Родина барыги оказалась процветающей деревушкой. Особенно на фоне соседних поселений. Какой-то добрый московский дядя, любитель "Хамона", поставил в ней коптилку и подрядил всё местное население на обслуживание производства. Кто-то подвозил дрова, кто-то разгружал фуры с сырьём, кто-то бдительно следил за технологическим процессом, подметал, наконец, и чистил. Дисциплина железная, как в штрафном батальоне образца 1943-ого года. Наказание за любую оплошность - увольнение и голодная смерть. Дрессированных охранников, числом большим, чем все остальные сотрудники предприятия вместе взятые, завезли из столицы, рекрутировав их, в свою очередь, по всей стране. В деревне они хозяйничали без стеснений, как оккупационная армия.
Другим источником дохода вымирающих крестьян служили частые московские гости с тугими кошельками, приезжавшими на экскурсии и дегустации "Хамона". Для них топили бани, варили самогон и тренировали баб помоложе для господских удовольствий. Постреливали они и в лесу, и рыбу удили - для полного комплекта услуг.
Здание коптильни, построенное в чистом поле, выглядело, как потерпевший аварию звездолёт марсиан. Но никто не жаловался. В других деревнях было ещё хуже: самогон изготовлялся только для собственного употребления и последующей погибели. Власть существовала лишь на бумаге и в воспоминаниях старожилов.
Шабанов отыскал двоюродного брата убиенного барыги (для легенды) и парочку школьных друзей - остальные, кто уехал, а кто облюбовал для себя спокойное кладбище.
Кузен понял, о ком идёт речь, не сразу. И фамилию называли, и фото показывали - без толку. Память его включилась, когда пригрозили дать хорошего пинка.
- Так это, - пояснил он свою забывчивость. - Лет двадцать не виделись.
- И что он помер от бандитской руки, не слышали?
- Дык! Мы тут сами: утром проснулся живой - и уже радость. До московских новостей голова не доходит.
- А родители его?
- Родители, где надо. У Господа.
- Давно?
- Да года два, как мать померла, наверное. Отец - чуть раньше.
- И он не приезжал?
- Не. Я сам копал ямы им обоим. Родственниками скидывались на гробы.
Шабанов нарочито грустно покивал.
- Тяжко тут вам. Самоубиться не планируете?
- Что вы, начальник! Грех это большой. Мы уж лучше потерпим, а там, глядишь, награда выйдет за страдания.
- Ленина на вас нету, - встрял Урфин Джус.
- Нам и без него хватает надзирателей, - мужик кивнул в сторону парочки охранников с коптильни.
На этом Шабанов решил закругляться - проку всё равно никакого не будет от разговора.
- А что у вас тут за военные учения? - спросил он напоследок.
- Ловят кого-то. Баб каких-то беспутных. Изнасиловали и убили двух депутатов.
- Да ну! - высказал сомнения Шабанов.
- За что купил... А вы сами-то вроде из милиции, должны лучше нас знать.
- Не наша юрисдикция.
- Бюрократия?
- Она, родная.
Затем состоялась милая беседа с "оккупантами".
- Э, братва, погоди! Кто такие?
- А вы?
- А мы? А мы тебе сейчас голову твою дурную в задницу затолкаем, чтобы на вопросы научился по уставу отвечать.
Бить их Шабанов посчитал несвоевременным. Да и рук на всю их ораву не хватит. Показал корочки.
- А! - обрадовался охранник. - Вы из этих, что раком всю деревню поставили.
- Мы сами по себе.
- Дело хорошее, - одобрительно продолжил он. - Если помощь какая... То мы сразу.
- Ага. Добровольцы нам всегда нужны.
Они проехались по другим деревням, везде наблюдая одну и ту же картину: запустение и сюрреалистическое смирение перед ним граждан. Будто не видимая постороннему глазу колючая проволока была натянута вокруг них, отгораживая от остального мира, сгибая волю, убивая надежды.
В магазине сплетничали между собой две старухи.
- Что-то Анка уже второй день не появляется, - сообщила одна. - Может, заболела. Или того хуже - померла.
- Да, - отозвалась вторая. - Проведать бы её.
- У вас тут, как в армии, - вклинился в их разговор почуявший поживу Шабанов. - На поверку не явился - значит, дезертир.
- Ну дык, старая она, - пояснила собеседница. - Мы тут все друг у друга на досмотре. А то если что - похоронить вовремя некому. Вон, Лидка в прошлом годе померла, неделю провалялась. Родственники приехали, а там дух - не приведи Господи.
Выяснить, где Анка живёт, не составило труда. Шабанов даже предложил подвезти их к подруге, но бабки отказались: полезно, мол, пешком ходить. Последние веяния в медицине. Пожелали колхозницам на пенсии здоровья и хорошего урожая.
План переходил в завершающую стадию. Диверсанты Шабанова, что устроили переполох, вышли на связь за новым заданием, целые и невредимые. Где зажиревшим ментам тягаться с гвардейскими войсками Преисподней?
23
Бабка Анка напоила девчонок холодным молоком из погреба, принесла ведро горячей воды, сняв его с печки, и пустой таз с ковшиком.
- Баню топить уже поздно, - оправдалась она. - Так что давайте по-простому.
Они разделись, разбросав дорогое порванное бельё, и стали намывать друг друга. Бабка невольно залюбовалась их молодыми стройными телами. Покачала горестно головой.
- Чего набедокурили?
- Козлов двух замочили, - не стала стесняться Ленка.
- Сильничали?
- Не успели.
Бабка вздохнула.
- Раньше мужики воевать ходили да за плугом. А теперь духами душатся и творят беззакония. Делать-то что с вами, ума не приложу?
- На сеновале каком-нибудь спрячемся, - предложила Катя.
- Его уж лет двадцать нету, сена этого. Искать будут, где хошь найдут. Они сноровистые по этим делам-то. А вот если не прятаться, так, может, и сойдёт.
- Как это?
- Внучки у меня в Москве живут. Соседи подтвердят если что. Да и расспрашивать-то здесь особо некому. Каждый второй дом - пустой. Одни старики. Транспорт не ходит. На чём приехали, кто знает? Когда? И подавно не известно. Если кто придёт в гости, похвастаюсь.
План бабки был неплох, но возникали и сомнения, которые амазонки обсудили между собой.
- Ищут двух девок, - рассудила Катя. - Хоть мы тут трижды замаскируемся под внучек, догадаются. Поэтому либо нас должно быть другое количество, либо другого пола. Я бы рискнула закосить под молодожёнов. Внучка то есть одна, а с ней - её муж. Или жених.
- Чур я останусь девочкой! - поспешила Ленка.
- Хотела тебе сама это предложить.
Бабка не противилась плану. Только высказал сомнения:
- Как же вы молодожёнов-то изображать будете?
- Да легко.
Порылись в бабкиных сундуках. На Катю напялили бесформенные штаны, клетчатую рубашку свободного покроя, ботинки. Волосы обкарнали "под мальчика". Раскопали на вешалке старую засаленную бейсболку времён второй мировой войны. Лицо измазали какой-то дрянью. Грудь, слава богу, у Кати была маленькой - спрятать в складках одежды не составило проблем.
- Только ты похожа не на городского жениха внучки, - хихикала Ленка. - А на местного комбайнёра. Нет, его ученика.
- Плевать. Раскусят - получат пулю. Мне всё равно.
Ночью же они потренировались в семейной жизни на "супружеском ложе".
- Что это вы удумали, девоньки? - обеспокоилась бабка.
- Чтобы всё натурально было. Мы ведь муж и жена.
Бабка поохала, но отстала. А девчонки продолжили занятие.
- И как это мы с тобой, Катюша, этим не баловались раньше? Ты сладенькая, хоть и мужик.
- Ты тоже. Хоть и баба.
Насколько наивны были их ухищрения, предстояло узнать в самом скором времени.
Менты появились два дня спустя. Двое. Одеты они были в гражданское, и спросили просто воды, но в том, что это были менты, сомневаться не приходилось. Слишком пристальные глаза, слишком расслабленные позы. И главное - не местные. "Молодожёнам" они пожелали всех благ и наделали кучу комплиментов. Катя отмалчивалась, не доверяя своему голосу, Ленка трещала без умолку, ластилась к "мужу". Но вот купились ли на уловки менты?
- Вряд ли, - предположила Катя во время обсуждения, когда двое незнакомцев испарились. - Ночью придут брать. Надо сматываться.
- Куда?
- По одной. Через лес, а потом на попутках. В разные стороны. В любые.
Но они не успели ничего предпринять. К воротам снова подошли гости. Вернее один. Тоже якобы гражданский. Высокий, крепкий, развязный.
- Слышь, бабка, - позвал он.
- Чего тебе, милый? - откликнулась та. - Воды?
- Нет. Родственников своих позови.
- Ох, не делал бы ты этого!
Про себя, надо сказать, бабка переживала больше не за "внучек", а за доброго молодца, который ей почему-то понравился с первого взгляда. Укокошат ведь они его и глазом не моргнут. Почему ей так казалось, она и сама не знала, но дело верное - укокошат.
Катя вышла на крыльцо, держа руки в карманах штанов. Ленка осталась в доме, прильнув к окну за занавеской. С пистолетом наготове.
- Чего тебе? - пробасил "жених", хотя уже точно знал, что всё бесполезно.
- Первое: погодите стрелять. Второе: тебе привет от Алисы.
- Ты меня с кем-то спутал.
- Не, не спутал. Знаю и про Ромку, и про офис на набережной, и про полигон на ферме. Кроме Алисы, никто не мог мне такого рассказать. Что молчишь?
- Думаю.
- Давай. Только быстрее. Настоящие менты тоже не даром хлеб едят. В деревне они уже. От нашего отвлекающего манёвра оправились. Через час, максимум два, выйдут на вас. Я этого никак допустить не могу.
- Уже выходили.