не одумается она, уж я-то её знаю, - фыркнула Полиандра Симариловна. - Она вся в отца, тот таким же непутёвым был. В первый год путешествия вены себе вскрыл. "Не могу, видите ли, оставаться в четырёх стенах, они на меня давят". Помяните моё слово, Ниниэль Джалиновна, Инга так же кончит. У неё ведь вместо мозгов в голове сплошной сквозняк.
- Совсем как у Валенсии из "Мексиканки". Помните, на прошлой неделе она из окна выпрыгнула? А этот толстый Антонио даже в больницу к ней не пришёл…
- Ну, положим, у него были на то свои причины, хотя в предыдущей серии он уверял её, что готов умереть за любовь…
Разговор плавно перетёк на другую тему.